Кома Глава 4

Глава IV. Нападение
21:53
4 апреля, 2015г. Россия. Северо-восточнее Дятьково.
Тихо. Странно. Я бы уже начал молить свой мозг, фантазию остановиться, но где-то слышались разговоры, пшиканье рации, шаги в шаге от меня.  Наверное, стоит открыть глаза. Отлично, госпиталь. Жёсткая, очень скрипучая пружинная кровать, стоячая вряд с такими же кроватями вдоль стены перпендикулярно. Телодвижения в попытке встать и осмотреться, сразу привлекли внимание не только соседей по бокам от меня, но и...
-"Тщ-щ, лежи. Болит?"-, подбежала ко мне медсестра в слишком белом халатике. Привет, Вика.
Я чувствовал, что моя голова стала на голову тяжелее. И в то же время было ощущение невиданной лёгкости, будто внутри, что так плотно забивало мне голову, весь мозг, все исчезло.
-"Н-нет. Нормально."
-"Голодный? Ты пропустил ужин. Держинский дал тебе возможность набраться сил, так что пока тебе хоть немного не станет лучше, побудешь тут."- она очень мягко улыбнулась. Так, словно ей был необходим ещё один вы пациент, который поднимет её своим выздоровлением в должности.
Да, приятно, когда тебя целуют в задницу, дабы угодить, но одно дело, когда этот человек действительно печётся о тебе с искренним желанием помочь встать на ноги, и совсем другое, когда всё это должно будет закончиться выставлением отзыва и предъявленным счётом, чтобы после тебя забыли, как проблему. А пока мне ничего не остаётся, кроме того, как отлёживаться. Пусть даже меня бы поселили тут, оставаться надолго здесь я не намерен.
-"Спасибо, не отказался бы."
Она с какой-то покорностью и улыбкой выслушала мою просьбу и не дожидаясь ещё каких-либо пожеланий, сразу же метнулась исполнять, словно я тот самый солдат, услуги которого обходятся дороже десяти лучших футболистов мира, но в отличии от них не умираю каждые десять минут и довожу дело до победного конца.
Прозвучала команда "отбой", и режущий глаза светодиодные лампы заменили тусклым светом, который был не в силах скрыть белое пятно, суетившееся в другом конце палаты. По коридору, который образовывали спинки кроватей, каждые секунд тридцать проходили не только солдаты, но и слегка полноватые здоровые офицеры. Какими бы тут благородными воителями за свободу все не были, мужское начало есть у всех. Эти мысли навеяли сильное отвращение к медсёстрам и их ванильным заботам.
-"Вот. Давай помогу"-, вернулась Виктория. Поставив на тумбочку поднос с чем-то явно вкусным, её рука, словно штыковая лопата, вонзилась между головой и подушкой. Я не стал корчить из себя предсмертного больного и, опиравшись локтями, приподнялся и облокотился на уже вытащенную из-под меня перьевое облачко.
Вряд ли раненным полагаются такие привилегии в еде. Да и вообще. Странно, но это гораздо лучше, что обедают в столовых.
Вечер проходил скучно. Даже слишком. Разговоры ни о чём с соседями лишь мешали мне сосредоточиться на мыслях о происходящем. Всё это довольно странно- скорее всего, в подсознании сохранилась информация о том, что случилось со всеми, кого я знаю. Даже если я действительно разошёлся с Жанной, неужели стал бы думать о неё меньше? Дело в том, что не было тех самых эмоций, которые подобно волнам, уносят тебя всё дальше и дальше в глубину отчаяния и безысходности.
-"Как самочувствие?"-, спросила мой лечащий врач.
-"Да ничего, не кружится. Спасибо."
-"Хорошо. Не хочешь размяться? Можешь встать?"
Невозмутимый и непреклонный к долгим разговорам голос Вики, так и уговаривал меня забыть об усталости и не комфорте. Не то, что бы я залежался или так сильно хотел подышать этим сухим землистым воздухом, но разговоры, слухи, да что угодно могло сию секунду еще на сотый тысячный люкс просветить меня во всём происходящем.
