Смирение

                Смирение.
                Протоиерею Анатолию Симоре посвящается.


       Пётр Петрович Боборыкин был большим человеком - что по власти,что по комплекции:каждый посетитель его кабинета понимал,что все эти 100 килограмм живого веса занимают обширное кресло по праву.Пётр Петрович осознавал всю мощь и веса,и власти,поэтому ежели шёл по городу - то дрожали дома,а люди выбегали на улицу в страхе землетрясения;если молвил - то люди затыкали уши и валились ниц от грома трубы иерихонской.Вот каким человечищем был Пётр Петрович!
       Однажды Пётр Петрович,откричавшись на подчинённых и дождавшись,пока их бездыханные тела вынесут из кабинета,сидел за столом и скучал.В дверь без стука вошла Марья Ивановна,уборщица.
       - Мать твою, - беззлобно руганулась она и принялась за привычную работу,ибо после каждого "выноса тел" оставались лужи крови,соплей и мочи.Все к этому привыкли и перед каждым посещением "великого" кабинета искали Марью Ивановну,так как знали,чем всё закончится.
       Марь-Иванна с остервенением возюкала шваброй туда-сюда,что-то бормоча себе под нос.
       - Что с Вами,уважаемая Марья Ивановна? - спросил Пётр Петрович,ибо после "разноса" подчинённых пребывал в отличном настроении.
       - Христа на тебя нет,ирод окаянный! - прошипела богоугодная старушка.
       - Марь-Иванна, - снисходительно улыбнулся Пётр Петрович,всё ещё пребывающий в отличном настроении, - так ведь бога нет!Путин - есть,Медведев - есть,а бога то и нет,одна картинка,не более!
       - Нет Бога? - зловеще прищурилась богомольная женщина. - Ла-адненько...
       Покончив с уборкой,Марь-Иванна тщательно вымыла руки,повязала платок и поспешила в церковь.
       - Во имя Отца,и Сына,и Святого Духа...- проскороговорив прелюдию,она быстро что-то зашептала,опасливо поглядывая по сторонам.
       ...На следующее утро Пётр Петрович проснулся в прекрасном расположении духа:накануне вечером его младая жена Анечка,осознав необходимость получения некоего кредита от мужа,смилостивилась и оказала ему некоторые из сексуальных услуг.Поэтому выйдя после завтрака на улицу и направляясь на работу,Пётр Петрович позволил себе насвистывать одну довольно фривольную мелодию.Жизнь прекрасна!
       Шмяк! - прямо перед его шляпой просвистел кирпич и разлетелся от удара по мостовой на мельчайшие осколки.Пётр Петрович поднял голову и заметил какое-то движение на крыше."Эх,сорванцы,сорванцы!" - благодушно подумал он,ибо сбить с толку "сытого" мужчину не так то просто.
       Проходя мимо трамвайной остановки,он увидел свою соседку Аннушку,которая обильно поливала тротуар подсолнечным маслом и своими слезами.
       - Что ты делаешь,женщина? - подивился Пётр Петрович.
       - Да вот видение мне было чудотворное,чтоб его! - пожалилась бедная женщина. - Явился мне Бог и грит - ты,мол,Аннушка,обильно полей маслицем путь Петра Петровича,дабы узрел он меня и уверовал.А масло то,Петрович,нынче сам знаешь - кусается! -И дале плачет.
       Подивился Пётр Петрович несправедливости великой (неужто не токмо правительство,но и бог пенсионеров в окорот взял?) и дале идёт.Дзинь-дзянь-дребодань! - послышалось позади,но работа прежде всего и даже главы своей Пётр Петрович не обернул (лишь много позже прослышал он,что Аннушка подскользнулась на масле-то,да и под трамвай угодила).
       Заходит Пётр Петрович в свою приёмную - а там секретарша евонная,Эльвирка одноразовая,стоит навытяжку,глаза навылуп,руки прям перед собой держит и всё кулачки то сжимает,то разжимает:
       - Я должна убить Петра Петровича,я должна убить Петра Петровича...
