Тариф на воздух

1. Конференция
 «Чтоб тебя…» - прорычала Рита, едва увидев на телеэкране выступление министра экономики, Ивана Виссарионовича Воронцова. Неприятнейшей наружности тип, с черно-белой косматой бородой, скрывавшей от публики пухлые, но дряблые щеки, а также второй и третий подбородки, восседал на  высоком кресле за длинным низким столом и давал интервью, которое транслировалось в прямом эфире по Национальному Каналу и Каналу Бизес Тайм. Толстым мячеобразным пузом он упирался в край стола, пытаясь дотянуться до низко расставленных микрофонов, и тут же раздраженно отъезжал назад на непослушных скрипучих колесиках своего кресла. На нем был классический черный пиджак, который не придавал официальности, а висел на теле небрежно, словно стянутый с чужого плеча.
Этого министра ненавидели абсолютно все в этой стране; Воронцов прославился тем, что год назад внедрил реформы в систему налогообложения Бюрокрандии, добавив ряд новых сборов, чем существенно усложнил жизнь миллионов простых граждан.
Самым скандальным моментом его реформы стало введение Тарифа на Воздух, к уплате которого привлекался каждый гражданин, независимо от вида занятости, дохода и возраста. Даже не вступившие в трудовой возраст дети и отслужившие свое старики, инвалиды и безработные обязаны были ежемесячно уплачивать довольно крупную сумму в государственную казну, эти деньги шли на формальную очистку воздуха, производимую местными Штабами Очистки. По сути своей, процедура очистки воздуха осуществлялась лишь на бумагах, состав очищенного воздуха отличался от неочищенного лишь периодически выпускаемыми Штабом парами, вызывавшими аллергию и сыпь у горожан. Усугублял ситуацию тот факт, что процедура уплаты этого сбора была неотрегулирована и приносила гражданам массу неудобств.
Несмотря на дикую антипатию к персоне Воронцова, канал Бизнес Тайм Рита не переключила. Завтра ей предстояло снова пройти ненавистную бумажную волокиту, она уже была должна городскому совету больше, чем могла заработать в месяц. В надежде, что услышит щадящую уши новость, она забралась с ногами в кресло. Однако министр радовать ее не спешил, а завел давно надоевшую шарманку:
- Уважаемые граждане, Тариф на Воздух не является уникальной практикой. Этот тариф уже более тридцати лет практикуется в самых развитых странах мира, таких как Демократические Штаты, Свободный Экономический Союз, даже соседняя Автаркия и та уже внедрила Тарифы на Воздух в свою экономическую систему. Хотя это и непопулярная мера, но она себя оправдала, существенно увеличились поступления в местные бюджеты, что способствовало развитию депрессивных регионов; во многом именно благодаря Тарифу на Воздух пионеры новой системы налогообложения обязаны спасению национальных экономик от полного коллапса в период прошлогоднего мирового кризиса.  Мы оттягивали эту реформу как только могли, однако, подписав Международную Конвенцию Экологической Безопасности, мы приняли на себя обязательства перед мировой общиной. Теперь наша страна по своему устройству полностью вписывается в нормы международного права.
- Ах да, полностью, - Рита протяжно свистнула. – Вообще-то, в прочих странах Тариф на Воздух уплачивается на добровольных началах, и только в нашей дебильной стране он превратился во всеобщую повинность. Еще и сделали из каждой уплаты унылый спектакль, длинною в протяжный коридор унизительных прогулок по кабинетам с химерой в каждом! Как же я это все ненавижу! – запустив в распущенные волосы свои пальцы, она в раздумиях зачесала затылок своей немытой головы.
Словно прочитав ее мысли, одна из журналисток, присутствовавшая на конференции, обратилась к министру Воронцову:
- Инна Иванова, телеканал «Свободная Правда». Иван Виссарионович, как же быть с теми гражданами, которые категорично не согласны выплачивать налог на чистый воздух?
Тот, выдержав паузу, как можно более невозмутимо ответил:
- Друзья, мы живем в демократическом государстве, где у каждого есть право выбора: дышать ли воздухом чистым или забивать свою грудь воздухом, наполненным промышленными выбросами и существенно сокращать этим свою и без того короткую жизнь. Все нежелающие следовать в ногу с прогрессом цивилизации имеют право переехать в Черты отчуждения (загородные территории, на которых действие Штабов Очистки не распространяется).
- Умник какой! – вплотную подойдя к экрану, Рита грозила кулаком неприятному лицу министра, тот в этот момент теребил рукой душивший его толстую шею галстук. – Попробуй переедь! Чтобы оформить разрешение на переезд, нужно либо сгнить в коридорах мэрии, либо отвалить такую взятку, на которую я и за десять лет не соберу денег, даже если полностью откажусь есть и платить за воздух, которым дышу…
Настырная журналистка тем временем не спешила оставлять министра в покое:
- Большинство людей не имеет возможности переехать за город; такой переезд – вопрос проблематичный и в цене, и в документальных формальностях. В любом случае, люди связаны с городами работой, учебой, благами современной экономики. То есть, даже проживая за городом, большую часть дня они вынуждены проводить в Зонах Очищенного Воздуха. Каковы же перспективы тех людей, которые живут или собираются переселиться за город?
- Какая умница! – тихо похвалила журналистку Рита. – В корень зрит!!!
