Сладкая жизнь картинка из детства

   Пионерский лагерь на Оке. Красивые места, красивая река, непростая лагерная жизнь по расписанию: побудка, построение на утреннюю линейку, подъем флага, зарядка, завтрак, мероприятия, тренировки,  соревнования по всем возможным видам, построение перед обедом, построение перед ужином (полдник без построения), построение на вечернюю линейку, спуск флага, отбой. Не менее насыщена лагерная жизнь вне расписания. Она во многом  определялась тем, что лагерь принадлежал фабрике детской книги. Не в том смысле определялась, что все там  были заядлые книгочеи, а тем, что эта фабрика находилась тогда (не знаю, есть ли она сейчас и где), но тогда - в Марьиной Роще. И все ее работники в основном оттуда же. И детки их соответственно. Это накладывало. Но я как-то вписался. Это комментарий из моего сегодня. Сама картинка далее.
     Наше звено дежурное. (Это же лагерь не так, а пионерский. Поэтому: дружина – отряд - звено). Почему то считалось, что дежурство по кухне  это наказание, ну, или такое  неизбежное зло. А я всегда говорил - враки! Это благо, это  возможность нажраться от пуза, не выклянчивая добавок! И что за наказание? Ну да, встать за час до подъема, зато никаких построений и линеек и ложишься после отбоя когда хочешь. А работа! Повыковыривать глазки из картошки после картофелечистки, растащить по  столам бачки с супом и стопки тарелок, разлить суп по тарелкам, потом то же самое со вторым, потом и с компотом. А грязную посуду сносить в мойку должны они сами – не баре! Ну, потом  подмести в столовой… Что еще? Ну, бывает, разгрузить продукты, Ну, это   раз или два в неделю, не в каждое дежурство. Вот и все. Зато! Добавку кто   раскладывает? Дежурное звено! Ну, на завтрак, на ужин каша, творог - неинтересно. В полдник плюшки по счету -  не обломится. Но в обед – лишняя котлета и гарнира сколько влезет – кому? Дежурному звену. И компот…
      И вот как раз про компот. В одно из дежурств нашего звена  на третье сварили компот из консервированной сливы. Как я любил компот из консервированной сливы! Обычно, если компот - то из сухофруктов. Так, вода с сушеными яблоками.  Но чаще всего  кисель из порошка. И с комками… Бр-р-р!   Это, может, раз в смену случается, чтобы такой вот компот! А тут как раз в наше дежурство! Звеньевой у нас был такой марьинорощинский, Авдей. Не помню:  имя это, или кличка, но  парень что надо. Он сразу сообразил, что к чему и установил норму: две сливы на стакан, и никаких добавок. Некоторые пытались выступать, но мы  сразу звали  Авдея, а с ним не очень-то повыступаешь. В результате мы, звено, семь человек, остались наедине с баком компота. А бачок на триста человек.  Чтоб достать кончиками пальцев до дна, я должен был  перегнуться через край и подвиснуть, а в обхват  - вдвоем не обнять. Так вот,  в этом самом баке гущи осталось сантиметров на пять. Сантиметров пять сплошных консервированных слив, а нас всего семеро…  Это было нелегко, но мы справились! Это было сладко, это было блаженство!  И, конечно, этот праздник живота, этот пир души закончился именно так, как и должен был закончиться: понос, санчасть, изолятор. На наше счастье,  до инфекционки дело не дошло.
   Теперь я в раздумьях -   благодаря чему мы избежали   такой крайности:  благодаря испугу или, наоборот, выдержке лагерного начальства? Ведь массовое отравление – это уже криминал! Решило ли оно со страху просто зажмуриться и не высовываться, или, наоборот, зная свой контингент,  решило просто переждать, пока все  наладится. Что бы они там  себе ни думали, но вышло именно так. Через пару дней у нас действительно все наладилось, и мы вышли на волю еще более готовыми к подобным  подвигам, чем вошли.
   Но  с тех пор мне  так  ни разу и не  довелось не то что бы  переесть, но и вообще попробовать  консервированного компота. А теперь уж как то и не тянет.