Пешки назад не ходят - одним файлом

Игра. Что значит она в нашей жизни?  А может, и не вся жизнь игра?  Можно ли найти ту грань, где игра превращается в жизнь? У каждого будет свое мнение и каждый окажется прав.





Сергей Калинин
e-mail: ssl-s@mail.ru

«Пешки назад не ходят»







Глава 1

Артем сделал ход и нажал кнопку часов. Соперник, Фисюн Владимир, крепкий перворазрядник, оторвался от доски, удивленно посмотрел, словно не веря в происходящее. Полный, крайне самоуверенный и чуть хамоватый, он никогда не нравился многим в этом зале. Ему было уже за пятьдесят, и ведь похвастаться сколь-нибудь значимыми успехами он не мог. Но рядом с молодым парнем было просто делом принципа продемонстрировать все свое превосходство, которого, может, и не было.  Что-то неприятно засосало под ложечкой, и только сейчас вдруг дошел весь смысл произошедшего. Партия была проиграна, причем так глупо, что стало еще и стыдно. Артем услышал перешептывания зрителей, и от мысли, что там, за спиной, стоят свидетели его грубого просмотра, стало еще хуже. Нет, он не умеет играть. Теперь это уже однозначно. Завтра же он  спрячет все книги, упакует шахматы, расставленные по всей комнате, и займется нормальными делами. Возвращаться к позиции на доске уже не хотелось. За окном пробегали прохожие, машин было совсем немного, и скоро начнут закрываться магазины.  Время приближалось к семи. Шахматный клуб находился на одной из центральных улиц города, где воскресным вечером только начиналась жизнь. Рядом парк, речка, можно просто пойти погулять. Ну почему же так больно от этого дурацкого поражения? Может, потому, что столько готовился и надеялся? Ведь удачно начал турнир, и вдруг показалось, что все идет замечательно, с каждым днем уверенность прибавлялась и уже старожилы начали относиться серьезно и даже здоровались, признав своим в этом кругу увлеченных до самозабвения. Девчонка в витрине аптеки напротив пыталась приклеить рекламный плакат, который постоянно выскальзывал. Было смешно наблюдать, как, едва выровняв его, она отпускала край, и он падал, не позволяя закрепить скотч. В конце концов она прижала одну сторону лбом, освободив руку и наконец приклеила первый угол.  Два школьника со смехом снимали ее на камеры мобильных телефонов, радуясь непонятно чему. Просто сейчас ей не до смеха, потому и высматривает она внимательно тех, кто еще мог видеть ее.   Ну и что ж, вполне привлекательна, черненькая,  с длинными волосами и, наверное, с очень приятной улыбкой.  Тонкие, простые ровные черты лица. В каждом движении была и легкость, и грация. «А ведь в нее совсем просто влюбиться», - Артем непроизвольно подумал об этом. Вдруг мечты его унесли, но лишь на короткий миг. Он понял, что они смотрят друг на друга, словно оцепенев от случайной наглости. Артем помахал ей рукой, неосознанно, просто следуя какому-то внутреннему порыву. Она подняла руку, но вдруг словно передумав, стала еще серьезней, не ответив на приветствие.   Развернувшись, попыталась сойти с широкого невысокого подоконника, больше похожего на ступеньку, и все же обернулась.  Может, просто убедиться, что свидетель ее нечаянного экспромта провожает ее взглядом, смущенно улыбнулась и махнула рукой.  Роллет закрылся, скрыв за своей пеленой короткую мечту, появившуюся из ниоткуда, а потом  пропавшую в никуда.
Соперник ожидал его ход, не скрывая удовлетворения. Он откинулся на стуле и сложил на груди руки, улыбаясь довольно красноречиво.  Достаточно было нескольких секунд, чтобы понять,  что шансов больше нет. «А ведь аптека будет еще работать примерно час. Может, придумать, что мне могло бы понадобиться?» - мозг перебирал варианты покупок, но все приходившее на ум было нелепо, вызывая скорее ассоциации из сериала «Наша Раша».  Нужно было решаться. Артем как можно спокойнее остановил часы и протянул руку.
- Что ж вы, молодой человек? Меньше надо в окна смотреть. Тогда и результат придет, – соперник был доволен. – Конечно, позиция была не хороша, но вы могли бы еще поиграть.
- Нормальная позиция. Просто зевнул,  – хотелось сказать что-то едкое по поводу всех этих советов, но ввязываться в бессмысленную полемику было дороже себе. 
Бывает, что и поражение воспринимается легко. Можно улыбнуться, поговорить, найти ошибки и подумать о вариантах их исправить.  Но все это здорово, когда соперник уже вышел из состояния борьбы и теперь вы просто коллеги, занятые поиском истины и не питающие никакой враждебности друг к другу.  Тех, кто выходит из зала, словно с арены гладиаторского боя, когда нужно не просто победить,  нужно продемонстрировать превосходство и обязательно подчеркнуть его окружающим, Артем не воспринимал. Шахматы не были источником его существования, а превращать хобби в работу не хотелось.  «Увлечение должно дарить только хорошее настроение», - именно этот девиз очень хотелось избрать для себя. Но то ли увлечение досталось не то, то ли характер оказался не тем, но раны эти были порой очень чувствительны.