Она протянула фуфайку в камуфляжной раскраске. А я ведь даже не заметил, что всё это время провёл уже без верхней одежды, лёжа под почти не согревающем, если можно его так вообще назвать, одеялом. Лишь майка и ... нижнее бельё. Ладно, не сильно интересно, кто и как это делал. Медленно поднял своё туловище с кровати, одел боты на босую ногу, ибо брезгливость тут- как минимум глупо, сжал куртку и медленно стал поднимать свою пятую точку, точно, как терминатор. Проём палаты, разделявший пациентов и суровую суету, представляла собой ничто иное, как разрез с пришитыми липучками. Но при всем при том очень хорошо сохраняла тепло и свет. Я понял это, когда оказался, вопреки своим ожиданиям от прошлой лесной ночи, снаружи. Не в прохладной ночи, а в кромешной ледяной тьме.
Вика что-то достала из кармана, после чего на земле появился тусклый-тусклый кружок света. Она подошла к фейсконтроллерам при лазарете и что-то не шёпотом, но очень тихо сказала. Один из них, судя по звукам, поднялся. Время было холодным, тёмным и безлюдным. Почти. Будто нечаянно лёгким хватом тонкими нежными пальцами придержала локоть. Пройдя мимо, её рука чуть проскользнула вниз по моей, словно говоря таким жестом "за мной, сладкий".
Мы поднялись на уровень нетронутой земли по импровизированной лестнице из массивных деревянных ящиков.
-"Будешь?"- Да ладно! Сигареты! Я и не думал, что врач позволит не только себе такое, но и пациенту, тем более. Или наоборот.
-"Да. Спасибо".
-"За такое не благодарят", - В темноте не видно, но слышно лучше. На последнем слоге мне удалось уловить нечёткую "Т", что говорило об улыбке.
Едкий, дешёвый дым от ультратонкой и короткой сигареты обволок всё горло, затем гортань и ненадолго растворился в глубине. Вперемешку с весенним холодным невероятно свежим воздухом, дым казался чем-то согревающим и ещё более вредным.
 Охватила ностальгия, скука по всему тому, чем я жил, буквально, пару тройку десятков часов назад. Помню что-то подобное дымил лет в двадцать, когда было неважно чем травиться и денег было не таком изобилии, чтобы баловать себя чем-то вроде того, что курил по пути домой.
Стоять молча было напряжённо, но и прерывать тишину мне тоже не казалось лучшей идеей. И всё же, глубоко затянувшись ещё пару раз и насладившись ещё несколькими секундами стрекотанием ночных насекомых, я решился заговорить:
-"Ну так... Как там мои результаты, доктор? Что со мной?"
Она поспешно выдохнула серое облако дыма: -"А что с тобой. Контузия. Амнезия. Что-нибудь вспомнилось?"
-"Неа. Даже нет того чувства туманности. Абсолютно ничего."
-"А имена, в каких ты войсках, как с оружием обращаться, ФИО командиров?"
-"Нет. Помню жизнь до войны, аварию, свой адрес, паспортные данные... Но не это вот всё."
-"Нужно время и, желательно, покой. Хотя, странно. Обычно забывают прошлое. Ничего, будем надеяться, что всё обойдётся."
Её глаза блестели даже в густой темноте, благодаря тусклой, затянутой облаками, луне. Она была довольно высокой, немного ниже меня, с короткой стрижкой, ещё и собранной в пучок, как и полагается военному санитару или повару. Её халат сменился на камуфляжный закрытый костюм, очень гармонично подчёркивающий изгибы стройного тела.
Всё это напоминало больше оздоровительный лагерь в полевых условиях, нежели настоящий военный объект. Ночь стоит тихая, практически могильно бесшумная. Мне было приятно даже просто находиться рядом с Викой, но и сильно тосковал по дому, по родным тёплым рукам, которые так и не дождались меня. Мы были как на ладони, но в кромешной темноте с бдящими часовыми по периметру. Я ранен, но чувствую себя довольно бодро, особенно для того, чтобы хоть сейчас вот, взять какое-никакое продовольствие с картой и идти, идти сколько бы времени это не заняло и, в конце концов, дойти до дома.
К сожалению, последние миллиметры сигареты дотлели, а просить ещё было бы как минимум неприлично. Не накуришься такой одной никогда в жизни! Виктория, одним движением ступни, которая облачилась из балеток в сапоги, образовала маленькую ямку, куда и кинула окурок. Мой полетел следом, после чего они оказались погребёнными под небольшим слоем рыхлой, сухой земли.
