Вандалы

   В мастерской было душно и почти жарко. Ранний вечер уже погасил сумерки, фонари высвечивали лёд и лежалый снег на тротуарах и газонах, люди брели по своим вечерним делам. А в мастерской Бельды Монатабаева собрались почти все друзья-художники. Места было очень мало, под большим портретом, только законченным, сидели на скамейке пять человек, вжатые столом почти в стену. А виновник торжества провозглашал тост.

   — Други мои! Считается, что человек рождается и умирает в одиночестве. А я говорю — чушь! Как правило, во время рождения вокруг вертится толпа озабоченного народа, и если припоздают к самому рождению — так потом завертятся. То же и в смерти — куча плакальщиков вокруг. И тоже могут припоздать, но не исчезнуть. Рождение и смерть — вот две вещи, с помощью которых и можно только обратить на себя внимание. И кто бы как ни ёрничал — знает прекрасно: когда-то и он сам рождался, и каждому вот так же помирать. И этого не объедешь. Это встроено в нас, как «Эксплорер» в «Винду». А пока живёшь… Ты абсолютно одинок. У каждого — свои проблемы, и дело ему до чужих. Жив человек — и ладно. Так выпьем же за то, чтобы о нас вспоминали не только в день смерти! -

   Вверх поднялись стаканы с вином и водкой, отправились во рты тщательно обнюханные ломти ветчины и огурцы, явились на стол наполеон, миска с оливье и жареная курица, и трёхлитровая банка мутно-белёсой жидкости.

   Архитектор Ээро Янтаре попробовал вылезти из-под портрета, и вылез, зацепив ягодицами раму. Портрет рухнул со стены на стол, треснув по макушке журналиста Сулеймана Махмуд-Оглы. После небольшой толкотни и возни портрет водрузили на место. Бутылка с шампанским пробила глаз, уйдя в картину почти до донышка; под другим глазом отпечаталась вмятина от вазы с сыром, а по лбу размазался майонез.

   — Фигня! — пробасил Монатабаев. — Новый нарисую. -

   *   *   *

   Спустя пятьсот лет искусствовед Сергей Ким разглядывал рентгенограммы картины.

   — А это открытие! — заметил он ассистенту, Петру Франчуку. — Смотри, что вандалы натворили. Картина была пробита насквозь каким-то предметом, типа костыль. Здесь — тоже следы удара, но не сквозного. А вот здесь картину чем-то запачкали — есть следы, потом подтёртые. -

   — Интересно, что плохого в этой картине нашли? — спросил Франчук.

   — Сложно сказать. Может, что кто-то умом тронулся. Во всяком случае, крамольного в картине ничего нет. Обычный портрет… В который кидали камнем, тыкали костылём, да ещё и краской плеснули. -