Шибко правдивая история

Ночь. За костром на лесной поляне сидело человек двенадцать подростков. Поодаль были натянуты палатки. Над костром висел чайник и шипел. Подростки рассказывали страшные истории. Вдруг из леса вышел странный человек в длинном плаще и направился к подросткам. Он смущенно заговорил:
- Можно мне побыть немного с вами? И погреться у огня?
- Вроде бы, не холодно…
- Да ладно, пусть сидит.
- Че, места, что ли жалко?
- Только, чур, история с него! – загалдели мальчишки.
- Знаешь, дядька, страшную историю?
- Страшную? Не знаю.
- Уууууу! – завыли все, как один, подростки.
- А… можно я расскажу вам другую историю?
- Какую это?
- А шибко правдивую.
Несколько подростков стали возмущаться. Но на них цыкнул Леха, самый старший и крепкий из всей компании. Он пристально рассматривал незнакомца в плаще, странный вид незнакомца Леху заинтриговал.
Незнакомец сел ближе к огню и начал свой рассказ:
- В некотором царстве, в рассейском государстве, прямо в Подмосковье, в деревеньке близ реки Волги жили две сестрицы. Двоешки, но не близнецы. Одна была похожа на отца, а другая ни дать ни взять, вылитая мать. Что на мать была похожа не удалась ни рожей, ни кожей. Тощая, да злая. Просто, ужас какая. А звали ее Кристина, имя красивое, а сама образина. Но она могла дефект свой скрывать, под макияжем могла его прятать, как мать.
Подростки притихли. Леха налил всем в кружки чаю, предложили чай гостю.
- А другую сестрицу звали Любава. Пышнотелая девка, ямочки на щечках. Красота – неземная. Добрая душа. А как любит зверей она, ммм, - восхищенно произнес незнакомец.-  Сестры жили без родителей. И вот, сестрицам пришло время замуж выходить. А в деревне в той, где жили они, ни одного молодца-то и не было. Вот, Кристина, не долго думая, собралась ехать в город.
- В нашей «дыре», - говорит, - женихов не сыскать. В город поеду, буду себе «прынца» там искать.
- А я не поеду, - говорит Любава. – Если принц захочет быть счастливым, он меня и здесь найдет. Я буду принца здеся ждать.

- Фу. Прынцы и прынцессы. Сказочки все это. А говорил: «шибко правдивая история». А сам брешешь, - не выдержал один из подростков.
- Вот ей-ей, не брешу. Вот все как видел, так и говорю. Зуб даю. Век воли не видать…
- Да ты, дядька, здоров брехать! Гляди, во рту и зубов-то почти не осталось.
- А это… Это я мужикам другую историю рассказывал. Вот они мне и… поубавили зубов.
- «Другую историю»…
- Славка, угомонись, - прикрикнул на него Леха.
- Кристина в городе быстро освоилась. В ночном кафе нашла себе «жертву» и стала ее обрабатывать, - продолжал свой рассказ незнакомец. - «Жертву» звали Гошей.

 
- Молод, строен, да пригож… Хм. Сын банкира? Ну и что ж? – рассуждала Кристина. – Гоша! Гоша! Я Ваша навеки! Не оставляйте меня одну!
Кристина своего не упустит. Прицепилась к Гоше, как репей.

 - Хм. Нашел чем удивить, - не унимался Славка. – Бабы – это народ такой, бабы очень любят «бабосики». Если есть «бабосики», все бабы твои…
- Цыц. Не перебивай меня.

Только Гоше Кристина была не по нраву. Он хотел подругу иметь… ну… такую, как… Любава. Вот он Кристине и так намекал, и так. Даже подумал, что сам дурак. А потом сказал напрямую, что не может быть с ней, ему б попышней. В общем, будет искать себе другую.
Кристина разозлилась сильно:
- Обиды не прощу. Я не прощу и отомщу.
От скуки просматривая прессу накануне, ей на глаза попалось небольшое объявление: «Колдую. Недорого». Там был и адрес. И вот Кристина нашла эту газету и решила воспользоваться услугами колдуна или колдуньи. Ну, чтобы отомстить обидчику.
А в это время Любава в деревне грустила у окна за столом. На столе стоял бутыль, в нем был самогон. Было душно. Лишь слабый ветерок шевелил тюль. Любава задумчиво смотрела в окно и напевала себе песенку. Вдруг  за окном она увидела зеленое красивое с большими ушами существо. Даже привстала со стула, чтобы лучше рассмотреть и тихо запела:
- Если вдруг чебурашка в окно постучится, это - глюк.
  Или может быть, что-то… случится…

