N

Меня зовут R. И едва ли вам захочется знать о мне,  о моей жизни, но мой психиатр мне всегда повторяет одно  и тоже: "Записывай хронику своей жизни" дескать, так легче переносить боль, которая объявилась. Но что такое боль? По сравнению с тем, какова моя прошлая жизнь, её-то сложно  назвать болью. Есть ли слова, описывающие это состояние? Все мои старики погибли: кто-то в катастрофах, кого-то унесло течением, впрочем, меня жизнь всегда уносила течением, и как бы я не хотел избавиться от своих воспоминаний, ветер всегда их приносил ко мне. Я жил тем, что всегда вспоминал, как мне было хорошо. Но было ли это достаточно хорошо, как бы мне хотелось этого сейчас? Ещё ребёнком мы с родителями переехали в США, где отец работал "скупкой металла", по крайней мере так он говорил нам, возвращаясь домой поздней ночью или ранним утром. Жизнь в Гарлеме мне никогда не нравилась, но и выразить недовольство было практически сложно. На все мои недовольства отвечали ремнем. Сейчас, сидя в своей комнатушке и, попивая виски, мне даже смешно. Я сижу на тахте примерно с двух часов, держу в руке рюмку - а надо ли пить дальше? А может, остановиться? Эти мысли мне никогда не нравились. Они были как ком в горле - и всё таки, я пил. Мне это было необходимо. В нынешнее время глоток виски мог избавить от стресса, мог подавить боль.. Но когда эту боль нельзя выкопать и придушить - живется не ахти как сложно. 
Я поднялся с тахты, сходил в ванну - проблювался над туалетом. Это нормально. Так всегда начиналось моё утро, так завершался мой вечер, так я готовился ко сну. Но всё же, я до сих пор не знал, чем мне заняться. Я вернулся в комнату, усевшись поудобней на тахте, налил себе ещё виски. Я смотрел на огромную кипу бумаги - в основном, рассказы, стихотворение, то что я называю "уличным творчеством". Но был ли я творческим человеком? До сих пор неясно. Моя жизнь покрыта мраком и залита кровью - я до сих пор вспоминаю, как однажды отец повез меня на "работу".  Это было давно, но в памяти отразилось. Мы приехали на склад, он отошел на полчаса, попросил постоять подождать. Потом я услышал выстрел. Как заводится мотор машины. Мой отец лежал мертвым, всё его лицо в крови, с рта вытекает черная жижа. Пока, папочка. Затем спилась мать. Она не могла перенести лжи, утраты, тем более уж такой. Полицейские не смогли найти убийц. Не удивительно. В общем-то, сейчас мало что могло бы удивить. 
Я не работал. Мне никогда не нравились заводы, склады, продуктовые магазины, мало-мальски похожие заведения. Но и жить ведь приходилось, не правда ли? Кроме того, у меня было небольшое сбережение, которое оставил отец. Да, это грязные деньги, но в нынешнее время, злополучное и до жути страшное - любые деньги сгодятся. 
Я решил, что пора. На улице стемнело - отличное время, чтобы заработать деньги. Я встал, подошел к окну - на улице дождь. Я накинул на себя пальто, надел на голову шляпу - всё, что осталось от отца. Спрятал в кармане пальто револьвер.  Проверил, ничего ли не забыл. Я закрыл дверь, и пошел спускаться по ступенькам. 
По пути вниз меня остановила уборщица. 
Как ты, R? Давненько тебя не видала, - тихонько обратилась она ко мне, подметая полы. 
Всё хорошо, Эмма, всё прекрасно, - сухо ответил я.   
Куда то собираетесь, R? - промолчав с минуту, спросила меня бабушка Эмма.
На работу, ответил я ей. И пошёл дальше. 
У меня не было прав, но машина чертовски необходима. В нынешнее время машина необходима постоянна была. Я осмотрел улицу - неподалеку от моего подъезда, был припаркован кадиллак 62-ой серии 53-го года. Я подошел к машине, осмотрелся, никто ли не смотрит. Вытащил из кармана отмычки и начал работать. Открыв дверь, я сел в неё. Мои руки держали руль. "Привет малышка", обратился я к ней. Обработал провода, затем завел. Не сразу. 
Я тебя верну потом на место, детка, только заведись, - ласково обратился я к машине.
Кадиллак завёлся и я поехал работать. 
Я в любое время мог нащупать дно своей жизни. В городе грехов, как его называл мой товарищ, чистой прибыли никогда не жди. Здесь и воры имеются, и убийцы, маньяки. Этот тип людей мне больше подходил, хоть я и сторонился его.