- Ваш выбор дебюта слабоват, подумайте: с таким началом перспектив нет, – Фисюн наслаждался победой в полной мере. Благо, партий оставалось немного и свидетели его успеха еще не разошлись.
- Я подумаю. До свидания, – оставаться здесь настроения не было. Больше всего хотелось забыть эту дорогу, чтобы не слышать ничего похожего.  Уже на выходе его догнал Андрей Теплов, многократный чемпион области, ее лучший шахматист и гордость.
- Ну что? Топиться  не пойдешь? – ему явно не с кем было поговорить. 
- Не, вода холодная еще. Подожду до лета, - был конец февраля, но погода стояла на удивление теплой. Даже снега уже почти не осталось.
- Правильно, летом оно приятнее. Деньги есть? Одолжи на неделю. Не хватает на маленькую, – весь вид говорил о безразличии и уверенности, но подрагивающие руки были куда красноречивее.
- Есть, – к своим  почти двадцати пяти Артем еще  не научился говорить категоричное «нет». Да и внимание такого мэтра льстило самолюбию.
- Тогда пошли, – не оборачиваясь, Андрей пошел в направлении ближайшего магазина, путь к которому был проторен поколениями шахматистов. – Ты же не очень спешишь? – Это был даже не вопрос, а скорее предложение, отказаться от которого было невозможно. Мысль, непременно зайти в аптеку, погасла под таким неожиданным напором.
В магазине Андрей быстро прошел вдоль стеллажей, ни на секунду не задерживаясь и не сомневаясь в выборе: двести пятьдесят грамм (так называемая чекушка), самой дешевой водки, бутылка пива.
- Ты что будешь? – он смотрел  на Артема в нетерпении.  - Давай пива возьми.  Поможет переживания оставить.
- Лучше воды. Где здесь спрятаться с пивом? Центр, везде наряды, – замешкался, хотел уже согласиться, и все же взял холодный чай. Вышло дороже, в первый момент стало даже жаль денег на незапланированные расходы.  Но не хотелось выглядеть скрягой, потягивая минералку.   С мыслью превысить допустимые на сегодня расходы пришлось смириться.
- Центр, не центр - какая разница. Давай рассчитывайся. Еще сигарет возьми, –  похлопав по карманам, добавил, – и зажигалку.   Опять в других брюках оставил.
То, что брюки были одни и менялись на шорты в летний период, Артем обратил внимание еще в прошлом году. «Странная она, жизнь. Вот вроде умный мужик. Интересно, это он с деньгами не уживается или они с ним? С другой стороны, желающих угостить его, почти легенду всегда было не мало. А ведь со мной ушел. Почему?» - мысли Артема путались, но тот факт, что внимание именитого шахматиста досталось ему, тешило самолюбие, и считать деньги просто не было сил. Свернув во двор, они прошли вглубь и оказались перед беседкой, скрытой за гаражом. Никогда бы не подумал, что всего в пятидесяти метрах от оживленного проспекта можно найти такой уголок.  Сейчас здесь никого не было. 
Представьте, что вы, затаив дыхание, берете новую книгу.  Бережно удерживаете в руках томик - первые строки так завораживают. И вот вы уже погружаетесь в нее, забывая обо всем. Лишь перевернув последнюю страницу, вдруг испытываете горечь расставания с героями, словно теряя это очарование забытья.      Примерно так и увидел Андрей процесс поглощения водки, который произошел на его глазах. Все движения были ровны, сосредоточенны, и даже разговорчивый товарищ утратил малейшие признаки красноречия. Он просто забыл о существовании кого бы то ни было.  Лишь опустевшая бутылочка заставила его оторваться от горлышка и замереть в надежде на чудо неразменного рубля и самонаполняющейся чекушки.   Но, увы, у этой сказки не было никаких шансов.  Убедившись, что надеяться больше не на что, Андрей обернулся по сторонам и отбросил опустевшую тару в угол, где она оказалась далеко не первой.
- Что там у нас? – он выглядел уже чуть лучше, но еще не настолько, что бы говорить о полном возвращении к жизни.
- Не знаю. Если говорить о шахматах, то ничего хорошего. Утешает, что к реальной жизни это поражение не имеет никакого отношения, – Артем открыл бутылку напитка. Мелькнула мысль, что пиво было бы лучше, да и дешевле.
- Имеет, не имеет.   Откуда мысли-то такие?  Все к чему-то имеет отношение.  Что ты все время один дебют играешь?
- Какая первая книжка появилась, то и играю. Я ж не учился шахматам. Чисто для себя,  – Артем вспомнил, как когда-то давно, еще в младших классах, его друзья записались в шахматный кружок. Ведь он умел играть, ему нравилось, но сказать об этом папе было страшно.  Страшно было и тогда, и сейчас. Уже давно пришлось научиться скрывать желания, мечты, увлечения.  В семье было все разделено на правильное и не правильное. Понятия «другое мнение» не существовало.  Нет, видимость демократии была, но уж слишком она зависела от настроения.
