Пес Жорка и его новые друзья

               

Со мною и моей семьёй в деревне живет пес. Породой он – грифон. Его приобрели в частном питомнике за бесценок. Он был совершеннейший доходяга и, не будь в то время рядом моих жалостливых внуков, его никто не приобрел бы, и обессиленный щенок не выжил бы в условиях питомника, где на фактическую гибель были обречены все немощные, шелудивые собачки, лишенные нормального догляду. За ними не ухаживали, потому что их не готовили для продажи.

Когда щенка привезли в городскую квартиру, то  стали его кормить сухим кормом со специальными добавками. У него был отменный аппетит, который он не потерял до нынешних дней.  Его назвали Жоркой, потому что он  слыл обжорой.  Щенок быстро шел на поправку и вскоре стал симпатичным псом.

 На прогулке Жорка всегда вел себя интеллигентно, неизменно вызывал симпатию прохожих и даже многочисленных городских собачеев. Темно-рыжая шерсть на нем теперь ярко лоснилась, была здоровой и  необыкновенно курчавилась по всему телу.

На прохожих Жорка лаял в исключительных  случаях. Это, например, тогда, когда от незнакомца исходил отвратительный запах алкоголя. Жорка этого не выносил, и никакая сила не могла унять его гнев. Он лаял до тех пор, пока прохожий, регулируя свою неверную походку, не скрывался за каким-нибудь поворотом.

К псу в городе привыкли  многие и уже кое-что знали о нем, потому что он был частым персонажем моих зарисовок в городской газете. Зарисовки редакция помещала в рубрике «За живое» иногда с фотографиями Жорки. На снимках Жорка выглядел горделиво-задумчивым, философски озабоченным и вовсе не таким смешным, как в жизни.

В деревню Жорка всегда отправлялся с видимой охотой. Он знал, что там больше простору и воли. Ему позволялось кататься спиной на скошенной траве, сухой и такой пахучей, что Жорка  задыхался от непривычных запахов, порывисто дышал и беспрерывно облизывал  свой короткий, тяпкой, нос.  Шалея от сельских ароматов, пес  чихал, фыркал и вытирал роскошные усы о росные травы.

А еще в деревне у него была любовь к огромной белошерстной дворняге. Её звали Ася. Но об этом я однажды рассказывал в одной из зарисовок.

 В последнее время Ася не подбегала к воротам деревенского дома, где гостил городской пёс. Жорка мог часами, просунув голову под калитку, ждать подругу, безуспешно вилять лохматым рыжим хвостом и, не дождавшись Аськи, вздыхать и тихо повизгивать на руках у хозяйки.

  Аська не появлялась потому, что у неё  были щенята. Их папой считался  пес по имени Приблуда из соседнего околотка, цыганистый и весьма  коварный искуситель. Но мы ничего такого не говорили Жорке. Он, конечно, ничего не понял бы, но чувство беды у него было развито необыкновенно сильно. Поэтому мы сочли за благо не говорить ни слова, но Жорка чувствовал и без наших слов, что случилось для него нечто непоправимое, похожее на измену.

Кормили мы Жорку на террасе, устанавливая недалеко от входа в неё  две собачьи  миски. Одну наполняли сухим кормом, другую – водой.  Сухой корм псу надоедал, и он  с нетерпением ждал, когда семья усядется за стол обедать или ужинать. Тогда ему перепадали деликатесы: кусочек куриной грудинки, ломоть сыра или даже полная ложка несладкого йогурта. После такого ужина нечего было и думать, что Жорка набросится на сухой корм.  Корм пытались оставлять в миске до самого утра. Но каждое утро миска была суха и чиста.

Однажды ранним утром, когда дверь оставили открытой из-за нестерпимо душной ночи, Жорка подкараулил воришек. Это были соседская кошка Мурка и ёж, живший в малиннике, густо разросшемся в саду возле дома. За глаза мы величали  Мурку Марией Климовной. Она была отважной и ловкой разбойницей.

Для порядка пёс облаял расхитителей своей собственности, но те и ухом не повели. Мария Климовна презрительно поглядывала на хозяина миски, который ростом, в сравнении с ней, явно не вышел, хотя и был выше ежика, без всякого стеснения хрустевшего городским лакомством, и тыкалась узкой мордой в миску, где еще шуршали шарики сухого корма.

Жорке ничего не оставалось, как подружиться с незваными гостями. Каждый вечер Жорка нарочно недоедал, оставляя добрую порцию сухих шариков своим новым друзьям.

Мария ела всегда много и жадно: её ждали котята, которым хотелось сытного материнского молока. Кошка часто бегала на ручей пить: ей хотелось после сухого корма налакаться холодной родниковой воды.

Как нам показалось, она из-за ледяной воды  потеряла голос и вела «беседу» с Жоркой и ежом беззвучно, жестикулируя лапой. Жорка недоумевал, глядя на жестикуляцию Марии Климовны, а ёж Пашка (так мы его нарекли) только фыркал и щетинил на конкурентов  серебристые иголки.


Ежедневно мы помогаем им скреплять дружбу, подбрасывая в миски аппетитные яства.