Глава 9. Эра светлых годов

    Отдельная тема – детские оздоровительные лагеря. В СССР их называли пионерскими. Этакая организованная детская вольница. Мне там нравилось – раз шесть ездил в Крым под Евпаторию. Новые друзья, новые впечатления. Жизнь на короткое время как бы начинается с чистого листа. Учителя, уроки, школьные недруги и неудачи, а также наскучившие назидания родителей остаются на время где-то далеко, в ином измерении.
    Компания подбиралась, как правило, дружная. И никто никому ничем не обязан. Повстречались и расстались. Поэтому каждого сразу видно, каков он есть. А ещё море, солнце, тёплые летние вечера с цикадами и звёздами, фильмы в летнем кинотеатре под далёкий шум прибоя среди дурманящих запахов южных цветов, дискотеки. И ещё много всяких нехитрых, но увлекательных развлечений для всех возрастов. Это и спортивные состязания. К слову, я всегда сколачивал футбольную команду, а однажды мы даже стали чемпионами лагеря. Удивительно приятно, кода после каждой победы на вечерней линейке тебя вызывают на спуск флага под барабанную дробь. Были и художественная самодеятельность и экскурсии, конкурсы и викторины, игротека и библиотека, день именинника и много всякого ещё. И, конечно же, самый главный праздник – день Нептуна. А в конце смены - пионерский костёр  с последующими танцами под живую музыку.
    Каждому отряду пионеры сами присваивали имя и придумывали девиз. Я неплохо рисовал и почти всегда своим новым друзьям разрисовывал пилотки. В конце смены нам выдавали фото на которых мы были запечатлены всем отрядом, а мы оставляли друг другу на память автографы на пионерских галстуках.
    «Близится эра светлых годов» - фраза из известной пионерской песни. Теперь я понимаю, что это она и была. Не годов, правда, а всего лишь нескольких недель, но зато каких светлых! И радостных.
    А вольница начиналась уже в поезде, едва скрывался из виду перрон с машущими вослед и жутко переживающими родителями. В первую очередь – знакомство с попутчиками. Ну не было тогда смартфонов, айфонов и прочих планшетов! Общались вживую и только. Сразу как-то невольно делились на группки по возрастам и интересам. Рассказывали байки, играли в картишки, иногда в какие-то другие настольные игры. Часто попутчики оказывались потом в одном отряде.
Но главное в поезде – еда. Те есть не собственно пища, а возможность её приёма в любое желаемое время, в любом количестве и сочетаниях. Дома захотел шоколаду, а мама тебе: «Сначала съешь суп!». А тут – захотел сгущёнки и высосал залпом полбанки вприкуску с кукурузными палочками, запил лимонадом. Долой предрассудки! Вот она, свобода!
    Уже в лагере нас делили на отряды по возрасту, и начиналась жизнь пионерская. Конечно, распорядок дня выполнялся. И на зарядку заставляли бегать, и тихий час был обязательным, и отбой. Я, кстати до сих пор ненавижу песню «Синий лён», её постоянно во время зарядки включали по громкой трансляции.
    Но оно стоило того, хотя бы ради двух в день посещений пляжа и личного времени, в которое можно было сходить в игротеку или просто пообщаться с сотоварищами. Многое зависело от вожатых и, конечно же, от возраста. В младших отрядах – там всё понятно: «Дети, возьмитесь за руки…», и вперёд по жизни! «Бодры» говори бодрее, а «веселы» - веселее.
    А вот старшие отряды, это уже маленькая ступенька во взрослую жизнь. В 14 лет попадались парни с рельефной мускулатурой и заметным пушком на губе. А о девчатах и говорить нечего! Просто, молодые мамаши, и фигура, и всё такое.
Когда я крайний раз ездил, мне 15 лет посреди смены исполнилось. Отец даже какое-то заверение подписывал, что берёт на себя ответственность… Знали бы родители, чего мы вытворяли. Драки – ерунда, хотя лично я нигде так часто не дрался, как в пионерском лагере. И с местной пацанвой, и с ребятами из соседнего лагеря, и на дискотеке из-за девочки, и просто чего-то не поделив с соотрядником. Но, опять же, мелочи это, нормальная мальчишечья жизнь. Подрались – помирились.
