Шторм

                Мы говорим не "штОрмы", а "штормА" -
                Слова выходят коротки и смачны:
                "ВетрА" - не "вЕтры" - сводят нас с ума,
                Из палуб выкорчевывая мачты.
                (Владимир Высоцкий. Песня из к/ф Ветер надежды)

       Жизнь на корабле во время любого похода идёт как и положено ей идти - по часам, с вахты до вахты. Но всегда,в любую свободную минутку, я старался выйти на верхнюю палубу просто-напросто полюбоваться океаном. Красивое зрелище – океан! Всякий он бывает, разный. Бывает тихим, а бывает и грозным! Интересно наблюдать за цветом воды, её переливами.
      В солнечный денёк волны зелёного изумрудного цвета, в пасмурный - стального цвета. А в свежую погоду с ветерком, по океану катятся волны тяжёлые и чёрные. А ведь океан без шторма и представить нельзя.

       Как-то раз, когда корабль наш шёл по Восточно-Китайскому морю, мы попали в семибалльный шторм. Шторм в 7 баллов по шкале Бофорта означает, что высоты громоздящихся друг на друга волн доходят до 5,5 метров. Скорость ветра до 17,1 метров в секунду. Во время такого шторма ветер уже срывает гребни волн и швыряет их в борт корабля. Всё это мы не только увидели, но и ощутили.

      Сначала ветром прямо на нас погнало с огромной скоростью тяжелые черные облака. Затем потемнело, полился дождь, ветер начал поднимать волны. Некоторым молодым матросам стало плохо, их тошнило и мучила морская болезнь, а я ничего, более-менее нормально себя чувствовал.

      Во время шторма одно было плохо, когда между вахтами ложился я спать на коечку, которая не по длине стоит, а поперёк. Корабль качало, волна била в борт, коечку разворачивало таким образом, что то на ногах стоишь, то на голове. Поэтому, когда освобождалась нужная коечка, я сразу перебирался на неё. Постоянных коек в походе у матросов нет. Заходишь в кубрик после вахты и ложишься, на которую придётся.
 
      А ещё я, пока бушевал шторм, придумал залезть на мачту. Взял с собой канат с карабином, обвязался и полез. Вот там, на мачте, выше КП (командный пост) и боевой рубки, как же было здорово! Было у меня такое же ощущение как в детстве при полёте на самолёте-кукурузнике, болтающегося по воздушным ямам.

      Вот я сижу на мачте, а меня болтает с нею вместе, то направо-налево с амплитудой до двадцати метров, то вверх-вниз с размахом до десяти метров. И когда корабль врезается носом в волну, на много-много миль далеко видно.
      Наш крейсер большой корабль и при бортовой качке шел довольно сносно, а вот сопровождающие нас эсминец и БПК шли зигзагом. Болтало их здорово.
      
      Но больше пяти минут я на мачте не смог выдержать – жутковато стало. Быстро-быстро слез оттуда на шкафут рядом с карцером, руки-ноги тряслись. И тут увидел забавную картину. 
      
      Боцмана плохо закрепили по штормовому пустые бочки из-под краски, крепеж сорвало и две-три бочки с грохотом и воем носились по коридору между правым и левым бортом крейсера.
      А наш главный корабельный боцман спрятался за карцер, и оттуда командовал четырьмя матросами, которые не могли взять в толк чего им делать: то ли ловить бочки, то ли спасаться от них.
 
      Я еле выдавил улыбку на зелёном лице, передохнУл и пошёл обратно в трюм.
      Я всё-таки командир отделения трюмных, дивизиона живучести и там моё место.