Глава 13

 Выслушав историю про вынужденное переодевание Альберта в нищего оборванца, Серена невольно воскликнула:
 - Как? Неужто в королевстве все люди настолько низкие по своей натуре? И богатые, и даже бедные!
 - Да, они все именно такие, - буднично ответил мужчина, продолжая играть с вновь устроившейся на его кисти феей, - причем бедняки зачастую хуже. Это только в детских сказках нищие и добрее и умнее богатых - на самом же деле они куда более завистливы и озлобленны, поскольку сами не смогли добиться улучшения своего благосостояния и мечтают занять место богачей. За лишнюю монету даже смиренно сидящие на ступенях церкви попрошайки могут запросто переругаться и насмерть между собой передраться, стоит только найти повод. Впрочем, я сейчас немного не о том начал говорить. Просто во время правления моей матери такого еще не было: жители королевства кое-как соблюдали приличия и собственную честь, во всяком случае, очень старались это делать. А затем, когда на троне воцарился мой двоюродный дядя, они поняли, что можно себе позволить и много вольностей - его все равно волновали совсем другие вопросы, больше касающиеся отношений между соседними королевствами и статусом Аргена в глазах соседей.
 Легко отогнав от себя излишне надоедливую Линару, Альберт криво усмехнулся, хотя его улыбка больше была похожа на оскал хищного зверя.
 - А когда я принял решение в последний раз нанести этим выродкам визит, я уже точно знал, что буду делать. Раз уж они меня похоронили - я и явлюсь им в образе мертвеца, восставшего из могилы, почему нет! Если я не смог внушить им за шестнадцать лет уважение и любовь, то внушу такой страх, чтобы они не забыли его долгие годы! Я собирался отомстить им за все: за бесконечную ложь, лицемерие и предательство. Но моя месть заключалась в том, что я каждому из них в лицо скажу самую настоящую правду - горчайшую, но без тени лукавства, то, кем они действительно являются и останутся навсегда.
 Мой план был прост и одновременно в этом ужасен. Эффект должен был быть невероятно сильным. Так и случилось: ровно после двенадцатого удара часов я появился в большом зале, точно гром среди ясного неба. Выгодно отличаясь от пестрой толпы своим погребально-черным одеянием и далеко не дружелюбным видом, я приступил к мести. В тот момент я уже не испытывал огненного гнева, он сменился леденящим душу спокойствием, что пугало их еще больше. Я говорил каждое слово язвительно, очень резко и хлестко, но не преувеличил ни на йоту. Я изобличил всех, кто был в ту ночь в замке, всех до последнего: кто заживо похоронил меня и был готов забыть о моем существовании, даже веселиться сразу после отслужения молебна за упокой моей мятежной души.
 Я стоял перед ними, точно Ангел Правосудия, но не был мертвым. Мое лицо было бледным как смерть, да, однако причиной тому являлось совсем другое. Изобличая всех, я, тем не менее, пока что не мог найти в себе силы обратиться напрямую к Ней...
 Поначалу я даже не мог заставить себя посмотреть в ее сторону. Можете мне не верить, но я до последнего надеялся, что ошибся, и Деметра еще сожалеет о своем неразумном поступке, раскается. Но увы. Когда же я наконец, стиснув зубы до скрипа, обернулся к ней, моим сомнениям пришел конец. Перед глазами пронеслись картины из недавнего прошлого; все наши встречи, беседы и ухаживания: как я дарил ей цветы, как мы вместе гуляли по замку и саду, плавали на лодке по озеру, как я делился с ней в беседке под звездным вечерним небом своими самыми сокровенными мыслями, и как мы поклялись друг другу в вечной любви и верности еще даже до нашего официального обручения... Теперь же это все обратилось в прах. Вместо горячо любимой мной девушки, обладающей чутким сердцем и душой, передо мной стояла пустая кукла, умевшая лишь смотреть в пол, пряча взгляд от моих слишком пристальных глаз.
 И вот я уже встал совсем рядом... Точно прокурор и преступница, ожидающая для себя смертный приговор. Не стану отрицать, я правда мог бы ее убить, однако не собирался этого делать. Я не убийца и не монстр, как бы теперь ни считали. Я всего лишь дал ей то, чего она заслуживала. К тому же, долгая жизнь в несчастьях и лишениях намного страшнее смерти, не правда ли?
 
 Вопрос прозвучал риторически, но Серена все равно на него ответила, глядя на Альберта уже иначе:
 - Да, и это все-таки было неоправданно жестоко с вашей стороны. Нужно уметь прощать тоже.
 - Не надо мне читать мораль! - не выдержал мужчина, ударив по столу, - Это был мой выбор, и судить за него меня может Только Создатель! А если справедливость есть, она послужит мне адвокатом.
 Переведя дыхание, он все же вскоре вновь успокоился и заговорил прежним тоном:
 - На самом деле, когда Деметра на какое-то мгновение украдкой посмотрела на меня, я заколебался. Возможно, я бы ничего ей не сделал, если бы не увидел на руке то злосчастное кольцо. Его вид снова вверг меня в ярость, и я излил ее сполна, наложив на подлую изменницу проклятие. Я лишил ее красоты и надежд на счастливую будущую жизнь - такова была цена ее поступка в отношении меня и моих чувств. Жалости к Деметре я более не испытывал. Затем я ушел. Навсегда. Дяде я так ничего и не сказал - после произошедшего, когда он одобрил решение моей невесты выйти за другого, даже не выждав надлежащего траура, нам уже не о чем было говорить. Я ушел туда, где мог всецело быть собой и не стесняться этого. Я воцарился в темной части леса и стал его правителем. И таковым я останусь до самой смерти.