Пожар!

Была Пасха. Погода стояла чудесная, только ветренная. Солнце палило, как бешенное. Делать ничего не хотелось, и я зашла на мансарду, чтобы свысока полюбоваться пейзажем. Высунувшись в окно, как скворец из скворечника, я с удовольствием созерцала  окрестности, и тут мой взгляд упал на соседний участок. На нем горела малина. Сашка, парень лет тридцати, метался среди пылающих кустов и безуспешно пытался затушить огонь. Ветер сильный и порывистый непросто сводил на нет все его усилия, но каждое мгновенье перебрасывал огонь на новые кусты.
Охваченная ужасом, я скатилась по лестнице вниз, схватив по пути запасы воды в пластиковых бутылках, подбежала к забору и бросила их Сашке.
- Почему никого не зовешь, - крикнула я?
- Телефон забыл, - почти плача крикнул в ответ перепачканный сажей  Сашка. Огонь уже охватил большую площадь. С одной стороны он подобрался к деревянному забору и сараю, с другой к новому срубу.
Я метнулась к скважине, включила насос. Вода потекла  преступно медленно. Я сунула шланг в ведро и потащила его к забору. Длины шланга хватило только до середины моего участка.
Я бросилась бегом к дому Сашкиных родителей, что стоял в сотне метров от нас. Тарабаня в окно, кричала:
- Лена! Пожар! Пожар! Сашка горит! Воды нет!
Лена, Сашина мать, в панике выскочила из дома.
- Ведро возьми, - крикнула я, а сама уж бежала к дороге наперерез мчащемуся автомобилю. Ошалевший водитель высунулся из окна, желая отматерить меня, но видя мой очумевший вид притормозил. Я уже не могла кричать.
-Пожар! Пожар! Помогите! – шептала я, указывая на столбом поднимавшийся дым. Водитель резко свернул с дороги к Сашкиному участку, а я, распластав руки, уже шла навстречу следующей машине. Развернув несколько машин, опять рванулась на свой участок. Надо подавать воду, у Сашки не было на участке воды, он только выложил сруб из бруса.
Дым уже валил из-под крыши сарая прямо на дом моего второго соседа Жени.
Где же он? Неужели не чувствует запах гари? Сгорят заживо! Я схватила телефон и судорожно стала набирать его номер.
- Женя! Вы где? Пожар! Ваш сарай горит!
Обалдевший от такой информации Женя заикаясь кричал в трубку:
- Нас нет дома. Мы на кладбище! Я выпил! Кругом пробки!
- Я вызвала пожарных! Но они еще не приехали. Здесь мужики тушат!
Бросив телефон, побежала подавать воду через забор. Мужики ломали сарай топорами, кто-то работал автомобильным огнетушителем, я подтаскивала воду к забору и передавала ведра Лене.
Часа через полтора пожар был потушен. Пожарные так и не приехали. Уставшие, но с чувством выполненного долга разъехались мужики на своих машинах. Я села на крыльцо. В горле стоял ком, через который трудно было дышать, внутри все дрожало, как студень. Почему-то хотелось рыдать. И сильно тошнило, казалось, что сейчас вывернет наизнанку.
"Давление, наверное, поднялось", - подумала я, взяла телефон и опять набрала Женю.
- Женя, мы потушили. Не торопись, а то, не дай бог, еще в аварию попадете.
Женя был на грани нервного срыва
- Я еду!- кричал он в трубку. – Но тут пробки кругом!
- Не торопись, - повторила я уже спокойным голосом. И добавила без ложной скромности: - Если бы не я, Жень, сгорели бы вы…
Он приехал примерно через час, отматерил Сашку, вздумавшего жечь мусор в такую сушь. Сашка, грязный и обгоревший, даже не защищался. Казалось, он не верил, что этот ад закончился. 
На следующий день, вернувшись с работы, я нашла в траве на поляне перед домом коробку конфет и шампанское. «Заслуженное», – с удовлетворением и гордостью за себя подумала я.
Это был мой самый героический поступок в жизни.
А Сашка две недели лежал в больнице, залечивая ожоги.
Женя с ним потом долго не разговаривал.