       Не растерялся Пётр Петрович (великий был человечище!),кинулся в кабинет,достал коньячок припрятанный - да и влил с полбутылки прямо в горло Эльвиркино.Поперхнулась девка,закашлялась,но в себя пришла и приступила к работе.А Пётр Петрович зашёл в кабинет и тоже делами занялся,так и не заметив Марь-Иванну,зловеще зыркающую из-за шторки...
       А на небесах тем временем разгорался скандал.
       - Христом-Богом прошу,- навзрыд рыдал Святой Дух пред Богом-папой, - ослобони ты меня от работы этой неблагодарной!Уж я и булыгу на него с небес сверзал,уж я и дуре-соседке нашёптывал,даже в бабу,тьфу,вселиться пришлось - ничто не берёт Петра окаянного!Думаешь,легко мне было,духу бесплотному,супротив всех законов физики булыгу толкать? - И дале рыдма рыдает.
       Глянул Папа на него брезгливо и молвил:
       - Как ни есть - дух и не боле,хоть и святой...Значится тебе,сынок,придётся Петром этим заняться.
       Хмыкнул Христос недовольно,отложил прессу земную,в коей подсчитывал,сколько раз имя его всуе употребляется (исключительно из зловредности подсчитывал),потянулся и так рёк:
       - Ладно,Батя,Пётр так Пётр,одним атеистом больше,одним меньше - кака разница? - Ибо великим философом был.Да и с Батей спорить - себе дороже.
       ...На следующее утро в приёмной Петра Петровича пред столом Эльвирки стоял скромно одетый молодой человек.
       - Вы к кому? - спросила Эльвирка,не отрывая взора от "косынки"-пасьянса в ноутбуке.
       - К Петру Петровичу Боборыкину, - скромно ответствовал скромный молодой человек.
       - А Вам назначено?
       - Н-нет, - слегка растерялся молодой человек.
       - Тогда запишитесь, - не глядя,достала из среднего ящика стола зашарпанный журнал и кинула его на столешницу.Молодой человек полистал страницы,полистал - и поднял изумлённый взор на секретаршу:
       - Так я к нему,судя по записям,только через полгода на приём попаду!
       Эльвирка равнодушно пожала плечами и перекинулась на другой пасьянс - "косынка" надоела.
       Растерялся на миг Иисус Назаретянин,опечалился,даже голову опустил - ухом долу;и ладошку трубочкой к уху приложил.Но не слышен сквозь плиты железобетонные глас Божий...И решился тогда Иисус:встал на четвереньки и,опасливо поглядывая на стол секретарский,двинулся в сторону заветной двери.Но не тут-то было - Эльвирка была не токмо одноразовой,но и многоопытной:тот час же острая шпилька её каблука воткнулась в бок Иисусов:
       - Куда?!
       Возопил Иисус:поначалу от искуса великого,ибо узрел ножку прелестную в ажурном чулочке;а потом - от боли лютой,боли нестерпимой;и по привычке давней руки раскинул,гвозди в запястьях ожидая...Но гвоздей у Эльвирки не было - она просто другой ногой (в таком же прелестном ажурном чулочке) поддала Иисуса и тот кубарем покатился,всё дале и дале удаляясь от заветной двери...
       Так продолжалось с неделю.Уж как Иисус не старался,как не можился - и конфеты дарил,и жизнь вечную обещал - никак Эльвирка лютая его не пропускала.
       - Ты...Ты...Да ты хуже Понтия Пилата! - крикнув напоследок и хлопнув дверью,кинулся сын к отцу,на жизнь неблагодарную жалиться.
       - За что, - текут,бьются слёзы крупные об облака небесные, - за что она так со мной?Это ведь даже не дьявол в юбке,это похлеще - дьявол в чулках ажурнейших! - Вспомнился почему-то искус великий,но превзошёл Иисус искус и дале плачет. - Проще на три Голгофы взойти,чем одну Эльвирку превзойти! - И дале плачет,голову безвинную отцу на колени возложив.Гладит Папа сына голову,гладит и всё думает,думает...
