Война ангелов и уродов. С. 10-15

   На верх было перенесено всё оружие, после чего Кусачий наскоро забросал оставленное у входа мясо камнями, сгрёб угли в мешок и вытряхнул с северной стороны башни; затем быстро, как только мог, вернулся и затаился. Прятаться было негде; обрушившаяся часть стены давала возможность укрыться под завалом из камней и обгорелых брёвен, что прибавляло шансы на спасение. Другой выход – набросать огненных шаров на пути у отряда. Ещё один – выйти навстречу и сдаться. Решив отсиживаться на месте, Кусачий забрался поглубже в укрытие, притих, а когда внизу послышались негромкие голоса, – прижал самострел к груди. Вскоре голоса стали громче. Судя по всему, пришедшие изучали ситуацию на нижних уровнях.
   На площадке показались двое. Один из них был молод, без следов растительности на лице, с большими испуганными глазами, другой, с повязкой на глазу, почти уже старик, глядел в сторону Кусачего, сдувая падавшие на лицо седые волосы. Серьёзный мужик.
   – Ну давай, выходи, ди-зир-тир, – сказал Старый, поведя широкими плечами. – Два раза повторять не буду.
   Острый нюх Кусачего уловил спиртное.
   – Тебя видели ночью, дурень. Вылазь, говорю.
   Сиделец не отзывался, в груди у него всё колотилось. Он просунул в щель самострел и приготовился к обороне. Старый нахмурился.
   – На выстрел тебе хватит. Вот на второй – уже вопрос.
   Кусачий хранил молчание. Самострел подрагивал в руке.
   – Пока орудие на зарядке – тебя повяжут. А что потом – тебе выбирать: либо горло перережут, либо к самоедам в гости. Скорей второе, так что не дури, мужик, отдай ствол.
   Кусачий округлил глаза и потерялся на мгновение. Самострел легко упал на пол, его тут же подхватил проворный Юнец.
   – Вот и молодец, – в тоне Старого послышалось искреннее одобрение. – А теперь поди сюда. Только без фокусов.
   Кусачий выбрался из-под завалов и стал, понурый, у отверстия. Пришедшие внимательно оглядели его с ног до головы. Среднего роста, средних лет, длинноволосый, небритый, грязный. Крепкий, но худой. Бледный, густая синева под глазами. Глаза большие, синие, настороженные. Куртка военная драная, штаны серые от пыли, обувь новая.
   Голоса внизу. Вскоре на площадке показались ещё двое. Один – рыжий, волосы собраны в пучок и завязаны на макушке, другой – коротко стриженный, высокий, глаза косят.
   – Там всё трупы внизу, – выговорил, запыхавшись, Рыжий. – Запеклись. А это кто?
   Все четверо уставились на Кусачего.
   – Ну, – молвил Старый. – С тобой ещё кто-нибудь есть?
   – Живой, – добавил Косой.
   – Нет, – ответил Кусачий.
   – Странно.
   Старый приблизился к дезертиру вплотную.
   – Где ж ты прятался всё это, – Старый отхаркнул и сплюнул, – время.
   Пока Кусачий думал, ему пришлось получить под дых пару раз. От второго удара он едва не вылетел наружу, однако стойко продолжал держаться на ногах.
   – Теперь скажи нам, – сказал Старый, хмуря брови, – кто ты и где ты?
   – Я сбежал, – ответил Кусачий, смотря исподлобья.
   – Куда?
   – Мы взяли на юго-восток и укрылись здесь.
   – Кто? И много вас было?
   Старый сверлил беглеца глазами.
   – Не менее сотни, – отвечал тот, сохраняя спокойствие.
   Старик смотрел то на Кусачего, то на вошедших, то куда-то в сторону, – в отверстие.
   – Там внизу всё сволота с Нижнего Города, – начал говорить Рыжий. – Человек пятьдесят, большей частью в подвале попрятались. Меток нет. У одного ноги ободраны. Под лестницей холщовый мешок с костями. Остальные...
   – Стой! – рявкнул Старый. – То есть – ободраны?!.
   На его сморщенном лице выразилось крайнее недоумение.    
   – Да вот так, – показал Рыжий, пройдясь ребром ладони правой руки по мясистой части руки левой.
   – Ну ничего себе, – пробубнил Старый и задумался.
   – Никак, самоед поработал, – заметил Косой.
   Все взгляды вновь обратились на Кусачего.
   – Мешок с костями – он твой? – спросил Старый.
   – Нет, – невозмутимо ответил Кусачий.   
   Старый, сощуряь, глядел Кусачему в глаза и соображал. Он время от времени клал руки на пояс с пристёгнутым к нему оружием.
   – Говоришь, около сотни?
   – Угу.
   – И остался один ты?
   – Один.
   – Повезло тебе, – заметил Косой.