- Спасибо, что подметили этот ньюанс, - криво улыбнулся министр. – С января будущего года  лица, которые ведут активную жизнь в городах, но проводят в Зонах Отчуждения хотя бы две трети дня, освобождаются от уплаты Тарифа на Воздух, для них будет предусмотрен Налог на Загрязнение Воздуха.
Журналисты ахнули, Инна Иванова громко цокнула в микрофон.
- И чем же они загрязняют воздух? – поспешила спросить она.
- Как нетрудно догадаться, граждане, вдыхающие загрязненный кислород, выдыхают нечистый углекислый газ, поэтому Министерство Экологии  вполне правомерно настояло на том, что отчужденцы привносят свой вклад в загрязнение окружающей среды.
- То есть, но сути, никакого выбора нет! Чем бы ты не дышал – плати налог! Скоро они потребуют платить налог и за разложение собственного трупа после смерти, объявив это загрязнением окружающей среды! – развела руками расстроенная Рита и на волне неприятных мыслей выскочила на лоджию. Телевизор звучал громко, и сквозь открытую дверцу она продолжала поверхностно слушать конференцию одиозного министра.
По ту сторону экрана затянулся непродолжительный спор между напористой журналисткой и Воронцовым о том, справедливо ли очередное нововведение. Спор был завершен тем, что упрямую женщину заставили замолчать, и министр экономики продолжил свою речь, все больше напоминавшую заранее заготовленный монолог.
Рита вернулась в комнату и, не глядя на экран, дергала колючки алоэ, росшего на подоконнике. Бедное растение в небольшом оранжевом горшке было частой жертвой ее болезненных дум, на этот раз она издевалась над цветком с особым остервенением. «Как жить дальше в этой стране? Не успеешь свыкнуться с одним идиотизмом, неизменно случается нечто еще более уму непостижимое!», - размышляла она.
К созерцанию происходившего в телевизоре она вернулась лишь тогда, когда услышала еще один провокационный вопрос. Его задал неприметный мужчина с бледно-рыжими усиками, имени его она не расслышала.
- Простите, Иван Виссарионович, - обратился он к министру экономики, - но все же, нельзя упомянуть о том, что существующая система, по которой осуществляется уплата населением Тарифа на воздух, неотработанна и доставляет массу неудобств гражданам. Не собираетесь ли вы упрощать процедуру?
Воронцов нахмурился, сморщил лоб и потер подбородок.
- На нынешний момент мы планируем ввести новую электронную форму подачи документов, для создания обновленной базы данных. Но бумажные заявки по-прежнему обязательны.
- Вот же гад такой, - продолжила злиться Рита. – Постоянно какие-то новшества, и, призванные упрощать, каждый раз они все больше усугубляют неудобства!
- Как быть большинству граждан Бюрокрандии? – осторожно начал журналист, министр внимательно слушал его, и он разошелся. - Всех интересуют временные затраты. Только небольшое количество людей может позволить себе оплатить воздух на несколько месяцев вперед, большинство вынуждено выделять на это средства ежемесячно, ато и вовсе еженедельно и тратить как минимум один рабочий день каждую неделю на оформление соответствующих документов и оплату одного лишь Тарифа на Воздух. Когда же им деньги зарабатывать, если люди только тем и заняты, что оформляют квитанции и счета в бесконечных душных кабинетах?
- Для граждан, которые не в состоянии совершать предоплаты на воздух на долгосрочный период, существуют банковские кредиты, - ответил Воронцов. - Самыми выгодным и доступным на данный момент является кредит на воздух, выдаваемый Национальным Банком.
- Однако Национальный Банк и тот выдает кредит на воздух под 25%, - осмелился возразить журналист. - Это крупный процент, учитывая, что Тариф на воздух - и без того сумма, далекая от символической. Она составляет порядка 10-20% от среднестатистического заработка бюрокрандцев, а для малообеспеченных слоев населения Тариф на Воздух вообще стал непомерной ношей, превышая половину их ежемесячных пособий.
- По поводу малообеспеченных – это вы не по адресу, все претензии к Министерству социальной политики, - равнодушно развел руками Воронцов. – Ну а что касается 20% доходов… Я считаю, что чистый воздух того стоит, это же наше с вами здоровье. И я наотрез отказываюсь понимать ваши претензии по поводу кредитов. Банки экономят ваше время и деньги, которые вы могли бы лишний раз простоять в очередях. Не хотите платить больше - никто вас не заставляет, право выбора есть у каждого. А я бы на вашем месте носом не вертел, процентные ставки на кредит могут подняться уже  в ближайшем квартале.
  Окончательно разозлившись, Рита щелкнула пультом, и экран телевизора почернел. Выскочив в коридор и отыскав ступнями босоножки, она выбежала на улицу. Цокая по дышавшему жаром асфальту, она пересекла проезжую часть своей улицы и нырнула в узкий переулочек. Дойдя в упор до самого конца переулка, она разулась, и босиком спустилась к небольшой красноватой от заводских выбросов реке.
Спрятавшись под плакучей ивой от слепящих лучей полуденного летнего солнца, Рита развалилась на  подсохшей перезрело-зеленой траве и постаралась расслабиться, вслушиваясь в журчание мирного водного потока. Немного пахло трясиной: противоположный берег порос камышом, и все же в запахе этом была свежесть, которой так не хватало на утомленных центральных улицах.