- Пока ты играешь на этом уровне «дворового чемпионата», хватит и того. Здесь не готовятся к соперникам, не изучают твои партии, да и вообще даже КМС местного разлива не видели ничего дальше этой прибитой области да второстепенных турниров.  Ах, да, там осталась вся их гордость воспоминаний, где они рядом со звездами, а бывало, что и проигрывали одной из знаменитостей, а это уже особый почет. Вон, Желязко да Глузер, два пенсионера, поиграли еще в СССР, могут что-то рассказать, научить. Остальные – сборище самоуверенных неудачников, с гордым названием «корифеи нашей славы»,   – Андрей с наслаждением сделал первую затяжку.  Было очевидно, что спасительная сила «эликсира жизни» вернула былую уверенность.
- Жестко ты их. Видок у них, согласен, так себе. Но все же, лидеры, – Артем внутренне был солидарен и сказал скорее из желания не молчать.
- Лидеры, - явно хмелеющий товарищ вложил в слово всю иронию и пренебрежение. – Лидеры играют в первых сотнях рейтинга. Здесь, бывает, появляются таланты. И их начинают лелеять, носить на руках. Кричать о незаурядности и великом будущем. Талант еще до табуретки не дорос, а уже знает, что ему можно все. Он ведь надежда всех и вся. Чтоб твой талант раньше времени не выдохся его надо мордой об стол бить. Показывать, куда расти надо. Эх… - Андрей открыл пиво.
- Ну а Тимоха, твой друг, он же тоже был подающий надежды в твои времена?
- Не, ну Тимоха другой. Он фанат. Если бы чуть сильнее характер имел смог бы вырасти. Мы с ним играли за область еще в восьмидесятых. Там была у нас хорошая команда. Только прошлое это уже. Ладно, другой раз расскажу, – показалось, что задача минимум выполнена и Андрею требовалось продолжение. С Артемом перспектив вечера не намечалось, а потому пришло время расставаться. – Держись. Я тебе потом кое-что покажу. Играй. Лишним не будет, а трат нет. Учись держать удар, пригодится.

Глава 2

Воскресный день обычно совсем не долог. Вечер же пролетает еще быстрее, словно торопится стать очередным понедельником.
- Ну что, проиграл? – папа не отрывался от газеты, заодно прослушивая последние новости по телевизору.
- Проиграл, – отвечать не хотелось. Даже была мысль соврать, хотя бы сказать, что ничья. Но что-то внутри противилось этому мелкому и не нужному вранью. Словно протест. Почему нужно бояться того, что ты не смог?  Разве это то, чего нужно стыдиться и что нужно прятать? Ведь всегда есть победитель и проигравший. И будет следующий раз, где все может измениться.
- Я тебе говорил: брось это ненужное занятие. В следующую субботу едем на дачу. Никаких турниров!
- Пап, но ведь тур вечером. Мы же можем вернуться на час раньше. Разве это сложно?
- Ты что? Ты хочешь сказать, что важнее твой турнир?  И не придумывай ерунды.
- Артем, иди ужинай, – мама вошла с кухни. Получилось грустно улыбнуться, словно пришлось огорчить ее плохой оценкой. – Да не расстраивайся ты. Ну, проиграл, подумаешь, – как и все мамы, она была не столько расстроена поражением, сколько настроением сына. – Разве это проблема?
Есть не хотелось.  Потому ужин прошел в задумчивости, скорее по привычке, с пониманием, что через час голод придет, а шастать по кухне не хотелось.
- Спасибо. Мам, я пойду с чаем в комнату, ладно?
- Иди. Да что ты сам не свой?  Прямо как умер кто.  Переживать больше не о чем?
В комнате Артем расставил на доске шахматы и включил компьютер. Сейчас он найдет все ошибки, программа покажет все, что он не видел за доской, и в который раз придется удивиться собственной невнимательности. Обиднее всего было то, что в очередной раз пришлось остаться с неудачей один на один. Можно было позвонить другу Денису. Но что ему сказать? «Мне так плохо! Я проиграл!».  Смешнее может быть только выступление Петросяна. Нет уж. Лучше никому ничего не говорить. И уже тем более не обсуждать дома.