   – Остальные скоро будут, – продолжил Рыжий. – Отправить отряд?
   – Тебе вырвут глаза, отрежут уши и язык, скальпируют, выпотрошат и набьют дерьмом вперемешку с щебёнкой, если ты врёшь, сука, – мрачно сказал старик.
   Юнец улыбнулся. Кусачий направился к завалам, Косой с Рыжым бросились было наперерез, однако Старый остановил их. Дезертир обошёл балки, нагнулся и, достав мешок с пожитками, уселся на пол. Допрашивающим были поочерёдно продемонстрированы незначительные остатки съестного, фляга с водой, металлические шары, а также содержимое карманов: складная трубка и пара ножей. Присутствующие по достоинству оценили имущество Кусачего, удивившись лишь малому количеству еды. Старик заметно потеплел – Кусачий почуял перемену.
   Внизу свистнули. Старый велел завязать Кусачему руки за спиной. Юнцу были препоручены вещи, Рыжий с Косым сопровождали дезертира, изредка подбадривая его подзатыльниками. По широким скулам арестованного блуждали крупные желваки.
   – Это ещё кто? – удивился бледный человек в запылённой одежде, подойдя к спустившимся.
   – Нашли наверху, – ответствовал Старый и похлопал Кусачего по плечу. – Мы с ним ещё побеседуем.
   – В бастионе живых нет, – сказал кто-то слева. Кусачий пристально всматривался в лица окружавших его людей, пытаясь определить, чего ему ждать от загадочных намёков Старого и отрывистых сообщений Рыжего. Солнце уходило за горизонт. Сгущались тени. Пришельцы зажгли факелы. Фигуры людей, выхваченные жёлтыми отсветами трепыхавшегося на ветру пламени, появлялись и исчезали в проходах нижнего яруса.
   Группа ожидала прибытия отряда, высланного на запад. У входа и на площадках были организованы наблюдательные посты: несколько человек просматривали окрестности сверху, остальные, находившиеся внизу, прочёсывали вдоль и поперёк бастион. Кусачего под присмотром Рыжего и Юнца определили в нишу неподалёку от лестницы, откуда он следил за перемещениями незнакомцев.
   Когда о мешке с костями было доложено человеку в запылённой одежде, его худое лицо с впалыми глазами потемнело. Он подозвал к себе Старого, за Старым увязался Косой, и они втроём, стоя у входа, долго обсуждали что-то. Вскоре вокруг них собралась порядочная толпа: человек пятнадцать – большая часть отряда.
   – Выпустить кишки ублюдку! – доносилось до встревоженного слуха Кусачего. – Башку отвинтить!
   Крики то утихали ненадолго, то вновь усиливались. В общем гомоне вдруг отчётливо зазвучал голос Старого. Недовольные вопли утихли. Люди разбрелись. Оставшиеся – Старый, Косой, Бледный и ещё двое – направились к Кусачему.
   – Это он? – бегло спросил человек, одетый в чёрное, с перекинутой через плечо дорожной сумкой.
   Старый кивнул. У незнакомца были большие, слегка навыкате, глаза, высокий шишковатый лоб и массивный подбородок. Маленький рот Шишкастого выбрасывал короткие незамысловатые фразы, летевшие в Кусачего одна за другой, как стрелы.
   – Откуда ты?
   Кусачий, особо не раздумывая, отвечал:
   – Нижний Город.
   – Конкретней.
   – Подвалы рыночной площади.
   Косой сплюнул.
   – Самой отребье!
   – У палня стлянный выговол! – поделился соображениями второй незнакомец, отличавшийся от прочих необычайным ростом, наличием лысины, а также впалым ртом, начисто лишённым зубов.
   Старый дружески похлопал Беззубого по плечу:
   – Полно. Будет.
   Тот отмахнулся:
   – Отвали!
   Шишкастый продолжил:
   – Где остальные?
   – Мертвы.
   – Где?
   – На северо-западе.
   – Конкретней.
   – На северо-западе. Все мертвы.
   – Как ты попал сюда?
   – Оттуда, – Кусачий кивнул в сторону каменоломен.
   – Вы шли группой с северо-запада? – уточнил Шишкастый, слегка наклонив голову.
   Кусачий кивнул.
   – Сколько?
   – Около сотни.
   Шишкастый присел на корточки и заглянул Кусачему в глаза.
   – Ты из самоедов? Ты из Чёрного Города?
   – Нет, – Кусачий смотрел, не мигая.
   Шишкастый со Старым переглянулись.
   – А откуда ты?
   – Нижний Город.
  – Конкретней.
   – Подвалы рыночной площади.
   – Зачем тебе мешки?
– У меня нет мешков, – твёрдо ответил Кусачий.
