Месть. 40 глава

     - Так... Геннадий, значит? - презрительно спросил Арсений.
     - Я то Геннадий, а ты кто, мент поганый? - спросил Гена, сплюнув на пол.
     Усмехнувшись, Арсений со всего размаха ударил его кулаком в челюсть.
     - А это, за поганого мента. А это, за погубленную жизнь девочки, - спокойно сказал Арсений и так же, как и Лёшу, коленом со всей силой ударил того в пах.
     Ухватившись обеими руками между ног и согнувшись от боли, Гена взвыл нечеловеческим голосом, но промолчал, ничего не сказав.
     - Ну что, ещё добавить, или говорить начнёшь, как твои дружки? - спросил Арсений.
     - Да пошёл ты, - хрипло сказал Гена.
     Схватив его за волосы, Арсений поднял ему голову и приблизившись к лицу, злобно посмотрел в глаза, которые налились гневом и покраснели.
     - Пойдешь ты. За сто первый километр, где тебя опустят, наденут платье и будешь ты кукарекать, с красной задницей. Потому, что будут тебя драть, кому не лень, за твою паршивую, гнилую душонку. Понял, гад? - начиная выходить из себя, крикнул Арсений.
     - Чего ты от меня хочешь? - проговорил Гена, опуская глаза.
     - Я? Я ничего не хочу от такого гада, как ты. Сейчас поднимемся в кабинет и ты напишешь признание, которое, может быть, поможет тебе на суде, - сказал Арсений, не отпуская волосы Гены.
     - Не стану я ничего писать. Делай, что хочешь, - зло крикнул Гена.
     - Если я сделаю то, что хочу, ты сейчас будешь валяться в своём дерьме и молить пристрелить тебя, понял? И это не просто слова, - сказал Арсений.
     Гена молчал, видимо раздумывая, соглашаться  написать признание или нет.
Арсений резко отпустил его голову, да так, что Гена ударился головой о стену.
Схватив его за горло, сжав кулак и размахнувшись, Арсений со всей силы ударил Гену в лицо.
     - Девочка несовершеннолетняя, сейчас лежит в больнице, завтра я добьюсь от неё заявления. И она его напишет, будь уверен. Так что, пока я добрый, пошли в кабинет и там напишешь всё, что произошло позавчера вечером, как это сделали твои дружки, - сказал Арсений.
     - Хорошо-хорошо. Пошли. Я готов написать чистосердечное. Пьяными были, не ведали, что творили, - сказал Гена.
     - Это ещё больше усугубляет то, что ты со своими дружками сделал с бедной девочкой.
     - Серёжка не трогал её, это я точно помню. Он наоборот, отговаривал нас, сосунок, - сказал Гена, подавая руки для наручников, которые вытащил из кармана Арсений.
     В кабинете, он написал обо всём, что произошло в тот вечер, вспоминая даже забытые детали. Подписав признание, он положил лист бумаги перед Арсением, который внимательно перечитал его и положил в папку, где лежало ещё два признания. Нажав под столом кнопку, Арсений вызвал охрану и попросил увести задержанного в камеру. Потом, с готовыми чистосердечными, он зашёл в кабинет Алексея.
     - Я в больницу, хочу взять заявление от потерпевшей об изнасиловании. Вернусь, как освобожусь, - сказал Арсений, не выпуская из рук папку, с делом.
     - Значит решил сам взять это дело под контроль? Что ж, оно и лучше. Никифоров навряд ли добьётся результата, ты знаешь, как его у нас в отделе называют? - спросил Алексей.
     - Нет. И как же? - поинтересовался Арсений.
     - Мегре в юбке. Он не использует жёсткие методы, думает, можно и по-хорошему добиться результата, - ответил Алексей.
     - Ахххааа! По-доброму, значит? Это смотря с кем. Вот с Малышевым, да. Человек мстит за дочь, которая умирает у него на глазах. А эти подонки, не заслужили такого доброго отношения. Поехали со мной в больницу, посмотришь, что сделали с психикой девочки эти мерзавцы. Похотливые ублюдки! - начиная раздражаться, сказал Арсений.
     - Не кипятись. Сам поезжай в больницу. Понимаю твои чувства. У нас с Валерой вызов, ограбление магазина. Думал и ты поедешь, но если у тебя важное дело... то конечно. Вернёшься ещё сюда? - спросил Алексей.
     - Да уже почти четыре часа, посмотрим, если освобожусь пораньше, заскочу, - ответил Арсений.
     На улицу ребята вышли все вместе. Валера сел с Алексеем в УАЗик, Арсений в свою Тойоту, только поехали они в разные стороны. По дороге в больницу, Арсений купил для Гали шоколадных конфет и яблоки. Поднявшись на второй этаж, он зашёл в палату, где лежала Галя. Тёти Лизы не было, девушка сидела на широком подоконнике и смотрела в окно. Когда дверь в палату открылась, девушка, сидя спиной к двери, произнесла:
     - А я видела, как Вы подъехали. Только не думала, что ко мне.
     - Правда? А к кому же тогда? - улыбаясь, спросил Арсений.
     - К медсестре Кате. А Вы сюда зашли, потому что Кати нет... я знаю, - наконец повернувшись к Арсению, сказала Гала.
     - Я конфеты принёс. Давай вместе чай пить, Галка. Ох, люблю я шоколадные конфеты, Галчонок. Знаю и ты любишь. Спускайся с подоконника, я чайник поставлю, - сказал Арсений, положив пакет с конфетами на стол и взяв чайник, налил воды и включил в розетку. Галя медленно спустилась и подошла к столу. Открыв пакет, она положила несколько конфет в блюдце и пододвинула вазочку с печеньем. Чайник закипел, Арсений налил в чашки заваренный чай и разбавил кипятком.