Артем привычно ушел в себя, стараясь найти ответы на вечно мучившие вопросы. Кто он? Каким он стал за это время? Не женат, и никого нет даже на примете. Трудно сказать, почему так получилось. В свое время, курсе на втором-третьем института, все говорили, что он первым в их группе женится. Необъяснимая уверенность товарищей вселяла надежду, что он совсем не плох. Но вот чем-чем, а комплиментами Артем никогда не был избалован.  Он никогда не был в центре внимания, не выделялся внешне, не рвался в лидеры.  Учился хорошо и даже к четвертому курсу получил повышенную стипендию. С девчонками отношения не складывались. Одна из них сказала: «Вот все в тебе есть, но не пойму, чего не хватает. Вроде как мог бы быть даже красавчиком, но чуть бы добавить уверенности. И ведь умный. Но ум у тебя непрактичный. Ты будешь надежным спутником, но уж очень предсказуемым».  Эти слова не то что бы запали в душу, но заставили серьезно задуматься, что же конкретно нужно сделать.  Он начал пить пиво со сметаной и дрожжами, стараясь хоть как-то набрать вес.  Напиток был отвратительным на вкус, приходилось прятать его от всех, а результата не было никакого. Через месяц эту идею пришлось забросить. Хотелось избавиться от вечной зависимости от обстоятельств, стать взрослее и солиднее. Но страх оказаться непонятым был сильнее.   Прошлым летом Артем с аппендицитом попал в больницу, которая находилась возле парка. И там чисто случайно он увидел шахматистов. Те были поглощены игрой и не замечали никого вокруг.  По воле случая партнер одного из них задерживался - появилась возможность испытать себя. Азарт, везение новичка и что-то еще не просто задержали до вечера, а вдруг разбудили нешуточные страсти в душе. Теперь вечера нашли нового друга - старые, давно спрятанные и забытые шахматы.  Засыпая, все чаще приходилось ловить себя на мысли, что мозг продолжает поиск решений, не давая уснуть, даже когда это было уже необходимо.
Это только на первый взгляд утро понедельника самое обычное. Другой раз и солнце радует, и проснулся нормально, и все хорошо, но ведь как подумаешь, что вся неделя еще впереди, настроение меняется на глазах. В выходной кажется, что наступило время свободы и вот сейчас ты принадлежишь себе. Рабочая неделя возвращает в сознание стойкое ощущение крепостного права.   «Нет, со свободой нас дико обманули.  Ну, вот какая у меня свобода? Я могу не пойти на работу? В сущности, могу», – Артем разговаривал сам с собой, стоя под душем и понимая, что уже спешит, но почти горячая вода не хотела отпускать, и заставить себя выйти из этого теплого облака было выше всяких сил.   - «А что потом?  Найду другую. И ведь все равно мне придется вот так же вставать рано утром. Да и понедельник никуда от меня не уйдет.  Надо идти», – собравшись с духом, закрыл воду и взял полотенце. Холодно стало как-то сразу.  Первую мысль открыть воду и спрятаться обратно пришлось срочно выбросить из головы. Время явно прошло допустимую отметку, когда еще можно было не торопиться.
Бегло осмотрев остановку,  Артем успокоился: автобус еще не ушел. Ставшие знакомыми лица находились на тех же местах, что и вчера. Да что вчера! И на той неделе, и месяц назад, годами в одно и тоже время собирались они  здесь. Порой было чувство, что можно прочесть их настроение, пора было уже начинать здороваться и дружить.   «День сурка», - мелькнуло в мозгу.  Ну вот как научиться радоваться каждому дню? Если задуматься и включить воображение, можно более чем точно описать его до вечера, или даже до конца недели. Сейчас он выйдет на остановке и встретит Степаныча. Правда, по отчеству к нему обращались далеко не все. В некоторой степени это была даже привилегия, которой он отмечал особо приближенных.  Для основной массы работающих он был Александр Степанович Смирнитский, начальник цеха, мужик требовательный, принципиальный и весьма толковый. Один из не многих, кто действительно разбирался в своем деле, знал работу каждого участка и каждого исполнителя.  Может, потому и терпели его в управлении завода, даже несмотря на периодические загулы по пьяному делу. Худощавый, с аккуратной прической, всегда тщательно выбрит, с неизменным запахом дорогого парфюма, он и в свои пятьдесят три был подтянут и одет по последней моде центрального рынка города. А если добавить сюда искрящийся и пронизывающий взгляд, то становилось совершенно понятно, что у женщин он пользовался славой сердцееда и неотразимого мужчины. Потом понесутся отчеты, совещания, вечные разговоры об одном и том же. И даже отчитывать будут за те же недоработки, что и вчера. Эти картины повторялись изо дня в день, не особо балуя новизной. 
Вот и сегодня они встретились в то же время, без слов обменялись рукопожатием и продолжили путь, внутренне собираясь окунуться в атмосферу горячих будней.
- Как твой турнир? -   увлечение Артема начальник уважал, считая его серьезным и полезным.
- Плохо. Проиграл. Так что место во второй части турнирной таблицы добыто кровью и потом.
- Ну, ты так себя не казни. Твои победы еще впереди. И вот что, в пятницу совещание было у директора.  Твою кандидатуру утвердили на должность технолога окончательно. Так что поздравляю, ты уже не исполняющий.
- Да ну? А как же Тамара?  Ее ведь поддерживал главный инженер. Да и не раз говорили, что я еще слишком молод для такой должности.
- Оно-то да, молод. Но скажу честно, вариантов нет. Знаний у тебя больше, чем у всех остальных. Как оказалось, ты единственный, кто знает все действия в аварийных ситуациях. А Тамара… - Степаныч выдержал прямо гроссмейстерскую паузу,- женщина она, конечно красивая, я бы даже сказал слишком красивая, но вот толку от нее нет.  Даже не знаю, что здесь оказалось важнее: не то ты умный, не то остальные еще хуже. Особо не расслабляйся. Пока повезло тебе. Да и в зарплате плюс приличный.  Для твоего возраста просто некрасиво быть таким везучим.