Не заметил, как привык к холоду. Хотя, нет, наверное, просто забыл, как же тут тепло внутри. Она стянула с меня Фуфайку и проведя чуть ли не горячей рукой, слегка подтолкнула в спину, тихо произнеся: "Тебе туда". Тусклый свет тёплого света старых ламп накаливания, подобно тем, которые тогда поставили мне ультиматум "Либо смерть, либо это", показывал лишь коридор. Без наводящего движения её руки, мне пришлось бы облапывать пятки и искать свою койку. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, улыбнулись и, оставив гореть огонёк между нами, разошлись по своим тёмным углам.

Утро.
Чтобы разбудить меня утром, вам потребуется пульверизатор с холодной водой, либо крепкие нервы. Однако, сейчас долго просыпаться не пришлось. Спать было ужасно некомфортно: перевязанная голова, жёсткий матрас, звуки, шорохи, свет... Мешало всё! Поэтому большую половину времени, проведённой в лежачем положении, я жмурился и думал что делать дальше. Засыпать начал только под утро. Но снова о себе заявила суета снаружи, осторожно, но уверенно, проникающая внутрь палаты. Ещё одна привилегия больного- подъем хотя бы не по приказу.
Однако, стоило только сну одержать верх над шумом, как галдёж перерос в панику. Подобно тому, как человек просыпается за несколько секунд до землетрясения, так и я открыл глаза за пару мгновений до тряски меня Егоровым. Его взгляд кричал о надвигающейся опасности.
-"Давай, вставай! На нас напали. Быстрее! ПОДЪЕМ!"
В тотальной растерянности, спихнул, некогда не только греющее, но и ограждающее от шума одеяло, и, сквозь набирающую обороты головную боль, немедленно начал одеваться.
Послышались первые выстрелы и взрывы. Грохот проезжающих мимо БТР и танков вызвали небывалую пилоэрекцию. В палату забегали солдаты в полной экипировке и опрокидывали столы и кровати, тем самым создавая баррикаду. Вместе с другими раненными я собрался бежать на улицу, как велел стадный инстинкт.
-"Стой! Сюда!"-окликнул Герольд.
Он пнул в мою сторону автомат, с импровизированным сдвоенным магазином, крепко, почти по всей длине, смотанный изолентой. Подобрав, поспешил занять место за ограждением рядом с ним.
-"Они пойдут через госпиталь, приготовься."
Изо всех сил старался прижиматься к земле, чувствуя, что перегородка слишком низкая (несмотря на то, что она была минимум метр в высоту). Занявшие позиции солдаты только и делали, что оглядывались и обустраивали место: разбирали ящик с боеприпасами, подкладывали под ноги гранаты, устанавливали пулемёт. Случайно обронив на меня взгляд Герольд быстро схватил бронежилет и кинул его мне на спину, приговорив: -"Вон, засядь там!", указав на кровать, на которой я спал. Солдат слева, закончив обмотку, дал ещё один двойной магазин.
Что есть силы и ловкости, одним ударом ноги, несмотря на усталость и тяжесть в голове, мне удалось опрокинул кровать. Мозг активизировался как никогда, охватили уверенность и решимость. Сообразив, что этого будет мало, оставил автомат и ринулся к одиноко стоящему столу у выхода. Придвинув перед кроватью, перемахнул через укрытие и стал изучать оружие.
Принцип был прост. Это был тот же самый АК, но более массивный и казался грознее и навороченнее. Героически высунув его над укрытием, прицелившись в стену, стал ждать, давая сомнениям постепенно одолевать меня.
Палец был готов спустить курок в любую секунду, сознание наполнилось идеей самосохранения и решимостью, как вдруг что-то довольно сильным ударом пошатнуло и так еле стоящее заграждение. Я вздрогнул, но сдержал силы и не выстрелил, внутри всё онемело. Это была Вика. Видимо, не сбавляя скорости, она хотела как можно быстрее укрыться.
Быстрое тяжёлое дыхание, рюкзак и сумка через плечо с красным крестом, та же зелёная камуфляжная форма, что была на ней вчера ночью.
-"Не ранен? Всё хорошо? Будешь прикрывать меня, нужно помочь солдату"
Рокошевская ринулась туда откуда пришла. Проводив взглядом, уставился обратно в стену и чиркнул предохранителем.
