Судьба Саньки. Заключительная часть

Милена была мертва... И ничего уже нельзя было исправить... Санька долго сидел возле нее на полу, не в силах даже пошевелиться. Наконец он встал и вызвал милицию. Потом были какие-то посторонние люди, они везде ходили, фотографировали, что-то замеряли и задавали вопросы, на которые Санька не мог отвечать, он был в оцепенении. Все, что он мог сказать:
- Да, это я убил. Я - убийца.
Имея признательные показания, следствие провели быстро, особо не удосужившись сделать необходимые экспертизы, дело было закрыто и передано в суд. И светил нашему Саньке в итоге немалый срок. Но, тут вмешалась его сестра: она подняла на ноги всех - знакомых, друзей, его начальство - всех, кто хорошо знал Саньку и ни за что не поверил в то, что такой человек, как он, способен на преступление. Были собраны необходимые деньги, нанят хороший адвокат, который в момент развалил плохо состряпанное дело. Был суд, на котором многие люди дали показания о том, какой аморальный образ жизни вела его супруга, как в его отсутствие так и в присутствии. Были даны самые хорошие характеристики самому Саньке, были результаты более досконально проведенного следствия. И то, что в тот момент, когда были нанесены побои и причинено насилие, Санька находился в другом месте и не мог их причинить, были приложены показания попутчиков и проводников поезда, показания соседки, страдающей бессонницей и видевшей, во сколько Санька зашел в подъезд дома, а во сколько вернулась Милена. Была экспертиза, показавшая, что ускорение при падении тела было придано минимальное и незначительное, а падение произошло из-за того, что потерпевшая запнулась о ковер. Уже была надежда на то, что Саньку оправдают, или, на худой конец, дадут условный срок, но... он упорно настаивал на своей вине. Все, что он говорил в течение процесса: - Да, я убил. Я - убийца. В итоге, он получил пять лет колонии.
О том, каково ему было в тюрьме, - человеку, привыкшему к морским просторам, нет смысла рассказывать, да и любому там несладко - как виновному, так и невинно осужденному. Те, кто там был - знают, а кто не был, все равно, - никогда не поймут.
Он вышел из колонии спустя три года, условно-досрочно освободившись, совсем другим человеком. В свои пятьдесят с небольшим он был похож на старика, куда-то делась его морская выправка и осанка, он весь как-то сгорбился и скукожился, как будто сжавшись в комок вокруг своей боли. В одной и жестоких тюремных потасовок ему сломали нос и рассекли лицо, в тюремной больнице не особо заморачивались эстетикой и просто, без наркоза, грубо зашили ему рану и теперь его лицо, наискось, от верху лба, через перебитый нос, и пересекая другую щеку, уродовал безобразный шрам. В сочетании с мрачной нелюдимостью, все это пугало и отталкивало от него людей. Да Санька и сам всех сторонился. Он отгородился ото всех, кому был дорог, не желал принимать ничьей помощи и не из гордыни, а из-за гложущего его чувства вины. Он часто ходил на могилу к Милене, разговаривал с ней, просил прощения, но, легче ему не становилось, да он и не хотел, чтобы легче, все, что он хотел, поменяться с ней местами. Он винил во всем только себя. Почему он ее не выслушал? Почему не помог, собрался бросить ее в самый трудный момент? Ведь как-то можно все было исправить? А он... как трус… бежал с корабля. И тысячи мыслей глодали его, погружая его во мрак безысходного отчаянья.
У себя в почтовом ящике среди вороха бумажек он нашел конверт - письмо от бабы Ганны. Пока Санька отбывал срок, она умерла и Санька так и не смог попрощаться с этой женщиной, которая волею судьбы стала ему роднее родных, а он стал для нее роднее собственных детей, обрекших ее на одинокую старость. Все эти годы, Санька поддерживал бабу Ганну всем, чем только мог, заново перестроил ей дом, наладил забор и дворовые постройки, привозил ей из загранплаваний редкие и необходимые ей лекарства, заботился о ней со всей любовью. И именно ему, а не детям своим завещала баба Ганна свой дом у моря, с его прекрасной мансардой. Саньке не было нужно это завещание, но, там бы, у моря, на своей мансарде, он, возможно, обрел бы покой души. Но и тут судьба ему не подфартила - приехавши в приморский городок, Санька узнал, что дети, узнав о смерти бабы Ганны, тут же вспомнили о ее существовании и при помощи ушлого адвоката оспорили завещание и тут же выгодно продали дом с наказом новым хозяевам - даже на порог не пускать этого афериста и уголовника, если он явится и заявит о своих правах. Санька и не стал ничего оспаривать, одно жалко было, что не побывать ему больше на своей мансарде...Побывав на кладбище у могилки бабы Ганны, он только подивился убогости ее убранства. Всего лишь покосившийся крест в зарослях травы. У Саньки оставались еще кое-какие сбережения и он выправил для нее достойную могилку и заплатил кладбищенскому сторожу, чтобы он ухаживал и присматривал. Посидел на могилке, поговорил с ней, как с живой, представляя, как она подперев рукой щеку, внимательно его слушает. А еще... Санька простился с Морем. Навсегда. Он решил, что он больше не достоин моря.