«И почему мы вообще должны государству за воздух, которым дышим? – рассуждала она, приподнявшись на локтях и наблюдая за точившим небольшой порожек мутным речным потоком.– Он ведь существует в обилии, просто бери и дыши. Интересно, а что будут делать со злостными неплательщиками Тарифа на воздух? Выселять из городов? Но, боюсь, такими темпами города изрядно поредеют в перспективе… Нет… Наверное, неплательщиков будут наказывать… Душить или садить в душегубки…».

2. Раннее утро
Вставать ни свет, ни заря было крайне неохота, но деваться было некуда. Еле пересилив себя, Рита поднялась и, накинув халат, выглянула в окно, на зарождение жизни нового дня, окрасившее верхушки крыш соседних домов оранжевым заревом.
«И почему мне приходится заранее ненавидеть этот день, который призван был быть прекрасным?!» - простонала она и поспешила в душ.
Ей предстояло пережить отвратительные сутки. Сперва необходимо было добраться в противоположный конец города и занять очередь в горсовете. Нужно было поторопиться, потому что к открытию Управления там соберется приличная толпа. Зная горький опыт прошлых многократных визитов в это заведение, Рита решила прийти спозаранку и занять место у кабинета номер два, с которого начинались ее мучения. Сначала нужно было купить специальные бланки, заполнить формы и подать на сверку оригиналы идентифицирующих личность документов. Затем - поспешить в банк и оплатить выписанные счета, а потом простоять очередь в самый томительный кабинет номер пять – за печатью.

- Да уж, - пробормотала Рита, зайдя в ненавистный коридор. – А народу уже пруд пруди…
Было семь утра, до открытия кабинетов оставалось два часа, но коридор уже был переполнен людьми, и все метили именно в нужный Рите кабинет.
- Чует мое сердце, что в лучшем случае, я лишь с одним кабинетом сегодня справлюсь, придется еще один выходной брать… - сокрушалась Рита. Чудом обнаружив свободное сидение у стены, прямо напротив нужной двери, она тут же заняла место рядом с пухлощекой женщиной, жевавшей распахшийся на все помещение чебурек.
- Ха! – тут же отреагировала на ее жалобу женщина, дожевывая свой завтрак. – А ты оптимистка. Я под одним только этим кабинетом уже третий день пороги оббиваю. А еще три кабинета впереди… Кстати ты за мной будешь, сто третьей… - она ткнула в Риту блестевшим жиром пальцем и принялась вытирать свои руки сухой салфеткой.
- Как три кабинета? – удивилась Рита. Пару недель назад, когда она была здесь в последний раз, нужно было обойти всего два кабинета.
- Сначала в этот идешь, - соседка указала на дверь с цифрой два. – Здесь паспорт показываешь и получаешь талон и выписки…
- Ну, - подтвердила Рита, а еще три откуда взялись? В прошлый раз после этого кабинета я шла в банк и в кабинет номер пять.
- Теперь надо еще в шестой кабинет зайти, - она указала на угловую дверь; там оформляют разрешение.
- Какое разрешение?
- Разрешение на оплату Тарифа на Воздух. Только сначала все же в банк сходи, потому что за это разрешение отдельная квитанция оплачивается. В банке «Облопух», напротив Управления, знают о ней, так и скажешь на кассе: «разрешение на воздух». В шестом кабинете еще расчитывают, сколько ты приблизительно воздуха потребляешь в единицу времени, по объему легких считают. Кстати, ты мед справку принесла?
- Что за справку? – еще больше опешила Рита. Собеседница же ее, наоборот, заливалась от удовольствия оттого, что Рите ее повествование доставило дозу шока.
- В поликлинике справку надо было взять, там рассчитывают твой индивидуальный объем легких, - пояснила она. – Впрочем, - она небрежно махнула рукой, - пока что это необязательно, я в прошлый раз и без нее проскользнула, червонец подсунешь женщине, (там довольно милая барышня сидит, не чета остальным грымзам в этом притоне).
- Дурдом какой-то… - протянула Рита.
- И не говори. Я лично вообще не понимаю, зачем им каждый раз эту справку таскать надо, про легкие…
- Так ее еще и каждый раз оформлять надо! – возмутилась Рита.
- Ну а как же, должны же они как-то рассчитывать, сколько воздуха ты можешь надышать…
- Но ведь мы все платим строго фиксированную сумму, какая разница, сколько у меня литров воздуха может в легкие войти? – продолжала злиться Рита. Соседка пожала плечами. – И зачем носить эту справку каждый раз? Можно подумать, у меня за две недели легкие растянутся…
- Легкие-то не растянутся, но такая справка действительна ровно один месяц.
- Я ненавижу эту страну! - топнула ногой Рита, не в силах контролировать свою злость.
- Страну то за что не любить? – полюбопытствовала соседка; пока Рита психовала, она успела достать из своей сумки огромный шоколадный батончик и распаковать шумную обертку. – Государство всему виной, а страна ни в чем не виновата. Кстати, меня Мира зовут.
- Очень приятно, - ответила Рита, но своего имени новой знакомой не поведала. Впрочем, та и не спрашивала. Замявшись, девушка задала женщине очередной вопрос:
- Простите, вы говорили, помимо этого кабинета надо посетить еще три… Я только два насчитала: шестой и пятый.