Вспомнилась последняя авария. Оборвался шибер, перекрыв выход сгоревших газов в трубу. Шестиметровые языки пламени вырывались из печи, грозя не просто неприятностями, а очень даже серьезными последствиями. Как ни цинично, но именно эта ситуация и стала звездным часом Артема. Не теряя ни секунды, он перевел в режим ручного управления подачу воздуха и газа, организовал группу по поднятию заслонок и в течение часа, пока меняли цепь, сам, никому не доверяя, обеспечивал все параметры печи, не давая ей выйти из рабочего режима.  Как раз в этот день Степаныч отходил от выходных. Тамара сидела в операторской под взглядами главного инженера и заместителя директора по производству и одобрительно качала головой в такт действий Артема.  Всем было понятно, что только он понимает, что делать в сложившейся ситуации.  В тот момент обращать внимание на присутствие руководства  и лексику возможности не было ну никакой.  На самом деле, как ни глупо признаваться, но было просто страшно.  Часто именно в таких ситуациях и определяется характер человека. И этот экзамен был сдан успешно. Юношу оценили.  Должность старшего оператора оказалась недолгой.
Два года назад Артем закончил институт.  При поступлении специальность, связанная с электроникой, казалось такой перспективной и востребованной, что пять лет мыслей о возможных проблемах с устройством не касались и близко.  Но экономика страны совсем не разделяла оптимизм молодых искателей приключений. Работа на благо страны самой стране таким благом не казалась. Специализация оказалась далека от программирования, где были возможности привлекательных приглашений. Когда диплом, наконец, оказался в руках, вдруг выяснилось, что нет опыта, нет связей и нужно рассчитывать лишь на себя. В результате, чисто случайно, понимая, что без работы просто стыдно, он оказался на стеклозаводе стекловаром.  Зарплата в перспективе обещала быть не плохой, и, как оказалось, работа требовала понимания всего того, чему его усиленно учили пять лет. Именно благодаря этому получилось быстро освоить управление огромной печью, где при температуре в полторы тысячи градусов находилось четыреста тонн стекломассы.  Она была опутана всевозможными датчиками, камерами, клапанами и трубами. Вода, воздух, газ – все это строго дозировано и в обязательной последовательности подавалось в разные участки огромной печи высотой с четырехэтажный дом.  Жара около печи стояла неимоверная, и складывалось ощущение, что ты находишься в парилке бани.  Адреналина было с избытком, возможностей проявить себя хватало,  в общем,  скучать не приходилось.  Помимо прочего пришлось стать и слесарем, и газовиком, и даже сантехником.  Работа нравилось, приходило ощущение уверенности и понимание, что тебя уже заметили, и ты не просто статист, а необходимая часть этого коллектива.
Уже на подходе к операторской, месту,  где все собираются  во время пересменки, Артем услышал шум и оживленный диалог.
- Я не буду принимать смену. Бардак полный. Вон, смотри,- Игорь, стекловар пришедший с утра, стал в позу и показывал в угол, где валялась чья-то сумка, которой, и правда, вроде как не было перед выходными.  С точки зрения должности нужно было вмешаться. Но портить настроение с утра совсем не хотелось. Сделав вид, что ничего не понял, Артем прошел к пульту управления посмотреть диаграммы работы выходных. Куда важнее уровень стекла на всем протяжении и постоянство температур. Краем уха он слышал разворачивающийся диалог.
- Да что ты привязался? У меня все отлично. Иди, смотри, все убрано. Что ты, как моя теща, к фигне цепляешься? Ну, забыл кто-то.  Это даже не моя смена. Мне сейчас что делать? – Вася не собирался сдаваться. Как бы ни хотелось домой, но отстоять свою позицию было делом принципа,  тем более вокруг собрались зрители, радующиеся такому веселому началу недели.
- Ты смену принял, ты и думай. Я отвечать не буду. Убирай.
- Ты лучше после себя смотри. Вон, твои засыпщики транспортер кинули перегруженный. Я потом пол смены его разгребал. Хорошо, выключил вовремя, не порвал. А то сумка мешает. Нашелся тут специалист.
На самом деле и Игорь, и Вася считали себя необыкновенно крутыми. Между ними шел непрерывный бой за звание самого умного. Внешне представляя из себя две противоположности,  они были схожи в одном - в желании попасть на глаза начальству.  Здесь были хороши все варианты. В ход шли самые проверенные методы: серьезный взгляд, усталый вид; если получалось заметить заранее, можно было вскочить и изобразить бурную деятельность.  Игорь – худой, высокий. В свои тридцать был второй раз женат и в каждом браке имел по сыну.  В пыли, и прямо скажем, совсем не стерильных условиях умудрялся ходить в белом халате и всегда находил повод забежать к контролерам - исключительно женскому отделу завода. В противовес Василий был невысок, излишне полноват для своих почти сорока и создавалось впечатление, что внешний вид его волновал меньше всего. Не понятно, шли ли ему усы, но без них его никто уже не представлял. Считая себя специалистом абсолютно во всем,  он удивлялся лишь тому, что его не могли оценить по достоинству.  При всем своем самомнении, он был очень неплохим мужиком. Никогда не отказывал в помощи, правда, потом не уставал напоминать, что только благодаря ему удалось решить проблему.  Как и Игорь тянулся к женскому полу, что не могло укрыться от окружающих и сделало их предметом шуток всего завода. Как заметила Алина, первая красавица и весьма острая на язык особа, по Фрейду, оба были с большими проблемами.  С известной долей вероятности все их возможности так и останутся лишь пылкими речами и неумелой рекламой несуществующих побед. Артем краем уха слушал их перебранку и насторожился, заметив значительное отклонение уровня стекломассы. Судя по времени устранения, заметили слишком поздно. Выходило, что почти час вес готовой продукции был вне пределов допуска. Скорее всего просто выбросили в брак, а значит, не выполнена норма и сейчас ему придется объяснять все это заместителю директора по производству.