   Шишкастый поднялся на ноги и посмотрел сверху вниз на Кусачего; брови его поползли вверх, на лице изобразилось нечто вроде удивления. Беззубый, не отрывавшийся от Кусачего, поспешил встрять:
   – Влёт, падаль! Отлезать башку побыстлее, и дело с концом! Он не плизнается.
   Кусачий молчал. Косой хмыкнул и добавил:
   – У него поди тут где-нибудь и схрон с мясцом закинут, под камнями.
   Старый с Бледным очень серьёзно посмотрели на Косого.
   – Меня что-то подташнивает, – сказал Беззубый и отошёл.
   Поднявшийся ветер завывал в проходах. Шишкастый стоял в безмолвии. Умные глаза начальника долго смотрели куда-то сквозь Кусачего. Наконец лицо допросчика приняло прежнее – равнодушное – выражение, однако выглядел Шишкастый суровее.
   – Чем ты можешь доказать мне, что ты не лжец?
   Кусачий, немного помедлив, вынул из потаённой глубины грудного кармана переливчатую радость и положил её на ладонь. Диковинка привлекла внимание Шишкастого. Он словно бы немного смягчился и смотрел на дезертира уже как-то иначе. Старый, загадочно ухмыляясь, переводил взгляд с Кусачего на радость и поглаживал бороду. Бледный прервал молчание:
   – Откуда у тебя это?
   – Где ты взял её? – вторил ему Косой.
   – Оставьте, – сказал Шишкастый.
   Дозор доложил о прибытии отряда. Огнистая мгла колыхнулась, повсюду замелькали тени, послышались тревожные голоса. Шишкастый с сопровождающими отправился к прибывшим. Вскоре до слуха Кусачего донеслись слова одного из разведчиков. Говорил он сбивчиво, с трудом переводя дыхание и откашливаясь.
   – Мы видели... Там, метрах в трёхстах от ложбины. Все мертвы, признаков жизни нет. Повсюду фрагменты тел, вещи... Есть механика, есть признаки поражения.
   – Уверены? – голос Шишкастого звучал глухо.
   – Нет никаких сомнений. Мы замерили уровень, всё зашкаливает...
   Вскоре группа переместилась на площадку, Кусачим никто не интересовался. Переливчатую радость оставили под присмотром Юнца. В ходе оживлённого обсуждения дальнейших действий инициатива переходила из рук в руки, однако последнее слово всегда оставалось за Шишкастым. Рыжий покинул пост и присоединился к разговору. Кусачий видел, как тот время от времени косится на него. Рыжий предложил отправить небольшой отряд на северо-запад – проверить показания выжившего, однако Шишкастый, напрягшись на мгновение, отклонил инициативу. Было решено двигаться в обратный путь, не мешкая и не останавливаясь. На рассвете предполагалось подойти к рубежам Государства.
  Кусачему назначили эскорт из Рыжего и Беззубого. Группа разделилась: первым вышел отряд разведчиков, остальные – после сигнала – последовали за ними. Ещё до полуночи башни с мерцавшими в бойницах сполохами догоравших костров исчезли из виду. Рыжий был чем-то недоволен и молчал, Беззубый же, напротив, старался вызвать спутника на разговор.
   – Не нлавится мне этот мужик, – повторял Беззубый, почёсываясь в затылке.
   – И что же тебе в нём не нравиться? – отзывался Рыжий в задумчивости.
   – Да какой-то... И потом – чегой-то он плятался? Нашкодил, поди. Мало, что дезелтил.
   Рыжий смачно схаркнул.
   – Трусливая падаль.
   Кусачий шёл, упираясь в спину Рыжего и затылком чуя на себе пристальное внимание Беззубого. Когда ему позволялось отлить, один из охранников ждал его, держа руку на поясе, где крепилась верёвка. Облегчаясь, Кусачий смотрел на звёзды.
   – Мечтательно ссышь, блаток, – поторапливал Беззубый.
   Кусачий наблюдал за плывущими в ночном воздухе сгустками пара, выходившими из раскрытых ртов, и прислушивался к хрусту щебёнки под ногами. Ночь сгущалась над путниками. Вереница людей с факелами чертила изогнутую линию изжелта-красного пламени в непроглядной темени. Люди шли, ориентируясь на перемещения головной группы.
   – И не думай убегать, плиятель, – говорил Беззубый Кусачему. – Догоню и удавлю.
   Кусачий молчал, хмуря лоб. Посмотрев на Беззубого, он с удивлением обнаружил, что тот светится и весь, с головы до ног, виден, как днём. Вся его фигура сидела в облачке бледного сияния, проступавшего неровными пятнами.
   – Чего уставился? Только сейчас заметил? – буркнул Беззубый и отвернулся.
   Рыжий хмыкнул и толкнул Кусачего в плечо.
   – Не гляди, а то врежет.
   Ночь затянулась. Путники были измотаны, однако о привале никто не задумывался. К исходу ночи на горизонте появились первые огни.