- Ах да, тут еще один кабинет… - сердце у Риты замерло в груди. – Но тебе он не нужен, - добавила Мира. Это я забыла, что тот кабинет особняком стоит; я там за детей своих Тариф на Воздух оплачиваю. Для детей отдельная процедура предусмотрена…
- Понятно, - кивнула Рита.
- У тебя ведь нет детей, верно? – не могла остановить словесный поток женщина.
- Нету.
- И не заводи, в наши времена это обременительно. Из-за них у нас с бывшим мужем еще одна головная боль: налог на наличие детей. Слава богу, поквартально этот взнос оформляется.
К этому времени очередь оживилась. Хотя время приема еще не началось, высокая женщина в юбке-карандаш и голубоватой рубашке подошла к двери, отворила ее ключом, и мигом прошмыгрнув внутрь, заперлась с внутренней стороны комнаты.
- Как это глупо, - уставившись в замершую дверную ручку, проговорила Рита. – Как можно стягивать с народа деньги за наличие детей? Дети - это ведь будущее этой страны. Я вообще не понимаю… Вы говорите, что днюете и ночуете в этом помещении… Когда же вы деньги зарабатываете?
- Некогда мне этим заниматься, - пожаловалась женщина. - Да и кто меня, многодетную, на работу возьмет-то? Я ж четыре из пяти дней по кабинетам бегаю, то за себя, то за мать, то за детей. Сразу все оформить не получается; эти ведь хитрые, - сузив глаза, Мира указала на дверь напротив, - в один прием они принимают документы лишь по одному лицу.
- А деньги откуда берете тогда? – поинтересовалась Рита.
- Пособие, пенсия, немного алиментов, когда муж в состоянии их выплачивать, - на пальцах перечислила Мира.
- Но этого вряд ли хватает на нужды большой семьи…
- Да, - подтвердила собеседница, - на четверых детей маловато средств…
- На что же вы живете тогда?
- Да разве мы живем? Суетимся да бумажки месим, вот и вся наша жизнь, - ответила Мира, и женщины замолчали. В коридор вошел пожилой мужчина, и Рита посчитала своим долгом уступить ему место.
- Спасибо, доченька, - произнес дедушка с такой благодарностью, словно она совершила для него немыслимый подвиг. – Кто последний здесь?
- Я вас пропущу вперед, - сказала она, - держитесь вот этой женщины, - она кивнула в сторону Миры, которая уже успела притвориться спящей. Словом, не она одна. Все стулья, занятые преимущественно молодыми людьми, внезапно превратились в ложа для спящих.
Отойдя в угол, Рита нашла небольшой клочок свободной стенки и устало оперлась о него рукой. День только начался, а пребывание в напряженной очереди уже становилось невыносимым.

3. Очищенный воздух
Очередь понемногу двигалась, однако шансов попасть в кабинет номер два, будучи во второй сотне по списку, до обеда у Риты было мало. За два часа не более двадцати человек вошло в заветную дверь, еще меньше вышло обратно. Утешало только то, что половина очереди рассеялась, и была смутная надежда на то, что ушедшие из толпы сегодня не вернутся или прозевают свою очередь.
Как это часто бывает в утомительном ожидании, люди от скуки бросали возмущенные реплики в толпу, ожидая, что кто-то подхватит их убеждение, - и затянется разговор на наболевшую тему. В стенах этого коридора любой разговор автоматически превращался в обсуждение новых тарифов и процветающей бюрократии.
- Смотрел вчерашнюю конференцию Воронцова? – обратился старичок, которому Рита уступила место, к другому немолодому мужчине в смятой серой рубахе. За несколько метров от него пахло чем-то домашним, помесью молока с дикорастущими травами и копотью старой печи. Он явно прибыл в Управление из сельской местности.
- Да смотреть эти новости, Петрович?  - спросил тот. - Что не репортаж – давление скачет. Такого напередают, что жить не хочется. Тем более я не хочу наблюдать на своем экране эту неприятную личность, как этот Воронцов.
- Что неприятная, так это слабо сказано, - поддержал его Петрович. – Омерзительная личность, тьфу на него!
- Я вот уже месяц телевизор не смотрю - и чувствую себя человеком, - похвастался его собеседник, самодовольно улыбнувшись беззубым ртом.
- Почувствуешь себя человеком в этой стране, - процедила сквозь зубы Рита, обращаясь, скорее, к самой себе, но тут же почувствовала на себе взгляды нескольких кивающих голов.
- А я не могу без телевизора и дня прожить…. Без новостей-то в нашей деревне и одичать можно… - тем временем отвечал мужчине Петрович.
- А я, наоборот, от новостей дичаю, - не согласился с ним тот.
- А как же следить за всеми нововведениями министерскими? – продолжал настаивать Петрович. – Не услышишь вовремя об изменениях в тарифах и льготах – и зря время потратишь, мотаясь по управлениям в город… А мы с тобой не в том возрасте, чтоб лишний раз туда-сюда мотаться. Кстати, - перевел тему Петрович. - Уж ладно, я работаю в городе, за воздух плачу. Ты-то из деревни нашей почти не вылазишь… Что же ты здесь делаешь, если воздухом городским не дышишь?
- Да я за внука Тариф плачу со своей пенсии. Дочка просила помочь, не справляется она со всеми счетами одна… - ответил он.