Один из солдат, сидевший за одним столом с Герольдом, поднялся во весь рост и начал что-то кричать. Всюду стоял ор и грохот, да и разбирать его вопли по мне, не было никакого смысла. Во-первых, есть стадное чувство, во-вторых, есть Герольд. Они скажут мне что делать. Он помахал рукой в сторону стенки, откуда мы ждали неприятеля, сел обратно, и началась звонко-оглушительная стрельба в стену. Ко мне подоспели Вика и ещё двое солдат с раненным товарищем. Я перешёл на правый край, дабы в случае чего, прикрыть её от шальной пули. Было страшно, но обстоятельства внушали мне ту самую модель поведения героя.
 Бойцы положили раненного и попытались бежать обратно, вытащив винтовки из-за спин.
Закончив, похоже на тестовый, обстрел в сторону прорыва, из стены посыпался настоящий град! Тысячи пуль за мгновение просвистели над головой, и двое возвращающихся упали, не успев оглянуться. Похоже, Вика была занята так, что даже такое не заставило её содрогнуться или упасть ближе к земле. В отличии от меня...
Многие, кто был на главной баррикаде, пали бездыханными телами. Лишь Егоров что-то громко скандируя, как тогда в окопе, периодически высовывался на пол головы и стрелял в ответ в фанерную стену. К сожалению, недолго...
Яркая вспышка с оглушительным хлопком сильно закружило голову. Сквозь белые пятна разглядывались пара тёмных массивных силуэтов, проходящие сквозь преграды и стены. Точно терминаторы. Одна пуля. Две. Три. Десять! И вот только сейчас он всего лишь ненамного замедлил свой шаг. 
Остолбенев от ужаса, я только подумал, что мой долг здесь и сейчас- помочь тому, кто помог мне добраться сюда. Внутри всё сжалось и провалилось в низ живота. Стало ужасно холодно и жарко одновременно. Обжигающе холодный пот стекал по щекам и рукам, становясь чёрным от пыли, грязи и сажи на коже. Но стоило мне лишь приподнять автомат в сторону будущего убийцы Герольда, как вдруг мне что-то вонзилось в живот. Мне вспомнился горький опыт в кручении ножа-бабочки, который умудрился вонзить себе в ногу. Да, это определённо был нож.
Я не шевелился. Не мог. Стоял и смотрел как ловким движением, подобно тому, как преодолевают препятствия фрираннеры, один из австрийцев, весь в чёрном, вынырнул из-за спины киборга с двумя полуавтоматами, перемахнул через ограждение и, словно фигурист на льду, сделал что-то на подобии флипа, зажав спусковые крючки. Все, кто стоял передо мной; тот, кто мне приходился человеком, которому я мог доверить жизнь; тот мужик, что дал мне патронов... Не успев обернуться, они уже замертво лежали с красными дырками в телах.
Резким движением Вика выдернула заточку и, как бы это не логично не было в данный момент, обняла меня. Она растворилась в надвигающейся уже целой толпе, обычного телосложения, захватчиков с открытыми лицами, разрезая на себе форму, под которой была другая, чёрная, с опознающими лентами на руках. Развернувшись, похлопала по плечу убийцу с двумя полуавтоматами. Он убрал их за спину и посмотрел в мою сторону. Раненный за моей спиной был мёртв.
 Лишивший жизни более десятка бойцов, ловкач, оказавшись не таким низким, каким показался сперва, быстро зашагал в мою сторону. Меня охватил небывалый страх, но тут же мелькнул вопрос "а может, я сейчас проснусь?". Увы, я уснул, точнее, потерял сознание после того, как ловкач, перейдя на бег, подпрыгнул так высоко, что, не наклоняя корпус, ударил меня в грудь ногой, отправив в нокаут вместе с медицинским барахлом и высоким ящиком, который придавил меня сверху.
Несмотря на жуткую сонливость и усталость, рука, будто зная о последствиях потери крови, самопроизвольно не отпускала рану. Спустя некоторое время, когда звуки выстрелов сменились многочисленными шагами и редкими, шипящими по рации, переговорами, меня и обнаружили. Это был уже не тот солдат-ополченец, в тряпичной форме и с дружелюбными глазами. Огромная каска, увешанная многочисленными дополнительными модулями, небрежно примотанных на скотч и изоленту; чёрная маска, закрывающая лицо по глаза; очки, очень похожие на горнолыжные. Эта большая голова, похоже дожидалась, пока я сам не открою глаза и только потом подняла, придавивший меня шкаф, не произнеся ни слова.
