Страх неизвестности

Все люди были в панике и ужасе. У каждого, кого ты встречал, можно было увидеть в глазах непередаваемое чувство безысходности, страха, нет всепоглощающего ужаса.

Мир таял на наших глазах. Незнакомцы, приятели, коллеги по работе, друзья, родственники: все они плавно исчезали из нашей жизни, стирались, пропадали. Растворялись, если так будет угодно. И все это были вовсе не выдумкой, не попытка приукрасить происходящее, так обстояло на самом деле. Люди стирались  из жизни будто бы ластиком. Так обычно мы удаляем в жизни грязь очищающим средством. Слой за слоем грязь растворяется и вскоре ее нельзя увидеть. То же самое происходило и с людьми, неважно, были ли они добрыми, щедрыми, завистливыми, похотливыми, мягкосердечными. Никакое положительное или отрицательное качество не влияло на исход.

Это бедствие развилось буквально за неделю. Люди, что остались еще живы, испытали, наверное, весь спектр эмоций, от удивления, непонимания, отрицания, ярости и гнева до отчаянья, безысходности, тоски и уныния. Но смиряться с этим никто не хотел, люди прятались по домам, как тараканы прячутся по щелям, при включении света. Каждый пытался придумать свое средство от этой напасти.

Мне довелось наблюдать за исчезновением моего близкого друга, что сопровождал меня всю жизнь. Вначале он выглядел просто бледным, таким человек обычно бывает, когда простудился. Но затем, с каждой новой минутой он становился все тоньше и прозрачнее, в прямом смысле этого слова. Затем наступил момент, когда можно было сказать – я вижу призрака воочию. А затем он пропал. Был ли он жив? Что с ним произошло? Что испытывал при этом? Если судить по застывшей гримасе ужаса перед его исчезновением, то все происходящее было невыносимым до крайности. Неизвестность всего происходящего пугала до безобразия, в любой другой бы ситуации мне стало бы стыдно за свой страх.

Сейчас же мне необходимо было продолжать движение по улице вместе с моим другим товарищем. По непонятной мне причине, у меня сложилось впечатление, что чем больше я буду двигаться, тем меньше вероятность превратиться в бесплотное нечто, а потом и вовсе исчезнуть из жизни. И друг, и я – оба молчали. Говорить было не о чем.

Улицы безмолвно встречали нас на своем пути и тихо провожали нас. В нашем небольшом городке стояла звенящая тишина, которая не нарушалась даже шелестом листьев с деревьев. Из-за этой опустошенности город выглядел более мрачным и зловещим, чем обычно.

Впервые за всю свою недолгую жизнь меня мучил вопрос: а так ли прошла моя жизнь? Может быть, стоило посвятить свои силы и амбиции во что-то другое, а не в инженерию? Возможно, у меня был природный талант к рисованию или даже к медицине? Почему вообще инженерия? Ответ прост – так хотели мои родители.

В голове проплывали воспоминания, как в младшие годы для меня самым увлекательным было – это уроки биологии. Меня нельзя было буквально оторвать от книг, от наблюдения за насекомыми, животными, что находились рядом. У меня были свои гербарии с растениями, в них было все мое детство, вся моя детская и подростковая история жизни. Каждый листик, цветок, веточка – все это было связано с воспоминаниями, и далеко не всегда хорошими. Засушенный цветок желтой лилии у меня стоял на столе до последних дней в напоминание о первой любви. Эта любовь была быстротечной, но полна эмоций и чувств, ярких и искренних, живых.

Затем родные настояли на моем поступлении в инженерный, и их желание было выполнено. Последующие годы прошли в тяжелом труде, чтобы зарекомендовать себя. Жизнь тяжелым бременем легла мне на плечи, и с тех пор это бремя меня не отпускало даже на шаг. Дальнейшие годы жизни были связаны с состоянием хандры, усталости, недовольства. И все это было ради чего?

Мой друг внезапно резко остановился как вкопанный. Мне пришлось остановиться вместе с ним, тем самым прервав  размышления.
- В чем дело?!

- Ты… - дрожащим голосом произнес он, протянув руку.  – Ты…

Ему не потребовалось дальше говорить. Одного взгляда на свои руки хватило: бледные, как у больного человека. Теперь мне оставалось недолго. Не больше часа.

- И что теперь? Ты сбежишь от меня, боясь заразы? – мой тон был спокойным, но мне хотелось слышать, что меня не бросят.

- Нет. Останусь с тобой, - твердо произнес мой приятель. – В конце концов, это ждет всех. Это страшно?

- Пока это никак. Ничего не чувствую.

- Странно, мне казалось, что это все очень неприятно и болезненно. Эти лица у людей…

- Мне тоже так казалось, но я ничего не чувствую вообще.

Это было правдой. Никакой боли, дискомфорта, неудобства. Не было и усталости или вялости. Вообще ничего, что могло бы напугать или потревожить.
Внезапно во всем моем теле появилось ощущение легкости: оно постепенно становилось прозрачно. Это нисколько не испугало меня, наоборот, удивило и заинтересовало. Доводилось ли вам когда-либо смотреть сквозь самих себя? Мне вот нет.

А ощущение легкости и невесомости тем временем захватывало меня все больше и сильнее. Чуть позднее появилось ощущение приятного тепла. В душе стало легко и спокойно, ощущение умиротворения захватило меня с головой. Поразительно! Такого со мной не было уже несколько лет подряд.

- Что с тобой? – обеспокоенно спросил друг. – Все плохо?

Язык, рот, горло – все, что отвечает за нашу речь, не поддавалось моим усилиям. При всем желании и старании нельзя было воспроизвести и звука. На доли секунды меня обхватил страх, но силой воли мне удалось его прогнать. Нельзя пугать моего друга. Это исчезновение не будет страшным и он должен это понимать.

Улыбку, которую видел мой друг на последних минутах существования в этом мире, была искренняя. Именно сейчас мне пришло осознание того, что это не конец и происходящего не стоит бояться.