Дерево и камень. Много лет назад. Исход

Асмо прогуливался по своим владениям, заложив руки за спину и самодовольно улыбаясь. Его замысел удался! Всего-то и надо было выведать у Хейлсы, где она берет свои целебные травы.
Местность за рекой оказалась на редкость богатой: лес кишел дичью, не пуганной человеком, в Млечном Море было полно рыбы. Никто не указывал, что делать: сколько ловить, на кого охотиться. Люди быстро позабыли о заветах.
– Асмо! Есть разговор.
На дорогу вышел рослый мужчина, исхудалый, потому что соблюдал умеренность в еде – по мнению Асмо, излишнюю, – с темными как смоль волосами и черными глазами.
– Слушаю тебя, Лиат, – Асмо ненавидел этого сарга, потому что во всей деревне лишь он не признавал его главным.
– Ты привел нас на эти земли, мы благодарим тебя за это, – начал Лиат тихо и вкрадчиво, – но ты – сарга, а по заветам над нами должен стоять ваду. Пора бы уже послать в город за наместником!
Асмо рассмеялся, обнажая мелкие желтые зубы.
– Я услышал тебя, друг, еще в первый день, когда мы прибыли сюда, – он протянул руку и обнял Лиата за плечи, увлекая прочь от дороги. – Помнишь, что я обещал тебе? Что мы устроим хозяйство, и только потом позовем ваду. Зачем им заниматься такими мелкими делами?
– Я помню, Асмо.
– Я задумал разбить большое поле там, на восходе. Я покажу тебе, и ты убедишься: осталось совсем немного до исполнения заветов.
Они вышли из деревни и вошли в лес, Асмо в красках описывал урожай, который будут собирать с нового поля, и все это время не выпускал брата сарга из своей крепкой хватки.
Наконец лес закончился, и взору Лиата открылся безбрежный изумрудный простор.
– Асмо! Ты был прав! Мы соберем здесь великий урожай! – Лиат обнял Асмо и не заметил, что тот выставил между ними нож. Сарга почувствовал, как что-то мешается между ребрами, и только потом пришла боль. Он опустился на колени, в голове проносились мысли о предательстве, нарушении заветов, наказании, сыне….
Той ночью в деревне устроили пиршество, как и в каждую ночь до этой. Заветы требовали соблюдать умеренность, и Асмо это требование ненавидел. Он делал все наоборот: ловил столько рыбы, сколько помещали сети, убивал столько дичи, сколько поражали стрелы, и брал стольких женщин, на скольких хватало удали. Наказания его не страшили, потому что он в них не верил.
Той ночью гуляния окончились криками, как и в каждую ночь до этой. Но не криками женщин, уносимых на плечах могучих мужчин, а криками виновных, которых постигло наказание.
Асмо отнял кубок от губ и увидел в свете праздничных костров высокого худого человека с вытянутыми к земле руками. Он двигался так быстро, что можно было видеть сквозь него. Встретив кого-то на пути, чудовище разрывало его когтями. Люди кричали и пытались убежать в лес, но тот стоял непроходимой стеной. Сама природа требовала, чтобы они получили наказание.
Когда липкая от крови рука сжалась на шее, Асмо увидел перед собой знакомое лицо. «Лиат?» – просипел он за мгновение до того, как когти пронзили сердце.
Уходя, Лиат обернулся. Из-под стола на него смотрели родные глаза. Сарга понимал: кара должна постичь всех жителей деревни, но руку на сына поднять не мог и был обречен вечно скитаться в облике зверя.