- Ты бы для себя свою пенсию поберег, - посоветовал Петрович. – С нового года внедряют Налог за загрязнение воздуха для жителей Зоны Отчуждения… Совсем с ума посходили эти министры!
- Да слышал, - пожал плечами мужчина в серой рубахе. – Для меня важнее, чтоб внук мой ни в чем не нуждался… Отдам за него и дочку последнюю копейку… А мы, старики, как-нибудь справимся, и не такое пережили. Поясок потуже затянем, и… - он сжал свой кулак и погрозил воздуху.
- К слову, - перебил его Петрович, - я недавно читал любопытную статейку в научном журнале. Там приводился в пример опыт иностранных ученых, они доказывают, что очищение воздуха не только бессмысленно, но еще и губительно для человеческих легких. Дескать, в странах, где практика очищения воздуха насчитывает более десятка лет, наблюдается повышение уровня заболеваний дыхательных путей и даже раковых образований… Ведь технология очищения воздуха держится в секрете, никто до конца ее не оглашает. Говорят, в Штабах Очистки воздух не только не очищают, но еще и увеичивают концентрацию непригодных для жизнедеятельности соединений (дай Бог памяти, не вспомню уже, как их там именовали). И это пагубно сказывается на психике человека. Неспроста в Демократических Штатах самое большое количество самоубийц и психопатов…
- А я сразу почувствовал разницу, как только внедрили эти Штабы, - подхватил его мысль собеседник. – Вот каждый раз, как приезжаю сюда, ощущаю, будто что-то не то. Не дышится как-то на полные легкие, в воздухе отрава зависла… К этому быстро привыкаешь, но… Нездоровый это воздух…   Вот говорю Аленке своей: «Переезжай с Дениской ко мне, у нас в селе и живется легче», а она отмахивается: «Да что ты, папка, совсем с ума сошел? Хочешь, чтоб твой внук дикарем рос? Еще и грязным воздухом дышал? Я хочу дать сыну будущее, которого сама была лишена!». Взрослая уже девка, на пяди во лбу… Эх… А передумает – поздно будет, того и гляди – помру я… И податься уже некуда будет…
- Сплюнь, Михалыч, - одернул его Петрович. – Будешь ты еще жить да жить, нас всех переживешь…
«А ведь они в чем-то правы… - думала между тем Рита. – Последний год я не выхожу из апатии… Вялая какая-то, жизнь не в радость… Последний раз хорошо себя чувствовала, когда мы офисом на шашлыки ездили за город… Впрочем, это, скорее, из-за того, что столько бумажной возни прибавилось к прочим счетам… С этими бесконечными очередями у любого охота отпадет жить».
 
4. День в очереди
Кто-то раздраженно хлопнул дверью второго кабинета, и с матом удалился прочь.
- Задолбали! – услышала она низкий, близкий по звучанию к мужскому, голос высокой женщины, вышедшей следом за ним. «Строгацкая Зина Николаевна», - значилось у нее на бейджике.
– Уважаемые! – обратилась она к присутствовавшим таким тоном, словно говорила с совсем не уважаемыми. – Не тратьте наше время, на стенде же написано, какие документы нам нужны и как их оформлять! Ну не можем мы всем по сто раз объяснять каждому элементарные вещи! Ну вы же не в яслях, в конце концов, читать все умеют!
Исторгнув весь негатив, накопленный за несколько часов работы, она облегченно вздохнула и собралась скрыться за дверью, но публика негодующе зашумела.
- Да у вас стандарты меняются каждый Божий день, что не приди – постоянно все по-новому! – с вызовом обратилась к ней Мира, от возбуждения приподнявшись на подлокотниках. Все это время она не покидала места, занятого нею с самого раннего утра. Ни старики, ни дети, ни беременные женщины не заставили ее встать; казалось, она намертво, приросла к сидению, даже пухлая правая рука ее, граничившая с сидением Петровича, не отрывалась от подлокотника вот уже несколько часов.
- Значит, чаще надо посещать наше Управление! – отрезала та, презрительно осмотрев свою оппонентку с ног до головы.
- Да куда уже чаще? – взбесилась Мира. – Я забыла, когда был тот день, чтоб я не сидела под вашей дверью. Глаза б мои вас не видели!
Несколько женщин рядом согласно завторили ей, поддакивая каждому ее слову.
- Вы бы шевелились там, вас трое в кабинете сидит, а принимаете одного человека в полчаса! – добавила беременная девушка, подпиравшая руки под уставшую поясницу. Она топталась на ногах уже более трех часов.
- Я вон уже три дня не могу попасть в ваш кабинет! – поддержала ее бойкая Мира.
- Значит так! Нечего учить меня, как надо работать! – прикрикнула на толпу Зина Николаевна. - Хотите, чтоб мы быстрей работали – заткнитесь все и сидите тихо! - и гневная чиновница скрылась за дверью.
- Работать мы им мешаем… - бросила вдогонку Мира. – Нечего чаи распивать и лясы точить в рабочее время…
- Была бы занята – некогда бы было скандалить с нами, - зачем-то вставила Рита, которую тоже немного задело массовое волнение.

До обеда оставалось десять минут, а очередь казалась по-прежнему безнадежной. Мало того, что она продвигалась еще медленней, некто то и дело норовил проскочить в кабинет под всяким надуманным поводом, чем каждый раз разжигал новую волну громких споров и выяснений отношений. Рите очень хотелось заткнуть свои уши, закрыть глаза и провалиться в небытие до того самого момента, как наступит ее черед переступить через порог заветного кабинета. Но, боясь упустить любое движение толпы, она не спускала глаз с тех, кто находился у двери.