    Мы ходили в самоволку. Во первых, в степь, где с войны оставались разбитые ДОТы. Там мы выкапывали несгоревший порох и осколки от боеприпасов. Из пороха делали ракетки и бомбочки, осколки таскали зачем-то в лагерь. Наверное, чтобы похвастаться перед соотрядниками. За самоволки, кстати, отчисляли и отправляли домой вкупе с гневным и кляузным письмом на работу родителям. Но мы всё равно ходили.
    Раскопок нам было мало и мы с приятелем Сашкой Тимофеевым, перемахнув через забор, бегали на расположенный по соседству дикий пляж, где купались до посинения третий раз за день. Заплывали метров до двухсот от берега на отмель. Красота! И, слава Богу, что ничего не случилось.
    А однажды кто-то принёс весть, что в соседнем лагере, в «Чайке», сегодня танцы под живую музыку. Мы сорвались толпой человек тридцать. Ребята из нескольких старших отрядов. До танцев дело не дошло. Сначала подрались с соседями. Потом нас стали ловить их вожатые. Мы – тикать! Собрались на меже (в промежутке между заборами двух лагерей). Пока ждали отстающих, времени даром терять не стали – подрались с местными. Это уже было посерьёзней. Там ребята оказались старше нас, здоровые такие деревенские ребята. Но мы имели численное преимущество и кое-как отбились. Нам ещё на помощь солдаты подоспели из спортроты. На удивление всё сошло с рук. Несмотря на заметные синяки и ссадины, вожатые к нам особо не приставали.
    Иногда вечерами мы в укромном месте в густых зарослях собирались впятером-шестером и курили, пуская сигарету по кругу, пили сухое вино – бутылку на всех. Разговаривали потихоньку, рассказывали были и небылицы, делились впечатлениями, строили планы. Что за кайф? Мне уже не понять. Но как это было здорово! Вроде как, взрослые уже.
    По сравнению с этим, казались совершенно невинными все прочие детские шалости. Бесились и смешили друг друга во время «тихого часа», сражались подушками. Рассказывали страшилки после отбоя, но это в младших отрядах. Как-то раз подкинули девчонкам в палату здоровенный бумажный пакет, полный живых лягушек. Подписали: «подарок», и даже ленточку повязали, а сами наблюдали из кустов напротив их окон. Девчачий визг разнесся по всему лагерю. Весело, не описать! И, несомненно, в любом возрасте традиционным было намазывание друг друга зубной пастой. Обычно мальчишки мазали девчонок, и наоборот. Пасту грели в руках и в ногах, чтобы жертва не почувствовала. Особенно ценился болгарский «поморин». После него наутро красные следы оставались. Однажды решили пойти на дело как можно позже, чтобы уж наверняка, но сами уснули. А они перетерпели и намазали нас. Досада! Одному пацану даже в сандалии засандалили с полтюбика пасты. Ох, и ругался же он, вляпавшись с утра! Решили их, девчонок, в другую ночь подловить. Но кто-то засмеялся и всё испортил… Я почему-то во время этого мероприятия тоже едва сдерживался от смеха. А в одну из смен удумали поставить сигнализацию - налили полведра воды и аккуратненько поставили сверху на приоткрытую дверь палаты. Попалась в нашу ловушку уборщица, разыскивавшая своё ведро, похищенное нами накануне. Был изрядный скандал и суровое наказание!
    И все же, как бы нам не было хорошо и привольно, дней за пять до конца смены подступала уже лёгкая тоска по дому, которая смешивалась со столь же лёгкой грустью от неизбежного расставания с морем, югом, весёлой пионерской жизнью и новыми друзьями.
    В самом конце смены мы вывешивали на стену в назидание последователям почётные грамоты – личные, кому не жалко, и отрядные. Сдавали бельё, получали сухой паёк и собирали вещи. Место среди трофеев занимали разноцветные пилотки, фотографии, камушки и обломки крабьих клешней, поднятые со дна морского.
    И снова за окном поезда поля, леса, реки и речушки, серая лента автодорог, платформы и станции, встречные поезда и бесконечные столбы, столбы… Встречайте нас, родители! Мы живы и здоровы, загоревшие, возмужавшие, немного уставшие, чуточку грустные, но бесконечно счастливые.