Вернувшись к себе домой, он погрузился в угрюмое одиночество и отчаяние. Все в этом доме напоминало ему о Милене. А от этого ему было еще хуже. Он стал пить. Много. До этого, насмотревшись еще в детстве на пьющих людей, он был очень осторожен с алкоголем, но, теперь ему было все равно. Алкоголь не давал ему облегчения, просто в моменты опьянения срабатывало что-то вроде анестезии, ему не было ни хорошо, ни плохо, - ему было... никак. Пил он тихо, в одиночестве, не буянил, но соседи уже видели, как когда-то очень хороший человек опускается на дно. С работой ему не везло, в таком возрасте легко теряют старую работу, а уж найти новую? Да имея за плечами уголовную статью, да подхваченный в тюрьме туберкулез? Практически нереально. Условия досрочного освобождения были нарушены, и его отправили досиживать оставшиеся два года. А ему казалось, что так оно и лучше, что мало его еще наказали, да и там было чем заняться, и Санька работал в тюремных цехах с каким-то остервенением, загоняя себя. Но, срок был полностью отбыт, и надо было как-то жить дальше.
Вернувшись, Санька решил сделать еще одну попытку как-то изменить свою жизнь. Он продал квартиру и переехал в другой город, чтобы уйти от жалостливой опеки сестры и друзей. Но, как это часто бывает, - люди надеясь, что их жизнь изменится к лучшему, меняют место жительства, но ничего не меняется, ведь с собой человек на новое место привозит старого себя. Старые друзья помогли ему оформить досрочно пенсию, добавив в аргументы полученную в тюрьме инвалидность. По стечению обстоятельств, городок, куда Санька переехал жить, почти как две капли воды был похож на тот поселок, откуда он уехал в детстве. Те же серые дома и угрюмые люди. Как будто и не было в его жизни ни моря... ничего... И тут Санька в своем самоуничижении решил, что лучшего он не заслужил. Поселился в небольшой квартирке, купив нехитрую мебель, устроившись, наконец, работать хотя бы дворником, он стал потихоньку жить. Он все так же пил, но тихо и незаметно, работу свою он выполнял исправно, и начальство закрывало глаза на его пристрастие к алкоголю. Санька приютил дворовую собачку, все не один и так и бродил он по городу - он, да его облезлый пес; собачку вскоре сбила машина, и Санька решил, что больше никого в его жизни не будет, слишком уж больно терять тех, к кому прикипел сердцем.
В городке был старый заросший парк, откуда открывался вид на реку, Санька полюбил приходить туда; он даже облюбовал себе лавочку, скрытую зарослями сирени. Купив дешевого пойла, он подолгу там сидел, глядя на реку, погруженный в свои мысли. Вид у него был довольно устрашающий и никто не рискнул бы приблизиться к этому мрачному человеку со шрамом на лице, и его никто не беспокоил.
Но, однажды, его все-таки обеспокоили присутствием. Санька, как всегда сидел на своей скамейке, потягивая портвейн, как вдруг увидел краем глаза сидящего на другом конце скамьи человека. Он был одет во все черное, между колен его стояла трость с замысловатым набалдашником, рядом стояла объемная спортивная сумка, а у ног человека вертелся упитанный рыжий кот. Кот тоже запрыгнул на скамейку и уставился на Саньку хитрыми желто-зелеными глазищами. Санька поднял взгляд-у сидящего рядом человека были точно такие же глаза, желто-зеленые, внимательные и с хитринкой. Человек смотрел на Саньку спокойно, на его лице не было написано отвращения и неприязни, которое обычно появлялось у людей, при виде его затрапезного вида и устрашающего шрама, наоборот - он смотрел доброжелательно. Такие же кошачьи глаза были и у Милены...
-Ну что, брат, совсем хреново? как-то легко и по-свойски проговорил странный человек.
-Поначалу Санька растерялся и даже хотел рассердиться, что кто-то его беспокоит. Он давно уже не разговаривал с людьми, обрекши себя на одиночество среди них. Он был похож на обломок старого разбитого корабля, прибитый к необитаемому острову и поросший тиной. И на этом острове вдруг появился человек.
Они разговорились. Присутствие этого человека не отягощало, скорее, наоборот, Санька чувствовал себя очень непринужденно. И незаметно для самого себя, он рассказал этому человеку все-всю свою жизнь...