- Если б я знала, что все на этот раз настолько печально, заплатила бы сразу за пару месяцев, - пожаловалась Рита стоявшей рядом девушке, прижимавшей к груди папку с документами. Папка выскользнула из ее запотевших ладоней и упала на пол, под ноги Риты.
- Везет, - позавидовала ей девушка, подбирая папку с пола. - Я еле нахожу бабки, чтоб вовремя за пару недель за воздух заплатить… Так что… мне от постоянной волокиты никуда не деться. Полгода назад я вообще моталась сюда каждую неделю, если не чаще… Думала: рехнусь. Но тогда и народу было меньше в очередях, как ни странно.
- Да у меня тоже не все гладко с деньгами, вот заняла у подруги, чтоб с долгом рассчитаться… -  устыдившись, призналась Рита. – Но ты права, людей с каждым разом все больше и больше. Скоро Управление вообще лопнет по швам.
- И не говори… - вздохнула девушка. – Нет чтоб организовать сервис так, чтоб всем было удобно…
- Какой сервис, я тебя умоляю? – прыснула Рита. – Ты забыла, в какой стране ты живешь?
«Бюрокрандия… Что за нелепое название? - улыбнулась она про себя, спрятав ото всех улыбку за пачкой бумаг. – Вот правда, кто додумался так странно назвать эту страну? Даже произнести это название перед иностранцами было бы стыдно… Благо, мы существуем лишь на карте, и мало кому есть дело до этой страны…».
В проходе появилась уборщица со шваброй. Она несколько раз обратилась к людям с просьбой освободить помещение. Те нехотя зашевелились, коридор потихоньку редел.
- Я не уйду отсюда, - шепнула Рита своей собеседнице. – Потом очередь придется заново занимать, знаю я этот народ….

После перерыва скопления народа таяли все быстрее, многие предшествующие Рите по списку бесследно исчезли. Бойкая Мира предложила отменить бумажный список, и сформировать живую очередь. Томившиеся у стен люди охотно поддержали ее идею, и вот в отчаявшейся душе Риты зародились надежды отделаться одним днем. Теперь ее дорога к кабинету номер два ограничивалась вполне реальным десятком человек.
По мере того, как ее черед приближался, возрастало и нервное возбуждение. Все более болезненно отражались на ее состоянии беседы ее соседей по очереди.
- Сначала земля, потом вода, теперь воздух… - возмущалась Мира, устало сторожившая вход в ненавистную дверь. - Скоро нас окончательно прижмут к стенке - и мы не будем иметь право даже на собственное ДНК. Я спорю, что через пару лет нас заставят платить налог даже за сам факт существования наших живых клеток.
- Да мы итак уже прижаты к стене, - подхватила ее старушка с косынкой, возникшая ниоткуда, но метившая попасть в кабинет гораздо раньше остальных, - платишь-платишь за этот воздух, в итоге некогда даже в легкие воздуха набрать да вздохнуть спокойно… Превратили жизнь в сплошную суету, еще и издеваются, будто мы совсем не люди для них. А я так считаю: за то, что мы выстаиваем эти гигантские очереди в душном кабинете, нам уже полагается компенсация!
- Да что вам даст компенсацию!- захохотал Петрович, переместившийся поближе к входу в кабинет. – Скажите спасибо за то, что вам не приходится платить взнос за то, что вам вообще предоставляются услуги Управления. Рано или поздно они и до этого додумаются!
- Какие услуги? – не согласилась та, еще больше занервничав. – Это мы оказываем им услугу! Уплачивая Тариф на Воздух, мы обеспечиваем существование половине чиновников этой страны!
- Все правильно вы говорите! – поддержала ее еще одна немолодая женщина, сгорбленная, подпиравшая вес своего тела кривой палочкой. – Воронцов вчера сам заявил, что Тариф на Воздух помог расширить количество рабочих мест. Поэтому они нам по гроб жизни должны!
- Да в Управлении и без нас работы хватает, уж поверьте мне, - возразил им Петрович. – Никому эта реформа не упрощает жизнь: ни нам, ни им.
Однако старушки продолжали настаивать на своем. Махнув рукой, Петрович отстранился от их спора и молча ожидал свой очереди, рассматривая свои потертые коричневые сандалии, надетые поверх носков.

5.Кушет грязи
Рита ликовала: Петрович скрылся за дверью, а значит, вот-вот она попадет туда следом за ним. Она уже строила наполеоновские планы, надеясь быстро справиться с банком и проскользнуть еще в один кабинет, очереди у которого во второй половине дня не наблюдалось. За полтора оставшихся до закрытия Управления часа это было вполне реально.
Однако старичок долго не выходил обратно, и Риту начал бить мандраж. То и дело поглядывая на старые настенные часы, она усердней дергала нетерпеливой коленкой. Ее планы справиться за сегодня отчаянно таяли на глазах.
- А ты загляни внутрь! – настаивала следовавшая по очереди за Ритой девушка. – Может, они там заснули?