- Ты как хочешь, но не пойдешь домой, пока не уберешь,- Игорь демонстративно не садился за рабочее место, а Василий, несмотря ни на что, уже направлялся в выходу. Артем взял пакет, который стал предметом споров и молча выбросил его в урну.
- Все? Стало проще? – он обвел взглядом враз притихших товарищей по работе, опешивших от такого поворота.  Спокойный, с юмором и врожденной тактичностью Артем был образцом интеллигентности. Даже мат от него слышали очень редко и в объяснимых ситуациях.  – Что у тебя было ночью? – Вася понимал, что вопрос относится к нему, но делал вид, что не понимает, о чем речь, и уже развернулся к выходу, собираясь уйти.
- Вася, я у тебя спрашиваю, проясняй ситуацию,  – Артем еще раз повторил вопрос.
- А, ну да, загрузчик что-то заглючил. Пока разобрался, пока устранил.
- Шесть миллиметров падения! Ты сейчас про загрузчик очень серьезно говоришь? Резервный за это время мог подкатить?  Да лопатами успел бы засыпать. Вася, ты смеешься? Ты что, даже аварии не слышал?   Сирена орет как сумасшедшая.
- Да слышал я все.  Но я же ремонтировал его. Думал, успею.
- Он думал!  Слышали? Мыслитель. Кажись, Акелла промахнулся, – Игорь был явно доволен. Основной конкурент за место старшего оператора круто влетел.   По уму надо было скрыть  торжество чужого несчастья. Но это было выше сил Игоря.
- Да вы, вообще, понимаете, что было? - «оправдываться удел трусов» - этот девиз Вася взял себе давно и не изменял принципам, что бы ни случилось. – Мне шихту дали с задержкой, Вова свалил вчера, а мне что было делать. Я тут, как сумасшедший, носился. Да если бы не я,  было бы черт знает что.   
- И что ж тебе так плохо передали, что до двух ночи все было нормально, а потом так посыпалось? – Артем старался говорить спокойно. – Вася, ты же не дитя, ведь видно же, когда и что случилось.  Зачем ты валишь на Вову?
- Вы там сидите на выходных дома, а мы тут разгребаем. Мне что, тебе в два ночи звонить надо?
- Читай! – Артем подвел Колю к наклеенной над пультом к инструкции:  «В случае невозможности устранить аварию в течение пяти минут стекловар сообщает ситуацию технологу и начальнику цеху в любое время суток», - буквы были большие, ярко-красные, и бросались в глаза каждому, впервые попавшему в этот кабинет. – Что нового ты сегодня узнал? Что впервые видишь в этом кабинете?
- Кто сегодня самое слабое звено? Кому писать объяснительную? Кто лишится премии? – Игорь продолжил, пародируя известную программу, давно пропавшую с экранов телевизоров. 
В любой другой раз все могло бы быть смешно. Но нужно было подавать отчет, а цифры не радовали совсем. Артем взял журнал и развернулся к выходу, направляясь к Степанычу.  Вопрос требовал в своем решении опыта.
- Ты объяснительную на всякий случай оставь, а то ведь мало ли, придется на выходные приезжать. Оно тебе надо? – слова были брошены Васе мимоходом, а если признаться, то и без особой надежды  на исполнение.
- Вы за своими бумажками людей уже давно не видите. План, план, все ради плана! Лозунги, как во времена пятилеток, – Василий сделал вид, что собирается что-то писать. Хотя было видно невооруженным глазом, что смоется, едва Артем исчезнет из поля зрения.
Входить в кабинет начальника было не столько страшно, сколько обидно. Оптимистичное начало дня приказало долго жить, и через полчаса, на совещании у главного, придется выслушивать все, начиная от компетенции и заканчивая умением руководить.
- Ну что ты такой угрюмый? - Степаныч привычно курил, не обращая внимания ни на указания, ни на предписания.
- Выпуска нет. Нужно отправлять отчет. Все, что можно ожидать в ближайшие часы не радует, если говорить мягко.
- Покажи, – начальник быстро пробежал по журналу. – Ну и что? Живы все?
- Все.
- Не отправлял еще?
- Нет.
