Кофе, сигареты, шоколад

Когда папа вошёл в комнату, я уже почти проснулась.
— Вставай, Марин, в школу опоздаешь.
Я потянулась, встала с постели и пошла чистить зубы в полном недоумении. Почему Марина? Папа называет меня так, только когда сердится. А так – Ришка. Чем же я успела его рассердить? И главное – когда? Вчера он вернулся из командировки поздно вечером. Хотя по идее, должен был только сегодня. Говорит, сделал все дела, так чего напрасно задерживаться? Собственно, вчера мы только и успели, что сказать друг другу: «Привет» — и пожелать спокойной ночи. Ссориться было просто некогда.
Когда я, закончив умываться, направилась на кухню, папа подогревал бутерброды в микроволновке. Выглядел он при этом каким-то отчуждённым, погружённым в свои мысли.
— Пап, ты сердишься?
— Да нет, — ответил. – С чего мне сердиться? Ты, Марин, садись кушать, а я пойду покурю.
У меня прямо-таки челюсть отвисла. Папа никогда в жизни не курил. Сама не зная, зачем, я встала из-за стола и, крадучись, пошла в зал. Папа дымил на балконе, держа сигарету в зелёной пупырчатой руке. Мама родная, что это? Мой родитель же ездил в Уренгой, а не на Чернобыль! Откуда…
Не успела я закончить мысль, как отцовская рука стала обретать нормальный вид. И что прикажете думать?
Сама я ответить на этот вопрос ну никак не могла. Если только…
«То, что в Солнечной системе разумная жизнь есть только на Земле, — говорила нам учительница физики Елена Антоновна, — вовсе не означает, что её нет в других звёздных системах. Особенно мы должны опасаться гостей с Альтаира».
«Они воруют землян?» — спросил, хихикая, Петька Суханов.
«Нет, они не воруют, а высасывают мозг прямо на месте. Это зелёные плазменные формы – они могут меняться. И эти изменения происходят под действием никотина. Если у кого-то есть курящий сосед – присмотритесь к нему повнимательнее. Тем более если он не ест шоколад»…
Шоколад, значит! Папа его как раз любит. Ну-ка сварю ему кофе…
— Что делаешь, Марин? – папа вернулся, когда я ставила турку на огонь.
— Да вот решила тебе кофе сделать. Ты пока ешь.
Нет уж, папочка, перебьёшься, мозги я тебе так просто не отдам. Самой пригодятся.
— Марин, а с чем кофе? – глотнул, недоверчиво глянул.
— Я сделала, как ты любишь.
Уточнять я не стала – пусть это будет сюпризом.
Папа выпил всё до дна. Надо бы спрятаться, пока не опомнился.
Только я успела зайти в ванную и запереть дверь на защёлку, снаружи что-то зашипело, забулькало. Да так громко, что у меня чуть не заложило уши. Что-то металось по квартире, шмякаясь об стенки, сбрасывая вещи с комодов и столов. Билась посуда и зеркала. Но с особым остервенением оно ломилось в дверь ванной. Я, признаться, уже сто раз пожалела, что выбрала такое ненадёжное укрытие. И молила всех святых об одном: хоть бы дверь выдержала! По-честному, я даже не представляла, как шоколад действует на пришельцев с Альтаира. Если приводит в ярость, то мне точно конец. Да, умирать-то в четырнадцать лет не хочется. От слова совсем…
Наконец, прямо под дверью послышалось то ли хрюканье, то ли храп. И тишина.
Лишь минут через десять я решилась осторожно выйти наружу. И закричала, чуть не поскользнувшись. Прямо около двери на полу лежала скользкая зелёная «лепёшка» около метра в диаметре. Пахла при этом отвратительно – как будто прорвало канализацию. Квартира выглядела так, словно по ней прошёлся ураган. На обоях и потолке остались следы какой-то зелёной жидкости. Видимо, желудок пришельца категорически не принял шоколада. Как же я теперь буду всё это оттирать?
Не успело мне прийти в голову что-то более-менее разумное, как повернулся ключ в замке. Папа! Живой! Настоящий! Недолго думая я, перепрыгивая через руины, кинулась его встречать.
— Привет, па!
— Привет, Ришка! Что произошло? Почему ты не в школе?
Нет, школа на сегодня отменяется. Сейчас попьём кофе с шоколадом и вперёд – за генеральную уборку.