Незнакомец даже приосанился, расправил плечи, высоко поднял голову.
- А-а. Самогон. Вот приняла «на грудь» черти зеленые и мерещатся, - пояснил Славка.
- Еще раз перебьешь меня, рассказывать ничего не буду, - незнакомец посмотрел  на Славку так, что дрожь пробежала у подростка по спине, а сам сник.
А Леха заметил в незнакомце что-то звериное.
- В отчаянии Кристина пришла по адресу, - продолжал незнакомец.

 На отшибе, в небольшой избушке, вдали от людей, жила та старушка.
- Я обижена, я рассержена! И никогда я не прощу. Я им брошена, я им унижена… Я не прощу и отомщу. Хочу, чтоб порчу навели Вы на Гошу моего. Хочу, чтоб валялся он в грязи! И чтобы… бился головой, - желания ее из уст лились рекой.
- Я поняла тебя, дитя, - скрипя, старушка отвечала. – Обида? Да. Я чувствую твою обиду. Нельзя прощать его, дитя. Пусть будет очень ему худо. Я совершу сейчас обряд. А ты побудь трошки поодаль, чтобы под руку не попасть, чтоб не мешать и не встревать.
Приготовила старуха колдовское зелье и… на опушке, за избушкой, кувыркаясь и крутясь, заголосила та старушка, совсем Кристину не стыдясь.

Рассказчик замолчал, смущаясь. Немного покряхтел. Затем продолжил заикаясь:
- Как говориться: «слов… из песни… не выкинешь»… Вот и я… расскажу… все, как… знаю.

Из свиста, воя и всего, что было старухой произнесено, Кристина лишь разобрала: «В чью какашку ты наступишь, того обличие получишь».
«Тю. «Какашка». Бабка сбрендила совсем. В городе ведь нет какашек. Разве что от голубей»,- Кристина думала тогда.
И вот, когда обряд был завершен, Кристине в дар старушка пузырек дала. Кристина сморщилась брезгливо.
- Капни Гоше на затылок и поплюй через плечо, загляни в его ты очи, в губы чмокни горячо. И получит он тогда все, все, все. И все сполна.
Кристина, вернувшись в город, назначила встречу Гоше, дабы провести с ним прощальный вечерок. А сама затеяла неладное. Гуляя с Гошей по набережной, Кристина исполнила старухин наказ с сомнением в силе колдовства. И… толканув его легонько, ну и… пнув его слегка, наказала Кристя «прынца» и взялася за бока, типа, так тебе и надо. «Прынц» же нырк глубоко в воду, в Волгу-матушку-реку, и пропал. А всплыл далееека… Только жив ли? Не пойму.
А Любава… Ах. Любава. Гуляла по лесу одна. Песню грустно напевала. Спустилась к берегу реки. Глядь. В камышах застряло что-то. Схватила палку и туда. Палкой что-то зацепила. Потом же грустно поняла, что это принц ее, возможно. На берегу Любава оказала утопленнику первую помощь, то бишь, сделала искусственное дыхание. Послушав сердце, поняла - живой. Взвалила на себя и отнесла к себе домой.


