Вспоминая Афганистан

35 лет назад в Афганистане произошла саурская (апрельская) революция. Началась эра «демократизации» практически феодального государства с помощью СССР, что не понравилось Западу, а ввод советских войск в 1979 г. Вызвал бурю негодования. Теперь же США, опираясь на мощь «оборонительного» блока НАТО, под лозунгом «демократии» оккупируют Афганистан, Ирак, бомбардируют Белград, Ливию и мировое сообщество едва не рукоплещет. Франция в Мали воюет на стороне правительства против мятежников. В то же время Запад всячески помогает мятежникам-террористам, пытающимся свергнуть законную власть в Сирии.
Выпуски новостей все чаще напоминают фронтовые сводки, а за словом «демократия» стоят вмешательство во внутренние дела суверенных государств; свержение неугодных правителей, объявляемых «диктаторами»; бомбардировки, хаос и разрушения, десятки тысяч жертв среди мирного населения; дестабилизация целых регионов.
«Тулузский стрелок» застрелил во Франции 8 человек. Их имена прозвучали на весь мир, который скорбит и осуждает убийцу, ибо их жизнь бесценна.
Американский солдат расстрелял 17 мирных афганцев, большинство их них женщины и дети. Их имена неизвестны. Цена их жизни несколько тысяч долларов. Их убийцу защищают лучшие адвокаты. Таков наш однополярный мир, живущий по двойным стандартам.
Нас приучили равнодушно воспринимать безнаказанные убийства мирных афганцев, словно речь идет не о людях...
С тревогой думаю о том, что стало с моими афганскими сотрудниками, с которыми колесил по дорогам Афганистана.
С октября 1978 по ноябрь 1981 года я занимался обучением афганских инженерных кадров в процессе проведения геофизических исследований (каротаж) скважин. В это время в Котракте Советских геологов в Кабуле работали геологи практически из всех республик СССР. Лишь группа геофизиков (кроме меня еще 5 специалистов «разведочной»геофизики) была полностью казахстанской, что свидетельствует об авторитете казахстанской геофизической науки.
Прошло более 30 лет, но многие эпизоды свежи в памяти.
Через 5 недель после моего прибытия в Кабул небольшойотряд, состоящий из инженера Гулям Рахмана, немного говорившего по русски; водителя Зил-131, в будке которого была смонтирована автоматическая каротажная станция АЭКС-900 Суфи Идриса; водителя УАЗ-469 Хаджи Ибрагима; рабочего Рабони и меня, выехал на юг для исследования скважины в пустыне Регистан у границы с Ираном.
В Кандагаре мои спутники помолились в мечети, где хранится патлун (часть одежды) пророка Мохамеда и мы отправились дальше. На ночлег остановились недалеко от г. Лашкарга. В небольшой гостевой комнате после ужина, прежде чем тут же на полу улечься спать (лишь мне принесли из машины раскладушку и спальный мешок) о чем-то долго рассказывал странствующий дервиш. Меня поразили его пронзительные глаза и непрерывно льющаяся речь. Оставшиеся на ночлег человек 10 афганцев слушали его как зачарованные.
Утром в условленном по рации месте нас встретил бортовой Зил-131 сопроводить нас до места, ибо в пустыне любой след вскоре исчезает под слоем непрестанно перемещающегося песка. Безмолвие безжизненной пустыни нарушалось лишь шорохом песка да натужным рокотом моторов.
Вдруг далеко впереди на гребне бархана появился и тут же исчез мотоциклист. Гулам объяснил, что это был разведчик контрабандистов, везущих товары из Ирана, граница с которым в пустыне существует лишь на карте. Через пару километров, перевалив через очередной бархан, пришлось резко остановиться: перед нами стоял человек, вооруженный автоматом. За ним виднелись два джипа, на капотах которых сидели автоматчики, большой грузовик и уже виденый нами нами мотоциклист. Автомашины были тяжело нагружены.
Недобро поглядывая на наши по виду военные автомобили: два Зил-131 и УАЗ-469, он заговорил с Гулам Рахманом. Постепенно смягчаясь, он улыбнулся и приветливо показал в сторону каравана. Гулам смущенно покачал головой и мы разъехались.
- Он спросил, не военные ли мы и не ловим ли контрабандистов,- сказал Гулам,- Когда он убедился, что мы безоружные геологи, предложил попить с ними чаю.
Прибыв в лагерь, я увидел, что пятьсот километров бездорожья привели аппаратуру (стенд размером со шкаф, напичканный электроникой) в плачевное состояние: все что отсоединилось, оборвалось, рахбилось. Достал ящик с деталями, паяльник и через пару часов привел станцию в рабочее состояние.
Единственный подъезд к вырубленной в крутом склоне площадке скважины был прегражден неисправной самоходной буровой установкой с опущенной мачтой. С расстояния метров десять, протянув кабель над буровой через ролик на верхушке Мачты и блок-баланс, укрепленный у ее основания над устьем скважины, мы все же провели комплекс исследований.