     - Ну как? Угадал с конфетами? Молочный шоколад, - отправляя в рот конфету и запивая горячим чаем, спросил Арсений.
     - Угадали. Я люблю молочный, - произнесла Галя, едва улыбнувшись.
     - Вот видишь, какой я догадливый. Может мороженого хочешь? Здесь, внизу продают, - спросил Арсений.
     - Нет, не хочу, - опустив глаза, тихо ответила Галя.
     Тут дверь открылась и в палату вошли родители Гали.
     - Ооо... чаепитие? Здорово! А нас угостите? - спросил папа Гали, дядя Гриша.
     Галя отвернулась от него, девушке было стыдно смотреть в глаза отцу. Он приходил, когда дочь была без сознания и один раз, когда спала.
     - Галчонок. Ну что ты, родная? Я же твой папа и очень люблю тебя, солнышко, - стараясь держаться, ласково сказал дядя Гриша.
     Галя вдруг расплакалась и бросилась на шею отцу, который крепко обнял её. Тётя Лиза тоже подошла к ним, на глазах у женщины были слёзы.
     - Папочка... прости меня. Простите меня все... простите, - бормотала девушка.
     - Ну что ты ,родная. Ты не виновата, милая. Мы с мамой тебя очень любим, - отвечал ей отец.
     Арсений сидел за столом и молча смотрел на них, невольно сжимая кулаки. Потом, поднявшись, вышел в коридор. Через некоторое время, за ним следом вышел дядя Гриша и подойдя к окну, закурил.
     - Сегодня эти подонки во всём признались, дядя Гриша. Но... нужно заявление Вашей дочери, понимаете? - осторожно сказал Арсений.
     - Понимаю. Но как? Как я скажу дочери, чтобы она опять прошла через весь этот ужас? Она только стала отходить. Пойми, Арсений, я не могу, - потирая лоб, ответил дядя Гриша.
     - Что же делать? Ведь Галя должна будет и в суд пойти, - сказал Арсений.
     - Нет, Сеня. Не должна. Мы с женой приняли решение. Уезжаем мы из этого города, насовсем. Ради дочери, а там, пусть всё горит огнём. Пока к тёще поедем, дом я уже выставил на продажу. Меня друг в Приморск зовёт и работу уже предлагает, на рыбзаводе, бригадиром. Как дом продам, сразу и уедем. Так что, решение окончательное и обжалованию не подлежит, так сказать, - сказал дядя Гриша.
     - Что ж, наверное для Гали так будет лучше. Всё правильно. Хорошо, пусть заявление напишет тётя Лиза, я приобщу его к делу и обещаю, эти гады получат по полной, - сказал Арсений.
     - Я к дочери войду, а Лизу к тебе отправлю. Вы уж где-нибудь присядьте и она напишет тебе всё, что надо, - сказал дядя Гриша.
     - Да, я здесь подожду, - ответил Арсений.
     Через минуту, к нему вышла мама Гали.
     - Гриша сказал, что у тебя ко мне дело? Какое, Сенечка? - испуганно спросила тётя Лиза.
     - Да не волнуйтесь Вы так! Просто Вам надо написать заявление на этих подонков, хотя это должна сделать сама Галя. Но учитывая обстоятельства, ее состояние, Вы напишите, пожалуйста. А я у врача и психотерапевта возьму заключение о состоянии Гали. Слышал, Вы уезжаете? - проговорил Арсений.
     - Да, решили, что так Галочка быстрее забудет весь этот ужас. Ладно, куда зайдём, чтобы написать заявление? - спросила тётя Лиза.
     - В ординаторскую. Там никто нам не помешает, - сказал Арсений.
     Как и просил Арсений, Тётя Лиза написала заявление от имени дочери, поставила дату и подпись. Парень взял лист бумаги, перечитал заявление и положил в папку.
     - Ну, я пойду, тётя Лиза. Мне пора. Хочу на работу заскочить, не могу документы домой забрать, да и оружие надо сдать, - сказал Арсений и попрощавшись, ушёл.
     Когда Арсений вошёл, Алексей и Валера уже сидели в кабинете.
    - Уже вернулись? И что там? - спросил Арсений.
     - Маленький магазин ограбили, сняли отпечатки пальцев и отправили на экспертизу, может высветятся в картотеке. Да, кстати... дело об изнасиловании тебе передали, Никифоров с майором говорил, так что вот, дело на столе. Я почитал дело, ну что сказать? Сергей, тот что помоложе, живёт с родителями, правда отец пьёт, мать одна тянет лямку. Гена с тёткой живёт, она вообще не занималась его воспитанием, отсюда и вывод. Гена тоже живёт с родителями, семья из рабочих. Мать и отец работают на заводе. А эти трое, нигде не работают, тунеядцы, вот и мотаются без дела. А у тебя что? - спросил Алексей.
     - У меня признание всех троих и заявление матери девочки. Её решили не травмировать. Они вообще переезжают в другой город, дом выставлен на продажу. Так что, осталось доработать дело и передать его в суд, - ответил Арсений, складывая дело в папку.
     Он положил дело в сейф и закрыв его, ключ отдал Алексею.
     - Может в кафе пойдём? Заслужили, - предложил Валера.
     Арсений и Алексей переглянулись и посмотрели на Валеру.
     - Это точно. Заслужили. Ладно, пошли, - сказал Алексей, вставая из-за стола.