Бывает так, что человек молчит, годами нося в себе боль, не делится с самыми близкими, оберегая их и вдруг, неожиданно для самого себя, рассказывает все какому-то случайному попутчику, совершенно постороннему человеку. В лице человека в черном Санька нашел внимательного слушателя. В то время, пока Санька изливал душу, его как плотину прорвало, он все говорил... говорил... Человек слушал, не перебивая, он даже старался не особенно смотреть в сторону Саньки, чтобы не спугнуть человека, решившегося на такие откровения. Он достал из сумки пакет с хлебом и стал крошить его откуда-то налетевшим голубям и шустрым воробьям. Как ни странно, кот никак не реагировал на птиц, видимо, был сыт или хорошо воспитан. Зато Санька, глядя на эту птичью суету, совсем расслабился и выложил все - свои мысли, чувства, переживания... Человек выслушал его, отряхнул руки, и птицы в мгновение ока исчезли так же неожиданно, как и появились.
- Значит, теперь ты винишь во всем себя? - скорее не спросил, а утвердительно сказал он.- А почему ты взял на себя функции господа бога? Только он может судить. То, что произошло в твоей жизни, судьба и нелепое стечение обстоятельств. Вряд ли, вернувшись назад во времени, ты смог бы что-либо изменить. Ты просто полюбил не свою женщину. И что бы ты ни делал, ты бы ничего в ней не изменил. Люди, когда выбирают такой образ жизни, какой вела твоя жена, всегда плохо кончают. Не в твоих силах было ее остановить. Ну увез бы ты ее из того города, так ты это уже один раз сделал, много ты изменил? Даже если бы ты в угоду ей бросил свою работу, она все равно бы нашла причины и повод жить так, как она привыкла. У каждого человека своя судьба и свой путь, и не всегда мы в силах его изменить. В чем ты видишь свою вину? Почему ты решил загубить свою жизнь? Нет, я скорее задам всего лишь один вопрос - чего ты хочешь?
-Санька растерялся. Он никогда не смотрел на все это с такой стороны. Раз и навсегда записав себя в виноватые во всем, он и думать не хотел по-другому.
--Человек ждал ответа.
- Не знаю... Я ничего не хочу... Наверное, я хочу умереть и, оказавшись рядом с ней, вымолить у нее прощение…- проговорил Санька.
Человек закатил глаза и рассмеялся:
- Ты так ничего и не понял, о чем я тебе сейчас толковал. Туда мы все успеем! Вопрос был о другом -чего ты хочешь от жизни?-
- Покоя. - ответил Санька.
 И ты думаешь, что это тебе поможет? - человек щелкнул пальцем по бутылке из-под портвейна. - Покоя... Гхм... Хорошо... Наверное, я смогу для тебя кое-что сделать...
Человек порылся в сумке и достал непочатую бутылку водки. Санька сначала был разочарован - Вот так помощь! Этак он и сам может! Человек наполнил до краев стакан и подал Саньке:
- Пей! - Резко сказал он.- Как знал, что пригодится.
Санька нерешительно принял стакан и, под неожиданно ставшем жестким взглядом человека, не споря, опорожнил стакан до дна.
- Так вот, - твердо проговорил человек, пристально глядя Саньке в глаза, Это- был твой самый последний стакан! Больше ты не пьешь ни капли!
Санька как-то оторопел: этот доброжелательный человек смотрел на него так, что у него внутри сначала всё похолодело... но, потом - как будто развязался какой-то узел, и Саньку отпустило... Он почему-то сразу и безоговорочно ему поверил.
А взгляд человека уже снова смягчился, он достал из сумки блокнот, ручку и стал что-то быстро писать.
- В этом городе тебе не место, тут ты погибнешь,- говорил человек, продолжая писать.- Вот, это городок, где сплошь монастыри, природа и благодать) Не думай, я сам мало религиозен, но, в моей жизни тоже когда-то то был такой тупик, как у тебя, и мне там помогли. Поживешь среди хороших верующих людей, там не только монахи, есть много таких же, как и ты. Не бойся, силком на тебя рясу натягивать никто не будет и молиться заставлять тоже)))) - Рассмеялся человек, глядя на ошарашенное лицо Саньки.Поживешь там, правда, там много работать надо, чего-чего, а работы там хватает, да вижу, что работой тебя не напугать) Места там святые, они сами душу лечат. Скажешь батюшке, что от меня, примет со всей душой. Вот, я тебе тут все подробно написал - куда ехать, кого спросить, все, что нужно. Удачи, брат! - Человек хлопнул его по плечу и протянул записку.
Санька начал читать: адрес, как проехать, он ему даже небольшую карту начертил, чтобы легче было найти. И имя батюшки и свое имя... Санька удивился, что столько времени проговорил с человеком, а даже имени не спросил! Он поднял голову, чтобы поблагодарить... Но, человек исчез так же незаметно, как и появился. О его недавнем присутствии говорила только записка в Санькиных руках, да еще рыжий кот. Кот зевнул, потянулся, подмигнул Саньке и спрыгнув с лавочки исчез в зарослях сирени.
Санька остался один. В голове была невероятная ясность, как будто ничего и не было им выпито. Обломок корабля, медленно оторвался от необитаемого острова и тронулся в путь... Ведь еще совсем не конец?

Конец.;

Джин)27.11.16.;