Когда герой пришел в себя (а это, как вы поняли, был Гоша), он ничего не помнил: кто он, откуда.  Любава не знала, как его называть, он для нее был просто утопленник. Дала ему батину одежду: рубашку розового цвета и трико. Чуть-чуть не по размеру. Любава решила познакомить его со своим хозяйством, показать ему скотный двор. И вот, он вышел во двор. На Гошу влиял наговор. Его шатало из стороны в сторону. Его влекло туда, где недавно животное… (А у Любавы был полный двор живности) …«сделало свое дело».  И он обязательно вляпывался в эту «кучку». Облик Гоши менялся на глазах. Любава была в шоке. Такого переполоха на скотном дворе еще не было. В то утро Гоша потерял человеческий облик. С приобретением нового облика Гоша, на человеческом языке, озвучивал проблемы хозяина «кучки» и признавался в любви Любаве. Любава настороженно присматривалась к нему и вот:
- Я поняла, - радостно запрыгала Любава и захлопала в ладоши. – Я поняла! Ты – американец. И зовут тебя Скотт. Я буду нежно называть тебя Скотинка!
Так прошла почти неделя.
Уже стемнело. Любава зашла в хлев, где обычно ночевал Скотт. Его там не было. Она забеспокоилась, и пошла его искать в сад, взяв с собой фонарик. От фонарика было мало толку, он слабо светил, села батарейка. Любава шла в сад, не спеша, прислушиваясь, и тихо звала Скотта. А потом услышала знакомый голос соседа деда Игната. Любава стала прислушиваться, дед что-то бубнил себе под нос.
- Если сильно хочется, оно ведь можно. Но нельзя. А если только одним глазком? Одним глазком можно… Но все равно нельзя, - старик стоял у смежного забора и уговаривал на что-то сам себя. – Такая девка! В самом соку! Не то, что Дашка-вобла сушеная. А я только одним глазком. Одна нога здесь, а вторая уже тут…Так ведь можно? Наверно, можно.  Дашка - сволочь, опять что-то в еду подсыпала. Я ведь опять не добегу…
Любава рассердилась.
-Ах ты, старый хрыч. Управы на тебя нету. И куда это баба Даша смотрит?- Любава огрела хворостиной старика по загривку, не сильно.- Вот кто мне каждую ночь здесь территорию «метит».
Старик оглянулся. Любава тряхнула со всей силы фонарь и посветила им прямо в лицо старику. И увидела своего нового постояльца, Скотт обрел свое лицо.
- О. Чудо-хворостинка, изгоняющая бесов.
- Ты кто? – спросил постоялец пошатываясь.
- Я? Любава.
- А я кто?
- А ты – американец, однако. И зовут тебя Скотт.
- Ничего не помню. А что я тут делаю?
- Да чудишь, помаленьку.
- Можно я пойду спать? Что-то я нехорошо себя чувствую.
- Да. Конечно. Я в хлеву тебе постелю. Соломку.
В городе начались поиски наследника банкира. Кристина поняла, что рано или поздно следы приведут к ней и поспешила вернуться в отчий дом.
Утро нового дня кабанчик-Скотт встретил в луже. Он лежал, похрюкивая, и звал Любаву:
- Хрю-хрю, милашка. Жду тебя! Приди скорей в мои объятья. Хрю-хрю. В грязи я здесь. С тобою нам в грязи, не грех и поваляться.
- Какой ты, однако, разный… С одной стороны, с тобой прикольно. Но с другой стороны, я не готова к таким переменам, - размышляла Любава вслух, осторожно подходя к Гоше-кабанчику с чудо - хворостинкой.
 Когда Скотт принял человеческий облик, умыла его и накормила.
А потом приехала Кристина. Козел в розовой рубашке, Скотт опять гулял на скотном дворе, брал разбег и целился в «пятую точку» Кристины, пытаясь насадить ее на рога.
- Любава! – кричала Кристина, вися на заборе и отмахиваясь от козла ногой. – Убери от меня этого козла недоенного. Любава!
Любава, услышав крик о помощи, схватила хворостинку и огрела ею козла. Перед Кристиной предстал парень.
- Гоша?- удивленно произнесла Кристина. Вот она – сила колдовства.
- Какой Гоша? Это американец. И зовут его Скотт. Ты даже не представляешь, какой он только скотиной не был, - пояснила сестре Любава.
-«Гоша» мне больше нравится, - подал голос Скотт-Гоша.
Кристина отвела сестру в сторонку и зашептала:
- Зачем нужна тебе эта скотина? Выгони его. Пусть идет на все четыре стороны.
- Что ты, Кристина? Он такой беззащитный. И я к нему уже почти привыкла. Он такой разный. Скотинка моя. С ним та-ак прикольно!
- Ты что? Не видишь, что на нем порча лежит? И я даже знаю, кто на него эту порчу навел…
- Нет. Он мне нравится! Вот, что хочешь со мной делай, но я Скотта не выгоню.
- Гошу.
- Хоть и Гошу. Нравится он мне.
- Тогда… Тогда… Закрой его в бане, чтобы не вляпывался ни во что! Пока я буду решать ваши проблемы в городе.
Кристина, хоть была и злая, но за сестру была горой. В тот же вечер вернулась в город, к старушке-колдунье, чтобы снять с Гоши наговор.
Любава под ручку повела нового друга в лес прогуляться. Там Гоша куда-то отлучился. И Любава нашла зеленого красавца.
- Ах ты, горе мое луковое. Опять во что-то вляпался. Я и не знала, что такие красивые чебурашки в нашем лесу живут. Ах, ты мой пушистенький. Ну, давай, давай, Скотинка моя безрогая, почешу тебя за ушком. Надо же, я и чудо-хворостинку дома забыла.