       - Ладно,завтра сам отправлюсь!
       ...На следующее утро в приёмной возникла фигура,ни по важности,ни по комплекции не уступающая самому Петру Петровичу.
       - Я к Боборыкину.Не мешать, - буркнула фигура на ходу и без спроса вошла в кабинет.Эльвирка глянула растерянно - и почему-то перекрестилась...
       Пётр Петрович опять пребывал в прекрасном расположении духа,ибо его младой жене Анечке опять потребовался кредит;поэтому на незваного гостя глянул весело и даже заулыбался:
       - Да мы с тобой аки Ленин и партия,прям-таки близнецы-братья!Кто более матери-истории ценен? - И даже засмеялся от сравнения удачного.(Старая закваска - она ведь долго бродит.)
       Пригляделся Бог - мать твою,а ведь прав богохульник:лицо в лицо,фигура в фигуру!Но собрался с мыслями,насупил брови и молвил грозно:
       - Кончились твои хиханьки да хаханьки!Упразднять я тебя пришёл!
       Но не понять "сытому" мужику Бога голодного,дале Пётр Петрович улыбается:
       - Как же ты,мил человек,меня упразднишь?Ты сам то кто есть?
       - Бог я! - рявкнул Бог.
       - Чем докажешь?
       Растерялся Бог малехо:
       - Как это чем?Я есть - и всё!
       - Э-э,нет,мил человек, - помахал пальчиком ласково Пётр Петрович, - это я есть, - и достал из кармана "большую красную паспортину", - это вот он есть, - и указал пальчиком на портрет Путина, - это вот он есть, - и показал пальчиком на портрет Медведева, - а ты...Нет тебя - и всё тут.Да даже если бы и был - бумага где,распоряжение с указанием,да чтоб из центра самого,из Москвы первопрестольной?Есть бумага такая?
       Совсем взъярился Боже:
       - Ну,знаешь...
       И началось!Семь дней и семь ночей Бог с пеной у рта доказывал,что он есть,а Пётр Петрович только улыбался;семь дней и семь ночей Эльвирка и Марь-Иванна таскали чай и бутерброды горячие - каждая своему кандидату...Уже и жена младая,Анечка,встревожилась и примчалась к мужу на работу - ибо снова кредит потребовался...
       А на восьмое утро выполз Бог из кабинета,окинул взглядом измученным Эльвирку и Марь-Иванну встревоженных,но ничего не сказал - просто испарился.И усомнилась Марь-Иванна в Боге,а в Петра Петровича,наоборот,уверовала...
       Скучно на небесах.Сидят Бог с Сыном,головы склонили в унынии великом,а округ них Дух Святой вжикает,круги наворачивает.
       - Никакого смирения с этим Петром Петровичем не хватит, - только и молвил,вздохнув,Бог. - Вот ты скажи - я ведь есть?
       Ничего не ответил Иисус из Назарета,только тоже вздохнул чуть погодя:
       - Да я уже и не знаю - есть Ты или сплошной обман зрения,"иллюзия" по-земному...
       А Дух Святой всё ближе и ближе вжикает,всё что-то сказать хочет,да никак не осмелится.
       - Говори уже, - речил Бог тихо, - вижу,что неспроста вжикаешь.
       - Тут такое дело,мужики, - осмелился Святой Дух, - прознал я на Земле,что такое "сообразить на троих".А как нас аккурат трое... - и замолчал.
       Вздохнул Бог ещё тяжелее...Махнул рукой в отчаянии:
       - А,хрен с ним,со всем!Наливай!
       - Только чур, - совсем радостно завжикал Святой Дух, - ангелам и херувимам там всяким не наливать,перебьются!
       ...Нет,ну до чего великий человечище - Пётр Петрович Боборыкин,да святится имя его (или что там ещё у половозрелого мужика может святиться)!