   – Вот и погланичье, – изрёк Беззубый и почесался под мышкой. – Э, дезелтил, тебя хоть кто-нибудь ждёт?
   – Нет, – отрезал Кусачий.
   – Петля его ждёт, – предположил Рыжий.
   По небу тоскливо расползалось голубое марево. Кусачий ёжился и кашлял. Ноги цепенели от холода. Беззубого трясло. Рыжий спал на ходу. Впереди идущие перекрикивались. Кто-то спотыкался и падал, нехотя подымаясь на ноги.
   – Э! – закричал Беззубый что есть мочи. – А нам?! А мне?!.
   Через колонну полетела фляга. Страдалец поймал, отвинтил крышку и приложился. Колонна стала. Спереди приближалась группа. Кусачий увидал знакомые лица. Там, среди прочих, были Шишкастый, Бледный и Старый с Юнцом. Кусачий остановился и замер, когда поймал на себе устремлённый издалека пристальный взгляд Шишкастого. Он шёл к Кусачему быстрым уверенным шагом. Подойдя, спросил:
   – Как твоё имя?
   – Вэн, – не задумываясь, ответил Кусачий.
   – Откуда ты?
   – Нижний Город, подвалы...
   – Так, – остановил его Шишкастый и продолжил:
   – Что ты делал в той колонне?
   – Мы шли в Город, – тотчас же отозвался Кусачий. – Хотели спастись.
   Большие глаза Шишкастого таили досаду. Мысли предводителя отряда были заняты этим существом из ниоткуда. Человек, с избытком человек, размышлял Шишкастый, нутром чуя чужака. Рассвет разлёгся над головами. Огни впереди потухли, вскоре показалась первая застава. Небольшое каменное строение пустовало. Из отверстий в стенах текла темнота. Солнце всходило, освещая едва заметные уплотнения под слоем щебня. От заставы начиналась дорога. В конце дня колонна остановилась у пограничного укрепления; в поле зрения насчитывалось не менее десятка построек, окружавших двухъярусное сооружение с наблюдательной башней. Над башней развевался синий флаг с каким-то рисунком посредине, у края, на парапете, сидел, свесив ноги, дозорный. Из ближней постройки вышло несколько человек, они направились к головной группе.
   – Ну вот и привал, – вздохнул Беззубый и уселся на землю, раскинув ноги. Рыжий устроился рядом. Вынимая из кармана курево и передавая его Беззубому, он с любопытством посматривал вперёд – там переговаривались о чём-то и размахивали руками.
   – Не хочешь? – поинтересовался Беззубый у Кусачего, протягивая ему дымящуюся трубочку. – Ты плисаживайся.
   Кусачий расслабленно сел и закурил. Когда показался Бледный, объявили общий сбор.
   – Проверка будет, – догадался Рыжий.
   Колонну разделили на несколько частей, каждая из которых была отправлена на пункты досмотра. Кусачему оказали особую честь и в составе головной группы препроводили в башню. Как только Кусачий переступил порог, его обдало запахом мочи и экскрементов. Внутри вошедших ждала темнота. Недалеко от себя Кусачий различал голоса Шишкастого и Бледного; был и другой, незнакомый голос, задававший вопросы.
   Группа вышла на открытую площадку, затем свернула в проход. Здесь их встретил крутой подъём по винтовой лестнице. Из трещин в толще каменной кладки выпрыгивали тонкие лучики, падая под ноги идущим. Старый пару раз оборачивался и смотрел вниз на Кусачего, тот никак не реагировал. Они оказались в просторном, скудно освещённом помещении. К ним подошёл недовольный сморщенный человечек в запылённой хламиде и квадратной шапочке на макушке, держа в руках металлический ящик с выставленной из него трубкой.   
   – Бал, – произнёс Шишкастый.
   Человечек ничего не сказал в ответ.
   – Что известно?
   Морщинистый скривился пуще прежнего.
   – Большая часть прошла. Сейчас они в Городе. На изоляции.
   – И?
   – Нынче распоряжение: прибывающих вести через изолятор. Всех. Здоровых впустят на десятый день. Идущих в обход расстреливают с высоток, душат газом. Натравливают собак. Пришло вчера.
   – Весело, – в задумчивости пробасил Старый.
   – А это кто? – встрепенулся Морщинистый.    
   – Дезертир, нашли в крепости.
   – Сволочь, – прошипел Морщинистый. – Ужо вам будет... потом работёнка!
   – Да полно, – рассуждал Старый, поглаживая бороду. – Не могло быть иначе.
   Шишкастый перевёл взгляд с Морщинистого на Старого и обратно.
   – Что толку их судить? – продолжал Старый. – Сколько нас осталось?
   – Осталось бы больше, – огрызнулся Морщинистый и водрузил ящик на подставку, крепившуюся к стене. – Подходим по очереди.