Сам по себе, я бы предпочёл полежать ещё часик и немного прийти в себя, но его протянутая рука помощи так и провоцировала схватить её и выяснять теперь что произошло не только со мной, но и с Викторией. Машины с красными крестами напоминали кемпинг, а разложившиеся вокруг своих карет санитары были походили на кассиров в ресторанах фастфуда в обеденные часы. Указательный жест указал на ближайшую мини госпиталь, стоявшую метров в пятидесяти.
Окружённая руинами и мусором, эта мобильная больничка представляла собой хэтчбэк на подобие "Волги". Широкий и, на вид, тяжёлый белый грязный кузов стоял на двух передних огромных колёсах, похоже которые когда-то принадлежавшие грузовику, а сзади неширокие гусеницы. Фары и задние были под ненадёжной защитой металлических решёток. Окатив такую машину чёрной краской, и не знающие о благих их намерениях, точно подумали, что это бандиты или довольно опасные мародёры.
Тут уже было не до любезностей и качества перевязки. Всё на скорую руку, чтобы успеть хоть как-то помочь и остальным. Отойдя от машины с новыми повязками на голове и животе, стал наблюдать, куда двигаются толпы всё ещё боеспособных солдат.
Разводя костры в траншеях и окопах, солдаты скучивались всё плотнее, по мере приближения темноты. Та сторона границы, откуда напал неприятель, охранялась тяжёлой бронетехникой. Мне выдали такой кривой трофейный автомат и каску, после чего, грузовики с остатками продовольствия принялись маскировать, но не мобильные госпитали. В открытых дверях, в задней части салона при тусклом свете, врачи спасали на грани живых людей.
Я скромно примкнул к одному из костров и принялся утолять голод вместе с остальными приготовленной на костре кашей. Конечно, ни о какой стерильности и речи быть не могло, но голод и не давал времени привередничать. Свет падал так, что не было видно ни разрухи кругом, ни стоящих в нескольких десятков метрах бронемашин. У каждого на историю находился анекдот и наоборот. Гитары, которых было максимум две, передавались от огня к огню по очереди.
Эта новая армия, что помогает нам сейчас. Не у кого было спросить, да и не хотелось даже. Если бы только Егоров остался бы жив. Пусть он мне не был даже знаком, я доверял ему. Больше чем кому-либо. Сколько раз я выпускал его из поля зрения с ружьём и до сих пор жив. Но эти новые ребята… Их форма очень похожа на тех, кто ворвался сюда: эти мрачные оттенки, куча каких-то дополнительных модулей, ремни, затяжки, патронташи. Неужто, это сборище мародёров?
Расправившись с ужином, я сходил к тому месту, где пролежал от мощного удара ногой в грудь и кровоточащей раны от предательски сунутого ножа Вики. Отыскав и погрузив на свой матрас, камуфляжный костюм, куртку и оружие (подменив выданное лежать под завалами) притащил его поближе к костру и мирно уснул, не переставая думать, но теперь лишь о её поступке. В общем, не помня, что тут творилось несколько часов назад, первое что пришло бы мне в голову- это поход. Но не война. Нет, никак не война.
 
Глава V. Расплата.
Утро.
Перед сном каждый лейтенант и каждый сержант рассказывали бойцам о завтрашнем дне. О наступлении, которое произойдёт ранним-ранним утром, застав, ещё не отдохнувших, террористов врасплох. Солнца ещё не было видно, но свет уже озарял небосклон, приказывая вставать и идти сражаться. В это утро я чувствовал себя гораздо бодрее и проснулся намного легче и быстрее.
Тяжёлый грохот танков, топот тысяч солдат- лучшие энергетики, особенно, когда это всё движется на тебя. Мгновение, и автомат оказался в руке, а ноги топтали сухую изношенную землю. А сзади, тяжёлая машина переехала миску с матрасом.
Мне нужно обязательно увидеть Викторию. Мне нужно с ней поговорить, выяснить кто она такая и… спасти её.