- Тогда так, – взяв ручку, он уверенной рукой зачеркнул цифры и написал свои. – Так будет лучше. Эти пятнадцать тысяч никто не разберет и не посчитает.  Потом где-нибудь мы чуть больше сделаем, а меньше покажем. Что-то на бой спишем. В общем, сейчас оно приятнее выглядит. Ну и пиши в отчете, что был скачок напряжения, выбило систему управления линией подачи сырья. Пришлось устранять. Оно и звучит красиво, и нам ничего не будет. А хозяину все равно не нам докладывать. Расслабься, отправляй и пошли на совещание.
В кабинете заместителя директора по производству была гнетущая тишина.  Отдел логистики не успел заказать машину, и срывалась отправка. На первый взгляд к производству это не имело никакого отношения. Но директору доложили, что был задержан выпуск, а потому документы не представлялось возможным подать своевременно. Основной принцип современного производства прост до невозможности: если проблема уже существует, то основная задача найти виновного.  Первым сообщить успел маркетинг, доложив в выгодном для себя свете заместителю директора Кравченко Макару Григорьевичу, весьма колоритному типу, неведомыми зигзагами судьбы выбившемуся в руководители.  Еще пятнадцать лет назад он был мастером смены предприятия не особого крупного, но и не очень уж мелкого. В один из дней пришли люди в штатском и арестовали пятнадцать человек из управления заводом.  Опустел почти весь этаж управления, многим пришлось спешно уволиться.  Вакансий оказалось больше, чем чьих-то протеже, оказавшихся под рукой. В результате, нежданно-негаданно, получил он должность  заместителя главного инженера. Как говорится, «на безрыбье и рак рыба». Потрясающе и удивительно он владел двумя необходимыми качествами: организовать уборку к приезду руководства и умением правильно подать любую информацию. Единственно, что очень мешало в работе, – это его уверенность, что он все знает. Но ведь мешало это не ему, а значит, не представляло большой проблемы. Тот факт, что его указания вызывают насмешки, недовольство и даже раздражение исполнителей, не имело никакого значения.  А то, что еще совсем недавно сам был в этой шкуре, было благополучно забыто. На стеклозавод он пришел на повышение, но слухи упорно доносили, что на прежнем месте он достал всех так, что от него откровенно избавились.   Тем не менее, он  стал заместителем директора по производству, чем был необычайно горд.
- Ну что, начали понедельник? Почему машина не ушла вовремя? – вопрос был явно к Степанычу. Между ними шла не то, что бы борьба, но отношения были не самыми понятными.  Смирнитский был, пожалуй, единственным, кто не боялся его абсолютно.
- Я прошу прощения, а мне нужно было за руль сесть или машину подогнать? – нарываться на скандал, наверное, не стоило, но и удержаться не было никаких сил. Ситуацию знали уже все, и любой ответ выглядел глупо.
- Ерничаешь, а что мне докладывать по выпуску?  Ты-то, небось, спал? Где план?- где план, не знал никто. А вот то, что ночью шеф пил, чувствовали все присутствующие и по характерному запаху в кабинете, и по красным глазам, с выраженными кругами от недосыпания и бурных излияний. «Точно о заводе переживал», - Артем сделал максимально серьезное лицо, сосредоточенно вспоминая прошедшую шахматную партию, чтобы отвлечься и не улыбнуться.
Телефон прямой связи с директором заставил Кравченко отвлечься, и он поднял руку в призывном требовании установить тишину.
- Доброе утро, Борис Иванович! – повисла пауза, видимо, речь на том конце провода была не самой нормативной, по крайней мере, что-то похожее читалось на лице. 
- Да-да, выпуск за выходные как раз у меня, – нервно выискивая в разбросанных по столу бумагах нужную, дрожащей рукой выхватил ее из стопки и, чуть задумавшись, выпалил цифру, которая слегка не дотягивала до максимума.  Артем осмотрел присутствующих.  Пришлось скрыть удивление и снова углубиться в воспоминания о партии, из которых он был вырван неожиданным откровением заместителя директора. Он удивился бы еще больше, если бы знал, что эту цифру скорректируют еще разок, чтобы положить на стол хозяина завода.
- После обеда я проверю порядок. И не дай бог, если найду неперебранный брак.  О премии забудете навсегда. И чтоб сегодня же вывезли пересорт! Чтоб я не слышал больше о проблемах! Закажите все, что надо, заранее. Всем понятно? – молчание было общим и однозначно указывало, что понимали все и все.
- Понял, Артем, чтобы подготовил мне все, что может сломаться,- Степаныч смотрел, явно издеваясь.
- Ничего нет проще.  В бухгалтерии полный перечень оборудования. Заказывайте по списку.  Ну а меня на курсы к Нострадамусу. А то что-то с предсказанием будущего  просто скверно. Ничего не вижу. Кстати, волшебную палочку выдавать будут всем?
- Всем, но вставлять будут сразу куда положено.  Пойдем, надо что-то с браком делать.
Они прошли в ту часть цеха, где дожидалась своей участи продукция, требующая дополнительной переборки.  Людей не хватало, уже давно никто даже не заглядывал сюда. Как и следовало ожидать, свободного места оставалось немного. Еще день-два, и прятать будет просто невозможно, а обещания Кравченко начинали приобретать очертания серьезных финансовых потрясений.
