Котёнок

Говорят, если есть что то, что гнетёт или гложет – расскажи другому. Или доверь бумаге. Боль станет меньше. Вот увидишь!
С тяжёлым лязгом бухнула дверь. Торжествующе щёлкнул замок в двери. Начался обычный вечерний шопинг за продуктами в «Викторию». Идти ужасно не хотелось. Но, жена была неумолима. Надо! Только что отшумел ливень, отгрохотал шторм. Было очень прохладно, даже для калининградского лета. Небо почти расчистилось, впрочем, продолжая сеять мелкую морось. Вот и хорошо. Заодно, проверим твою новую непромакайку, убеждала жена.
Вечер встретил нас своими влажными, холодными ладонями. Угостил запахом озона и терпким тополиным запахом. По улице Красносельской, почти по тротуар, бежали ручьи. Чистые и говорливые. Тротуарная плитка завалена ломаными ветками, рекламными листками и бумажками с мусорки. Мы уже подходили к перекрёстку, как загорелся красный свет для машин. Колонна начала замедлять ход, сжимаясь гармошкой. Вдруг из кустов мелькнул серый комочек, проворно шмыгнув под огромный навороченный внедорожник.
- Вот дурак то! – воскликнули мы почти одновременно – ведь попадёт под колёса.
Но, из под машины котёнок уже не выскочил. Ну, точно дуралей. На мгновение мне представилось: вращающие детали ходовой части внедорожника и серый комочек среди них. А если не это, то разгоняющийся джип на проспекте, соскальзывающий котёнок и машина идущая следом. И ещё вспомнилась картина полугодовой давности.
Я ехал на работу на машине. Как обычно на улице Донского - колонна. И вот даже эта медленно идущая колонна начала замедлять ход, что-то старательно объезжая на дороге. Когда до этого «чего-то» осталось машины три, колонна встала. Из машины вышел молодой парень и осторожно поднял «что-то» с середины дороги. Потом подошёл к газону и так же осторожно положил его на траву. Колонна тронулась. Когда я проезжал мимо, глянул вправо. Лучше бы я не смотрел. Нескольких мгновений хватило, чтобы до сих пор при воспоминании об этом мне становилось невыразимо грустно и печально, хоть волком вой. На газоне лежал молодой котёнок с перебитым позвоночником. Лежал и медленно умирал. Его взгляд был выразительнее самого заунывного мява, самых громких криков. Это была тоска, страх и дикая боль. И ещё непонимание, что же это с ним произошло. Он молча смотрел на проходящую мимо колонну машин, а машины всё ехали и ехали. До сих пор мне горько, что я тогда смалодушничал. Нужно было взять его и отвезти в ветлечебницу, что бы его, хотя бы, усыпили. Прервали эти муки. Но, я не мог. К людским страданиям я привык. Насмотрелся всякого. Сам был неоднократно оперирован. Но, видеть, как мучаются животные, нет уж… Я долго уговаривал себя, что не мог поступить иначе. Что меня ждут на работе. Там и так уже всё сильнее разгорался скандал, на сколько минут раньше я должен придти на работу и на сколько часов позже должен уйти. Но, взгляд этот всё стоял перед глазами.
И вот теперь я долго не раздумывал. На этот раз сделаю всё как надо. Я метнулся к водителю внедорожника: дружище, подожди немного, чуть-чуть, я скоро. С другого окна бомжеватого вида мужичок что косноязычно пытался растолковать водителю. Я побежал к задней части машины. Упал на слегка спружинившие руки. На заднем мосту котёнка не видно. Чуть-чуть присогнём руки. Ага! Вот он. Сидит свернувшись клубочком на какой то железяке. Я пытаюсь до него дотянуться. Никак. Подлезем ещё чуток под машину. Всё равно не выходит. Холодные потоки воды между руками, грязная вода капает с джипа. Прохожие оглядываются недоумённо. Загорается «зелёный». Колонна начинает движение. Я горжусь нашими, калининградскими водителями. Ни один не загудел, не засигналил, не заматерился проезжая мимо внедорожника включившего «аварийку». А, чорт с ней, этой новой белой курткой. Я становлюсь на локоть и колени, рукой, наконец, дотягиваюсь до этого оболтуса. Хватаю его за заднюю лапу. Он жалобно мяучит, цепляясь тонкими коготками за какие то неровности. И вот победа! Котёнок у меня в руках. Мокрый, я подбегаю к водителю, сердечно благодарю его. Тот моча кивает головой, выключает «ававрийку» и газанув уезжает. Бомжеватого вида мужичок тянет руки к котёнку, радостно и стеснительно улыбаясь.
- Оставь мне, у меня будет … жить, ему хорошо … будет.
Я протягиваю ему котёнка. Мужичок бережно берёт это мокрое, лохматое чудо, прикрывает полой пиджака. Тот вцепляется всеми когтями в свитер мужичка и умиротворённо замирает.
- Ну, вот на сегодня подвигов хватит – бормочу я, - пошли домой, сушиться.