Утро было такое же, как тогда, в лесу. Запах земляной свежести, влага, прохлада, яркие свежие лучи, простирающиеся уже до самых краёв горизонта, роса и утренний лёгкий туман никак не смотрелись с военной техникой и вооружёнными людьми. Было чувство какого-то диссонанса, противоречия и неправильности. Наверное, увидев толпы пожилых людей с лозунгами "Да здравствует анархия!" у детского сада, вы бы почувствовали то же самое.
Темп передвижения замедлился, все перешли на осторожный шаг, а техника еле ползла. Я застегнул куртку. Оглядываясь, увидел, как все спешили перегруппироваться и идти строго вслед за машиной. Найти свободное место оказалось не так уж и просто, но пройдя мимо пяти БТР и окинув взглядом около двадцати бронемашин, всё же нашёл местечко. Повезло, не в первых рядах. Все начали идти пригнувшись. Слева, метрах в десяти, танк резко остановился. После того как мне удалось расслышать невнятный роботизированный голос рации из него, раздался оглушительный залп. В ушах зазвенело, ноги еле устояли, земля содрогнулась. Где-то впереди ещё один выстрел. Ещё и ещё. И вот, начался пулемётный обстрел, но не нас, мы продолжали идти.
Начиналось пекло. Уже и солдаты стали вести огонь, выглядывая из-за машин. Ещё пару минут и стал слышаться свист пролетающих мимо пуль. Ещё минута ещё более медленного передвижения и сержанты, которые были в каждой группе за танками, хлопая по спинам, приказали штурмовать. Выбежав в беспамятстве из укрытия вместе со всеми, взору открылась небольшая крепость- бункер, с тремя широкими щель-окнами, смотрящих на всех и каждого, с обзором в сто восемьдесят градусов, да ещё и на небольшой возвышенности.
Стоял он слева в окне из вырубленных деревьев в лесополосе. Бетонный серый, замаскированный сетками с фальшь травой, бункер выглядел очень аккуратно и непоколебимо. Всё остальное было обнесено колючей проволокой и насыпями, из-за которых выглядывали башни танков и пулемёты, заинтересованных нашей бронетехникой.
 Возможно, нас используют как пушечное мясо для ослабления, запугивания, ну или в качестве отвлекающего манёвра, чтобы зайти сзади. Однако, некоторые "новые" солдаты шли с щитами, проводили за собой по три- четыре человека. Все были настолько быстрыми и знающими своё дело, что прямо под вражеской насыпью уже был окоп, куда все собирались.
Будто желая говорить как можно тише, все обсуждали план действий, но из-за постоянной стрельбы и взрывов им приходилось перешёптываться истошным ором. Ещё несколько огромных роботов-мужиков взяли толстенные щиты и, недолго подождав остальных, паровозиком скрылись за горкой. Похоже, подошёл и мой чред. Я встал прямо за спиной щитовика и, положив одну руку на плечо, сзади стоящий сделал то же самое, а другой рукой крепче сжал автомат. Под собственные крики двинулись, стреляя по патрону вслепую.
Ещё одна успешно проведённая партия прямиком во враждебные, но более аккуратные окопы. Группой из четырёх человек, мы двинулись в противоположную сторону от другой, которая штурмовала бункер. В ушах звенело всё громче, но друг друга мы слышали хорошо. 
Чуть дальше грохотали два танка, а один отчаянно хотел сбежать, но пролетевшая, буквально над нашими головами, ракета из РПГ остановила его. Навсегда.
Звуки злости и ярости стихали, солнце всё сильнее озаряя кроны деревьев, становилось теплее, а живых людей в чёрных бронежилетах становилось меньше. Запах травы и сырой земли отуманивал рассудок, всё сильнее заставляя вспоминать, школьный туристический поход. Несколько солдат повылезали из своих бронемашин, смиренно склонив головы и подняв руки, что-то выкрикивая на непонятном языке. Горящий танк за ними нагнал на меня небывалую тоску и печаль. Мне стало очень не по себе. Я был возмущён жестокостью и хладнокровием и в то же время, персонально каждому хотел что-нибудь прострелить за причинённые страдания. Пока все держали их на прицеле один из них сделал несколько шагов назад, опустил винтовку и, заметив меня, сказал, что нужно осмотреть окрестности. Видимо, такие сцены он тоже на дух не переносил. Поставив автомат на предохранитель, я пошёл следом за ним, не желая даже знать, что будет с пленными дальше.