Рита заколебалась. Видеть перекошенное лицо устроившей утром скандал Зины Николаевны ей не хотелось. Ситуацию спас Петрович, который, наконец, вернулся в коридор. Но не успела Рита обрадоваться, как он предупредил:
- Попросили подождать!
- Сколько? – вспыхнула Рита, чаша терпения которой переполнилась до краев.
- Они позовут, - сухо ответил старичок и довольно заковылял к выходу из Управления.
- Совсем издеваются над нами, - накаляла обстановку девушка позади Риты.
- Да с ума так можно сойти, - согласилась Рита, готовая биться головой об стену. – Я бы с удовольствием заплатила бы кому-то за то, чтобы не тратить столько времени даром.
- А я бы пожадничала, - возразила девушка. – Итак зажрались они.
- Да пусть подавятся, - проговорила Рита. – Лишь бы только не подвергаться больше этому унижению. Чувствую себя человеком третьего сорта…
- Сколько уже времени? Пятнадцать минут прошло с тех пор, как дед вышел! Поторопи их! – подстрекала ее соседка по очереди.
- Думаешь, уже можно? – осторожно спросила Рита, положив руку на ручку двери.
- Нужно! Сколько ж можно копошиться там? – настаивала та.
Рита резко дернула ручку и засунула голову в кабинет. Не успела она и рассмотреть, что же там происходит, как на нее вылили кушет грязи:
- Да сколько можно? – заорала на нее темноволосая женщина с короткой черноволосой стрижкой. Своими уставшими глазами она испепеляла Риту через толстые стекла своих непрозрачных линз. - Надоели, снуют и снуют. Вы что тупая, вам же передали: надо подождать!
- Ну это кошмар какой-то, не дают нам сегодня поработать, Маш! – подхватила ее Зина Николаевна, хлопнув рукой по толстой пачке бумаг.
- Да мы уже двадцать минут ждем. Сколько же еще ждать? – оторопела Рита. От внезапной вспышки агрессии у нее неприятно пульсировала жилка на шее. От холода вовсю работавшего кондиционера у нее задрожали коленки.
- Мы роботы по-вашему? – продолжила истерить короткостриженная. – Когда надо будет, тогда и позовем! Ну у люди пошли!

- Ну что там такое? – обступили ее соседи по очереди.
- Да ничего, чем-то заняты, - отмахнулась от них Рита и прижалась к стене. Из-за внезапной обиды она еле сдерживала себя от слез, так и рвавшихся из глаз.
- Заняты они… - буркнул кто-то в углу.
Еще около десяти минут ожидания – и Риту таки соизволили пригласить в кабинет номер два. Расстроенная и вялая после легкой взбучки, она легонько постукивала каблуком по деревянному полу, ожидая, пока Зина Николаевна, а затем и истеричная Мария оформят необходимые бланки.
- У вас бланк непра… - начала было Мария. – Хотя… Бог с ним… Сойдет, - она улыбнулась. Рита, все еще державшая на нее зло и ожидавшая нового агрессивного выпада, удивилась этой резкой перемене. Мария, впрочем, как и Зина Николаевна, казалось, абсолютно забыли, что совсем недавно срывали на нее свою злость.
Подписавшись на бланке, Мария протянула Рите пакет документов с пожеланиями всего хорошего.
- Всего хорошего, - пролепетала Рита и поспешила скрыться от переменчивых женщин, от греха подальше.

6. Вова
До окончания рабочего дня оставалось всего десять минут. Быстро оплатив все квитанции за воздух в банке «Облопух», Рита снова вернулась в Управление. У следующего по очереди кабинета – номер шесть – по-прежнему пустовало. Она посчитала это за удачу.
- Там закрыто, - проскользнула чья-то фраза мимо ее ушей. К тому моменту она уже успела нажать на ручку, но дверь не поддавалась.
- Там закрыто, девушка, - еще раз повторил чей-то голос сзади.
«Первый понедельник месяца – неприемный день», - лишь теперь Рита обратила внимание на табличку, вывешенную перед самым ее носом. Не глядя по сторонам, поникшая Рита побрела на улицу.

- Жанна Степановна, я завтра выйти не смогу, - дрожащим голосом проговорила Рита в телефон. По пути к остановке Рита звонила заведующей своего отдела.
- А кто работать-то за тебя будет? – послышался недовольный голос по ту сторону трубки.
- Жанна Степановна, простите, просто тут очередины огромные… - начала оправдываться подчиненная. – Я ведь Тариф на Воздух оплачивала.
- Другие как-то успевают за один день все сделать, а ты вечно за один воздух по полнедели отдыхаешь, - усиливала давление Жанна Степановна.
- Не знаю, как они умудряются. Я ведь не вру... Дайте мне еще один день, Жанна Степановна, - взмолилась Рита. – Я обещаю, этого больше не повторится.
- Ладно, - чуть мягче отозвалась начальница. – Но это в последний раз, Рита. Учти.
- Учту. Спасибо большое, - и Рита спешно положила трубку.
- «Другие за день успевают» - с осадой рассуждала Рита. – Ну так другим вы и платите побольше, они могут вообще на полгода вперед Тариф оплачивать. А у Анатолия вообще всегда бумаги секретарша оформляет по блату… Куда мне до них…».