- Я же говорил, - хихикнул Славка, - что брешет. Но все равно, прикольно.
- А Любава и за ушком нежно почешет, и по брюшку с любовью погладит, - незнакомец, от удовольствия даже хрюкнул.

А потом даже чмокнула в пятачок и смущенно убежала. Она позвала Гошу домой. Гоша следовал за Любавой в облике человека, чем Любава была удивлена. «Лишь поцелуй любви лик истинный вернет», - подумала она вслух. Но это был не Гоша, я-то знаю.
А Кристина у старухи просила отворотное зелье.
- Счастья, что ль, сестре желаешь? – Кристину старуха вопрошала. - Наговор возврата не имеет. Лишь объект возможно поменять. Сможешь ли ты, Кристина, наговор с Гоши на себя принять?
Кристина ненадолго задумалась.
- А. Фигня. Что там по списку? «Ползучие гады»? Знаю я одного «ботаника». Такой же дурак, как Любава, «тащится» от всякого зверья. У него этих гадов полная квартира. И от меня он без ума. С Эсмиральдой меня сравнивал, с гадюкой своею. Мне б до него добраться и все будет фиг-ня. Заодно и чувства его проверю… Да и батя у него какой-то магнат…
Порча с Гоши была снята. Он вспомнил все. Увез Гоша Любаву в город.
И это все, что я знаю. Истории пришел конец.

- Моя навигационная система, при встрече с мужиками, которые «пересчитали мне зубы», была безвозвратно выведена из строя. Я по ней наблюдал за интересующими меня лицами, - незнакомец сунул руку за пазуху. Вынул черепки чудо-тарелочки и бросил в огонь. А Леха заметил на незнакомце рубашку розового цвета. – А парафиновое яблочко… вообще пошло на закусь…
Незнакомец встал, отошел от огня и запел в стиле рэп, делая неуклюжие движения:
  - Я спустился с гор.
    Я не знал кто я.
    Но мне подсказали мои новые «друзья»
    Я – гоблин. Гоблин?
    Во, блин. Я – гоблин.
Незнакомец снял маску с лица. Тряхнул затекшими большими ушами зеленого цвета и пошел прочь, запев свою песню, нежно похрюкивая маленьким курносым пятачком:
  - Я красивый, молодой!
    Быть всегда хочу с тобой!
    Я ищу тебя по свету! Ах, Любава! Где ты? Где ты?
    Я хочу быть принцем счастливым.
    Я ведь принц с параллельного мира…
Подростки стояли в оцепенении, раскрыв рты. Леха медленно подошел к Славке и прошептал:
- А ты говорил, что он брешет.
Они смотрели в след незнакомцу, пока он не скрылся в темном лесу.
- Глюки какие-то странные… Слушай, Славка. Ты чего это в чай-то насыпал, а?
Славка сунул руку в свой карман и вытащил пакетик с сухой травкой.
- Ничего я не сыпал. Я вабще, забыл.
Страшный рев послышался из леса, куда ушел незнакомец. Рев вывел мальчишек из оцепенения.
- А чего он там про зеленую чебурашку говорил? – перепуганные Леха  со Славкой переглянулись. - Пацаны! Туши костер! Валим отсюда!