Инкубаторская

ИНКУБАТОРСКАЯ

   Надумала я развести гусей. Белоснежную синеглазую гусыню, которую я назвала Беляной, подарила мне сестра, а гусака Гогу и белогрудую кареглазую Тину я купила сама. Всю зиму троица прожила дружно. Как только сошел снег, Беляна стала водить Гогу с Тиной по знакомому ей саду.  Бывало только позовешь:
–Тега, Тега,– первой прибежит Беляна. Она стала даже пищу из рук брать, а я, пользуясь моментом, любовалась синевой ее глаз.
   Гога за зиму возмужал. Стал оказывать подружкам знаки внимания. Заметила, что Беляна ему больше по душе. Как не оказывать внимание, если Беляна подойдет близехонько, вытянет шею, что-то шепнет ему на ушко да погладится об его крыло.
   В начале апреля гусыни сделали гнездо из соломы, сложенной в углу сада и стали поочередно нести туда яйца. Заметила, что соседский пес Кузька, повадился их таскать.
–Ах, ты, змей!–подумала я, взяла дрын и погрозила воришке.
   Сделала два гнезда под навесом. Теперь все в порядке.
   В начале мая Тина стала подолгу засиживаться в гнезде, а вскоре вообще не покидала его. Отгородила Тину сеткой. Не ест моя гусыня, не пьет, а мне горе.
   Белянка садиться парить не думает. Снесет яйцо, закопает его в соломе и пошла гулять с Гогой по саду-огороду. Вычитала, как надо  насильно сажать птиц парить. Три дня держала Беляну под ящиком. Бесполезно! Не пробудился у нее материнский инстинкт.
–Инкубаторская для вывода потомства не годится!   Пусть хоть яйца несет.
   А через месяц вижу, как под крылом Тины закопошился пушистый комочек. Увидев его, Гога неожиданно забеспокоился: к сетке так и льнет. На меня шипеть стал. Беляна тоже обеспокоилась: подойдет к сетке, внимательно посмотрит на Тину и отойдет.
   Вывела гусыня пять птенцов и сошла с гнезда. Я отодвинула ограждение, наблюдаю.
   Гога, коснувшись головой шеи Тины, что-то быстро залопотал. Тина тревожно ответила. У Беляны от ревности глаза потемнели. Подскочив к Гоге, она возмущенно закричала:
–Га, га, га, га, га!– в ярости хватнув его за шею, стукнулась об его голову, потом вырвала пучок перьев у Тины и, влетев под навес, с шипением кинулась на гусят.
   Я схватила обезумевшую гусыню, отнесла в сад и закрыла калитку.
   Всю ночь Беляна звала Гогу. Крик отчаяния не прекращался и утром. Гога кидался к забору сада, с болью смотрел на одинокую, любимую Беляну и... вновь возвращался к семейству.
   Как не жаль было синеглазку, но пришлось мне с ней распрощаться.