Весной 1979г. Индусы вели поиски воды в районе г. Калат (180 км южнее Кабула). Заканчив мсследования скважины, я попросил геологическую колонку для передачи им комплексной схемы интерпретации данных каротажа.Индус ответил, что она якобы потерялась. Когда я указал на водоносный пласт по нашим данным на глубине 27-29 м, колонка тут-же «нашлась». На ней этот водонос был ошибочно задокументирован на глубине 29-31 м.
- Он хотел нас проверить,- ухмыльнулся Гулам.- Мы же спасли ему репутацию, скорректировав местоположение водоноса с точностью до сантиметров.
После узурпации Х. Амином власти летом 1979г. в стране стало неспокойно. Для проведения работ на месторождении поваренной соли Токчохона мне и еще одному геофизику Илье Садрееву пришлось вылететь в Кундуз. В самолете нас было четверо: крупный советский партийный советник с переводчиком-телохранителем и мы с Ильей. В аэропорту Кундуза, ожидая встречающих, мы присели у штабеля с авмабомбами и ракетами "воздух-земля". Из приземлившегося вертолета выскочил пилот и рыдая пробежал в здание. Несколько минут назад на его глазах был сбит второй вертолет, которым управлял его брат.
С шиком подъехал кортеж черных лимузинов. К советнику подошел Асадулла Амин – губернатор северных провинций, брат президента, сопровождаемый свитой и автоматчиками. Затем он поинтересовался, кто мы, и пргласил к себе на обед, пообещав затем отвезти нас к геологам.
За несколько дней мы выполнили свои задания и нас отвезли в Кундуз. Советник уже улетел и мы зашли губернатору города справиться о времени вылета в Кабул. Первое , что мы увидели на его столе, был ручной пулемет...
Жара, доходившая днем до 50° С и шум во дворе гостиницы, не давали уснуть все 3 ночи, пока мы ждали оказии. Осторожно выглядывая в окно, мы видели как со двора каждую ночь отправлялись отряды численностью 30-40 человек в сопровождении тяжело груженных автомашин. Куда и зачем – мы с Ильей почему-то ни у кого не интересовались.
Осенью 1980 г. Поступила заявка на каротаж двух скважин у подножья окаймляющих Кабульскую впадину гор. Заехав к улус-вали (глава района), поинтересовались обстановкой.
- Ночью оттуда увели в горы буровиков,- сказал он,- там опасно, но если хотите – езжайте.
Мы с Гуламом переглянулись... и поехали. Подъехав к скважинам, Хаджи Ибрагим развернул УАЗ в сторону видневшегося города и бормоча – «дар воза воз на ку» («дверцы не закрывали») – оставил их распахнутыми. Начав исследования второй скважины, увидели как из города вытянулась колонна: между двумя танками 3 грузовика с солдатами. Оказавшись в полукилометре от нас, отрезав от города, она остановилась и солдаты посыпались из кузовов. Мои спутники начали поглядывать на меня. Прибор был в скважине и я решил записывать до конца. Так же неожиданно солдаты вновь погрузились в машины и колонна, минуя нас, втянулась в ущелье. Все перевели дух и заулыбались. Кстати, каротажные кривые одной из этих скважин классические, словно картина для учебника, были представлены на Геологическом Симпозиуме стран Азии и Африки, проходившем вскоре в Кабуле.
Весной 1981 г. Едва не случилась беда. В 30 км от Кабула была обстреляна колонна с буровым оборудованием для меднорудного месторождения Айнак, в которой ехала одна из двух находящихся в моем распоряжении станций АЭКС-900. Ей и досталось больше всех за внушительный вид да «радиоантенну» - провод, растянутый над будкой. Находящиеся в ней Гулам Рахман, к тому времени самостоятельно работающий оператором, водитель и рабочий при первых выстрелах – по отработанной схеме: вначале по бронетранспортерам сопровождения – высыпались в кювет. Не дожидаясь прилета вертолетов, нападающие исчезли. Наутро Гулам мог уже с улыбкой рассказывать о произошедшем...
За время работы я побывал во многих уголках Афганистана, глядя вокруг не через прорезь прицела автомата. В то время я нигде не видел плантаций опиумного мака, столь характерных для «демократического» Афганистана 21 века. Приходилось ночевать в охотничьем домике короля Дауда в местечке Ду Аб (Две Воды). Поразили совсем не королевская простота построек и спартанская обстановка в комнатах. Везде я видел добрых, искренне верующих людей, уверяющих, что лучше всего жилось при короле Дауде. Они не успели понять сути демократических перемен по образу СССР, против которых оплчился Запад. Тем более им чужды западные демократические свободы: безверие, пьянство, легализация наркотиков, оголтелая пропаганда гомосексуализма, узаконивание однополых браков и т.п. Всюду, где якобы успешно завершилась «демократизация», не смолкают взрывы, стрельба, обостряются межнациональные и межрелигиозные противоречия в доселе стабильных странах, все большие позиции завоевывает радикальный ислам.
Есть хорошая поговорка: «В чужой монастырь со своим уставом не лезь». Добавлю: в мечеть – тем более.

Н.Хильченко
Февраль 2013г.