Бункер дымился из всех щелей и появившихся трещин. Из-под ног наводили ужас следы от протекторов, сапог и гильзы. Теперь всё это мало отличалось от нашей базы. Сержант этот был совсем молод, точно младше меня, и его обмундирование состояло лишь из военной формы и камуфляжной кепки. А может, это был лейтенант. Не знаю, из-за грязи и сажи погон было не различить. Но лишь по одному его лицу и голосу, что отдавал чёткие команды, было понятно, он знает своё дело и звание. Набралось человек десять.
-"Прочесать окрестности. В шеренгу. Дистанция десять-пятнадцать метров. О живых докладывать. Движение по команде. Медленно"-, скомандовал старший.
Мне досталось место с краю, у самого входа в бункер. Всё стихло, а впереди нас начинался девственный лес. Аккуратно оглядываясь по сторонам, резко развернулся- испугался от звука падения чего-то тяжёлого позади. Заканчивающий действие адреналин, взыграл с новой силой, заставив проверить то место, куда направился прицел- в сторону окопа, который вёл прямо ко входу в бункер. Прижимая палец всё сильнее к спусковому крючку, я был полон решимости найти того, кто там прячется. Покинув шеренгу вовсе забыв про неё, как и страх оказаться убитым, я уже спускался вниз. Огляделся по сторонам и бегло осмотрел бункер, не решившись зайти из-за ужасной вони и нескольких обезображенных трупов внутри. В любом случае, звуки были возле, а не внутри, поэтому продолжил красться дальше по окопу, левее от входа.
Подойдя к углу пятиугольного убежища, уже с облегчением и небольшим разочарованием никого не обнаружив, решил вернуться на своё место. Но перед этим мне очень захотелось окинуть взглядом истоптанное просторное поле, окружённое непроглядными лесами шириной, наверное, чуть меньше километра, стоя в тени, под кронами деревьев.
Тут меня и посетила мысль, не дававшая покоя с самых первых минут пребывания в рядах некого сопротивления или ополчения. Сбежать. Прямо сейчас. Пригнувшись, побежать от бункера по прямой так, чтобы за ним меня не было видно ни прочёсывающим местность, ни тем, кто стоял недалеко от техники, расположившаяся перед той самой ложбинкой для штурмующих.
Вместо вида, производящее впечатление простора и, напоминающее пересохшее море, я увидел Викторию. Она стояла в нескольких шагах от меня, всё в тех же сапогах и чёрной униформе, пытаясь скрыть её всё тем же белоснежно белым халатом, у неё никак не получалось одеть левый рукав. Она обернулась и заметила меня, но вместо испуга от направленного на неё автомата, в ответ на меня смотрело дуло пистолета.
-"Отпусти меня. Я… я спасла тебя. Дай мне просто уйти. Без глупостей", - удивительно, но голос её почти не дрожал. Но она заметно нервничала из-за неприкрытой униформы- "Отойди обратно, я просто уйду и всё".
-"Спасла? Ты чуть не убила меня! Меня тот чуть не убил!", - мы старались говорить как можно тише, чтобы не привлечь внимание. Буквально, я кричал на неё шёпотом. Мне не хотелось причинять ей боль.
-"Я знала что делаю, я врач! И знала…"
-"Опусти! Опусти этот чёртов пистолет."
-"Ты первый"-, её тон стал игривым, а рукав халата, наконец, закрыл спину.
Медленно я опускал прицел, который соскользил с её плеч, по изящной талии, тщательно скрывающейся распаханным халатом и бронежилетом, толщиной с палец, по прямым и длинным ногам с испачканными коленями и, наконец, остановился совсем рядом с моей ступнёй. Убедившись, что я не стану её сдавать, без колебаний, быстро убрала пистолет в чёрную из пластика кобуру, упала на колено и стала судорожно застёгивать халат на пуговицах.
Мне хотелось подойти к ней и рассказать о своих мыслях, о том, что можно уйти, пока никто не видит. Ни мне, ни ей тем более, здесь находиться незачем. Мне хотелось верить ей, что она спасла меня от неминуемой смерти. Если это действительно так, может я тогда её должник? Может, тогда пришло время поквитаться и увести её отсюда?
Она уже было дошла до половины, а я фокусировал взгляд то на ней, то на поле позади неё, как вдруг…!