Внезапное чувство безысходности завладело ее нутром. В разбитом состоянии Рита села на крыльце административного здания и зарыдала. Громко и искреннее, так, словно в трех шагах от нее не проходили спешившие с работы на остановку люди. Впрочем, все были погружены в свои проблемы, и до ее маленького несчастья никому и дела не было. Некоторые, правда, озирались на нее, но тут же отворачивались и спешили продолжить свой путь. Рите это было на руку: чужое внимание могло еще больше распалить в ней чувство жалости к себе, и тогда истерику было бы вовсе не остановить. 
- Что случилось, Рит? – внезапно услышала она знакомый голос. Это был ее приятель Вова, знакомый по интернету, с которым она разделила несколько теплых дружеских встреч. Последний год они не пересекались, странно, что он вообще узнал ее сейчас, когда она была не в лучшем своем виде.
- Ничего, все нормально, - в панике стирая слезы со своего лица, ответила она Вове.
- Просто так среди улицы не рыдают… - Вова настаивал на том, чтоб Рита открылась. Он уселся на ступеньку ниже и шутливо хватил ее за нос. Рита от неожиданности подалась назад.
– Негоже этому личику плакать, тебе не идет отчаяние, - усмехнулся приятель.
Его позитив всегда поднимал ей настроение, даже через бездушное кибер-пространство. И теперь внутри Риты что-то снова улыбнулось; застеснявшись собственного уныния, она улыбнулась и проговорила:
- Да все нормально, честно… Мне даже стыдно жаловаться как-то…
- Жаловаться и не надо. Ты просто поделись наболевшим, - предложил Вова. Он всегда так выражался, когда подставлял ей свою жилетку для слез. – Ну… Кто тебя обидел?
- Беда в том, что я категорически не могу принять тот расклад вещей, с которым приходится жить. Сегодня я потратила день, целый день всего на один несчастный кабинет… И кто знает, сколько еще времени придется потратить завтра, чтобы завершить дело до конца…
- Это ты за воздух платила? – догадался Вова.
- Ага, - кивнула она.
- Дело это из принеприятнейших… - согласился он. И Рита вкратце изложила ему все пережитые за сегодня переживания.
- Знаешь, я не понимаю. Люди так спокойно к этому относятся (привыкли, наверное), а я не могу этого принять, - завершая повествование, призналась она. -  Почему я должна тратить свою жизнь в гонках по кабинетам? Ради чего? Я жить хочу, наслаждаться каждым днем. Но ведь это просто невозможно сделать, когда вокруг столько негатива, столько бумагомарательной возни! И с каждым разом эти бесполезные бумажонки все усложняют и усложняют, как специально, честное слово!
- Я понимаю твое негодование… - согласился Вова, обращаясь к ней пониженным тоном. – Сам ненавижу эти походы, злюсь, что нельзя сделать все проще…
Рита снова приуныла. Заметив это, Вова потрепал ее за щеку:
- Да ну, не грусти! Прорвемся как-то! Даже в этой глупости, я считаю, можно найти немало позитивного.
- Например? – с надеждой поинтересовалась Рита.
- Например, ты можешь похохотать над людьми. За тем, как люди глотки готовы перегрызть за печать или клочок бумажки, который завтра же выбросят на помойку.
- Очень забавно, - мрачно заметила Рита. – Мы ведь и сами такие.
- Вот в этом и вся суть, - развел руками Вова. - Позволяя формальностям и обязаловке перед теми, кому мы, по сути, ничего не должны, занять более важное место, чем сама жизнь, мы превращаемся в нелюдей.
- И как же с этим бороться? – спросила Рита.
- Только гордой невозмутимостью, - поделился своими догадками Вова. – Покуда ты уязвима, каждый холоп в этой бюрократической машине будет считать своим долгом вытереть о тебя ноги. Сама же знаешь: раб всегда ищет еще большего раба. Чтобы на его фоне почувствовать свою омерзительную мелкую власть.
Рита продолжала уповать на свою судьбу и непримиримость с традициями Бюрокрандии, а Вова беззаботно парировал каждой ее реплике до тех пор, пока не смог выдавить на ее лице кисловатую, но устойчивую улыбку.
- Спасибо тебе, ты мне очень помог, - поблагодарила его Рита, поднявшись с прохладной ступеньки. – Я бы тут с ума сошла, если б не твоя поддержка…
- Не за что, - ответил Вова и поднялся вслед за ней.
- Ну… Пока! – Рита махнула ему рукой и продолжила свой путь.
- Прощай, - улыбнулся он. Вова не двигался с места, провожая удалявшийся профиль своей знакомой, пока тот не свернул за поворот. Он бодро зашагал в противоположную сторону. Сам он уже полгода не платил за Тариф на Воздух. В знак протеста против сложившейся системы. Она даже пару раз пробовал вовсе не дышать, но, потерпев фиаско, решил просто не тратить ни время, ни нервы, ни деньги на то, что итак доступно даром. «Воздуха много: дыши – не хочу! Мои обязательства перед этой страной надуманы от и до», - рассуждал он.
Завтра его ожидало судебное разбирательство по поводу задолженности за воздух. Но это его нисколько не волновало, Вова продолжал хранить свою невозмутимость. «Единственный способ противиться существующему укладу – это игнорировать. Иначе скоро дойдет до того, оформлять квитанцию придется на каждый отдельный вдох, и тогда Бюрокрандия утонет в море бесполезных бумаг. А налог на утилизацию бесполезных бумаг этому народу уж точно будет не по карману».

2014