- Ну и что делать? – Степанычу было явно не до шуток. Мы же надеялись перебрать и закрыть недостачу.
- Да какая разница-то уже! Перебрать все равно не сможем. Давайте подробим и в печку обратно закинем.  А на той неделе скажем, что надо на выходные остановить третью машину на профилактику, а сами ее в работе оставим. За два дня как раз все закроем. До понедельника никто и не поймет ничего.
- Голова. Далеко пойдешь, – было очевидно, что их мысли совпали. – Действуй.
Через час все было решено. В очередной раз воцарился порядок. Да что там говорить, для спасения ситуации, а главным образом премии, хороши все средства.  Правильно оно или нет, не имеет никакого значения, важно, что никто не пострадал и все были довольны.
Чаще всего в понедельник вечером приходит ощущение, что все ожидания чего-то страшного и грустного были напрасны. Есть люди, которые ровно и спокойно воспринимают все дни, не делая различий и не думая ни о чем. Можно позавидовать им, пусть даже кто-то улыбнется такой наивности.  Кто знает, хорошо или плохо, но есть те, кто может быть всегда спокойным, всегда уверенным в своей правоте, всегда знающим, что нужно делать и как должны протекать дни.  В шахматах есть особенность.  Как бы высоко ты ни ценил свое мастерство, во время партии все же просто вынужден относиться к своему сопернику с уважением.  Недооценка, преждевременная расслабленность и позерство в массе своей губительны, и примеров тому не мало. Это потом любители покрасоваться дают волю своим эмоциям, выставляя все в свете глубокого понимания и необыкновенной дальновидности. И сколько бы раз ни встречался за доской, сколько бы побед ни одержал, лучше всего не давать волю эмоциям, подчиняясь холодному рассудку. В жизни все совсем не так. Простая уверенность в превосходстве словно возносит на пьедестал, и не важно, что думают окружающие.  Удивительно, неповторимо и оригинально – признать себя умным, собрать круг тех, кто поддержит, льстиво улыбаясь, и стать счастливым, убедив себя в гениальности.  Самое смешное – это не требует доказательств. Став начальником, ты автоматически признаешься умным. И попробуйте доказать обратное. Есть шанс пополнить ряды сомневающихся, которые безуспешно находятся в поисках работы.
По пути с работы позвонил Денис, лучший друг, с которым они росли вместе с первого класса.  Их не коснулась конкурентная борьба, свойственная многим сверстникам. Наверное, они были слишком разные, но что-то их объединяло. В жизни каждого должен быть такой человек, которому можно доверять бесконечно и с которым пройден самый интересный и сложный путь взросления.
- Привет! Шурик звонил, звал в гости. Может, гульнем?
 Шурик, а по паспорту Степченко Александр, был одноклассником. Он развелся буквально месяц назад и до сих пор праздновал начало новой жизни. Вот ведь скажи. У кого-то уже дети в школу пошли, кто-то развестись успел, а они с Денисом до сих пор оставались холостяками. И если по отношению к Артему было более-менее понятно почему, учитывая его робость и скромность. Ну не нашлась еще та, которая, взяв в свои руки бразды правления, увела его в мир спокойной семейной жизни. Денис точно никак тихого парня не напоминал. Список его любовных побед выглядел основательно, и уж его-то свобода никак не вязалась с недостатком внимания женского пола. 
- Не, не пойду. Завтра на работу. Ты же сам знаешь, закончится как обычно.
- Тебе-то что бояться?  Посидишь за компанию. Дамы планируются. Правда, я и сам их не знаю еще, но Шурик сказал, что будет весело. Его предки свалили на неделю. Он не может терять ни дня.
- Тем более не пойду. Отказывать я не могу, особенно девушкам, особенно когда они становятся красивыми просто на глазах. Хочешь, я тебе расскажу, что будет потом? – дожидаться ответа Артем не стал. - В десять кончится выпивка. Шурик пойдет за добавкой и возьмет меня. К нашему приходу самая красивая будет с тобой. Нам придется пить, пока не понравятся остальные. В результате мы с Шуриком пьяные засыпаем, ты отрываешься, как обычно. Разница лишь в том, что тебе на работу можно проспать, а мне нет.  А нашему другу так точно никуда не надо.
- Не, ну хочешь, я пойду в магазин за добавкой.
- Можно, так тоже бывало. Но на работу идти все равно надо. А расстановку и это не меняет. В пятницу можно подумать о чем-то. Сегодня я пас.
- Ладно, тогда давай иначе. Мы начнем, а потом, если что-то будет интересное, я тебе позвоню  - подтянешься.
- Только если не поздно. Сам знаешь, папик нервничает.
- Скажешь, мне помочь срочно нужно, не откажет.
-Так и скажу в середине ночи, что тебе надо срочно перевесить полку в ванной.
- Ты умный, придумаешь. Давай, я в магазин, пора собираться.
- Давай, завтра расскажешь что вспомнишь.

Полная версия на сайте


Рецензии
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.