Красные кадры

Дэн не был козлом. Наверное. Но точно был дураком. Свято верил во все хорошее в людях. Даже в тех, которые этим хорошим, возможно, никогда и не обладали. Обжигался, оступался и снова верил. Про себя всегда так и думал: вот дурак-то!
Однажды после бурной попойки проснулся, обнял рядом лежащего в предрассветной темноте Вадьку, руку по привычке опустил ниже, обхватил тут же напрягшийся член, дернул пару раз и… заснул. А утром понял, что нифига не Вадьке подрочить он пытался. Но так как все находились примерно в том же состоянии, что и амеба, только-только вставшая на свой эволюционный путь, то никто и не вспомнил даже. Ни Вадька, который вообще не в курсе был, в каком углу спал эту ночь, ни Жека, чей член, не обладая сознанием, разумом и, соответственно, моральными устоями, так резво вскочил под теплой ладонью Дэна. Одному Дэну было стыдно. Больно, противно, мерзко и тошно. А хотя нет, кажется, это просто похмелье. Но и от мысли о том, что он обнял не того, легче не становилось.
Вадька хмуро курил, пытаясь запихнуть в себя невпихуемое, то есть черный горький кофе, который все еще пьяный Жека переварил в маленькой турке, и смотрел на Дэна: в нем он видел определенно что-то еще, кроме обычного гадкого похмелья. Но никак не мог сообразить, что именно. Ладно, вечером обязательно докопается до истины, ну, а пока что…
— Пойду-ка я в душ, — сказал он, глядя в недокофе, а потом как бы уточнил: — А то тошно, аж пи*дец.
И ушел.
Жеку настойчиво клонило носом в стол, но Дэн не позволил ему этой роскоши и ненавязчиво начал:
— Ахуеть мы влились ночью.
— М-угу, — согласился Жека.
— Я после третьей ваще ничо не помню. А ты?
— Ы-ы, — отрицательно промычал собеседник.
Дэн вздохнул с облегчением. И тут же понял, что: не, это ху*ня какая-то получается! Как можно такого не помнить.
И, ведомый врожденным на генном уровне еще до появления прямоходящих гомосапиенсов стремлением побеждать и быть первым, выпалил зло:
— Чо, даже не помнишь, как отсосал мне?
Жека медленно поднял на Дэна вполне себе отрезвевший взгляд и, замешкавшись на долгие секунды, открыл рот.
— Чо? — уточнил охуевший Жека.
— Ну ты, блять, даешь. Но за такой отсос девичью память можно простить.
— Я тебя щас, сука, в ухо изнасилую! — Жека зверел, чувствует, наверное, вранье.
— А я вполне верю, — Дэн скривился: то ли вчерашняя рыба к горлу подкатила, то ли от всего этого хреново стало. — Я даже убедился в этом ночью.
— Пи*здишь, сука! — загремел Жека, вставая из-за стола. — Я бы никогда тебя! Мудак ты уродский!
— Все, что ли? Сам сделал, а теперь съехал, шлюшка еб*чая?! Типа не помнишь. Все ты помнишь, гондон…
Договорить не успел. Жека, снеся табуретку по пути, уже летел с занесенным кулаком навстречу с носом Дэна. По нему он, конечно, не попал — пьяный мозжечок подвел, зато в ухо влепил так, что у Дэна аж зазвенело. Он прикрыл звенящую колокольню рукой и зашипел:
— Бляяять!
Жека же, видя почти поверженного обидчика, успокаиваться не стал, а наоборот раззадорился еще больше, желая крови и возмездия за свою уязвленную честь. Он ухватил Дэна за шею, нагнул его ниже и со всей дури пнул коленом под живот.
В этот момент из ванной выскочил Вадька. Глядя на развернувшееся представление совершенно безумным вдглядом, он выронил полотенце из рук и в чем мать родила кинулся на Жеку со спины. Жека завертелся волчком, пытаясь сбросить неожиданного противника, но налетел на стол и вместе с Вадькой повалился на пол. Оказавшись в горизонтальном положении, Жека первым делом стал мотать головой, сбрасывая мокрые член и яйца оседлавшего его Вадьки со своего лица.
— Да слезь ты, мразь! Ты чо творишь? — орал он, пытаясь выбраться.
— Ты чо тут устроил, козел?! Охренел совсем?
Вадька уже слез с него и подошел к Дэну, сидящему на полу у стены и все еще прикрывавший ухо.
— Да ты хоть знаешь, что это мудозвон наговорил тут? — затараторил Жека и, не дожидаясь ответа, тут же ответил сам: — Типа я у него отсосал ночью, когда мы набухались!!!
Вадька повернулся к Жеке:
— Ты отсосал у моего парня??? Пока я спал рядом в этой же комнате?!!
— Нет! — отчаянно заорал Жека. — Я же говорю, пи*дит он! Не было такого! Не было, я тебе отвечаю!
— Дэн, чо за ху*ня? Я ничего не понимаю, — Вадька смотрел на Дэна и ждал обьяснений. Конечно, сейчас, в эту самую минуту, он по-умолчанию верил Дэну, а не Жеке. Но прояснить ситуацию до конца все же хотелось.
Он так и сидел голый перед своим парнем на корточках, положив ему руку на плечо, но Дэн, смерив их обоих презрительным взглядом, поднялся и сквозь зубы проговорил:
— Алкашня сраная! Вы друг друга стоите!
И ушел.

По дороге домой он вспоминал мутные кадры, залитые красным тусклым светом от маленьких диодов выключенного компьютера, в которых все-таки отчетливо различил две обнаженные фигуры и характерные звуки смачного слюнявого минета. Видел, как Жека, широко развинув Вадькины колени в сторону, принялся сначала водить рукой по его члену, вылизывая начисто выбритые яйца — Дэн точно это знал, — а потом глубоко и медленно стал вбирать ствол по самые гланды. Вадька положил обе ладони ему на затылок, и они вместе задвигались быстрее и ритмичнее… Пьяному, еще не проснувшемуся Дэну такой сон очень нравился, и он, запустив руку в свои трусы, начал дрочить. Но буквально через несколько секунд до него дошло, на кого именно. Тогда он закрыл глаза, подумал: хорошо, что это сон. И благополучно заснул.
А сейчас Дэн шел и думал: вот дурак-то! Надо было все это действительно оставить только сном.