12 часов. часть 3

– привет, Жак, – начал он бодро, но в голосе слышались нотки фальши.
–  здорово, как насчёт выпить пивка?
–  отлично, я за…только когда?
–  прямо сейчас, что ж тянуть с этим.
–  сейчас? Э, нет, я же на работе. Мы же с тобой давно не студенты, что бы пить в любое время суток. Мы же взрослые люди и надо вести себя подобающе.  Давай, после работы, часиков в семь?
–  ну, давай, –  конечно, ждать долго, но хоть какой-то план на вечер.
–хотя, постой. Какой в семь, я же сегодня в спортзал иду...
– да и хрен с ним, – перебил я его, – накачаешься пиво.
– да ну, ты что. у меня же режим, программа уже расписана, правильное питание, все дела. – он замолчал и повисла тишина, наверно, ему очень хотелось положить трубку, но как-то и неудобно было это сделать, – давай, знаешь когда…в субботу, думаю, у меня найдется время и мы сможем увидеться.
(конечно, увидимся, до субботы три дня, меня как раз через эти три дня хоронить будут. Придёшь, посмотришь на меня, выпьешь. Почему-то люди никогда не находят и пары минут в своём «драгоценном времени», что бы увидеть тебя живым, зато готовы потратить несколько часов или даже дней, что бы поглазеть, как ты выглядишь мёртвым и к лицу ли к тебе гроб, будто хотят лично убедиться в том, что ты умер. Только вот мертвому это никак не поможет, или ему должно стать приятно от того, сколько людей собралось. Вряд ли он сможет почувствовать себя рок звездой в этот момент. Просто он уже не может чувствовать, ему плевать, он умер и теперь эмоции ему не доступны. Стоило приехать на пару дней раньше, когда он всё ещё мог улыбаться.)
– да, давай в субботу, – ответил я
– отлично..хмм..но я тебя ещё точно наберу в пятницу или субботу утром. Дела-дела, сам понимаешь. Ну..до встречи , – сказал он и положил трубку.
В большинстве случаев это значило, что он не позвонит ни в пятницу, ни в субботу. По крайней мере так происходило в ближайший год. Этакое «пошёл в задницу» только в более приятной форме. Ведь потом можно сказать «прости, друг, я запарился, забыл, забегался». Не скажет же он: «мне просто чхать было, да и с тобой мне не особо хочется встречаться. Я теперь управляющий фармацевтической компании и у меня совсем другие интересы в жизни, новые, подходящие под интересы, друзья. По крайней мере, они не носят потёртые джинсы с безразмерными толстовками, и не распивают пиво в парках. Ведь мы уже выросли, Жак».
Но всё равно попробовать стоило, хотя на положительный ответ я и не надеялся. Встав с асфальта, я оттряхнул штаны. Наученный опытом, следующему другу я решил не звонить и направился к нему домой. это был Влад – человек, с которым мы начинали игру. Но два года назад он встретил Олю, ещё через полгода они поженились, спустя ещё шесть месяцев, он пришёл ко мне и сказал, что уходит из проекта, так как Оля беременна и ему нужен постоянный заработок, для обеспечения малыша.
В магазине продавщица с ярко накрашенными губами, будто по ночам она подрабатывает проституткой и забыла стереть макияж, обменяла двести рублей на четыре бутылки пива, ответив на моё спасибо, своим любезным кивком головы к которому она присовокупила звук «ага».
Звонок не работал, поэтому о моём приходе известил настырный стук в дверь. Безо всяких «кто там?», дверь распахнулась, на пороге стоял Денис с грозным лицом, увидев меня, лицо приобрело более благоприятный характер.
– ООО, это ты, – радостно сказал он, – я думал сантехник наконец пришёл, жду его уже два часа, с работы раньше ушёл, а его всё нет.
– я, конечно, не сантехник, но могу приблизиться к его состоянию, – сказал я, указав на пакет с пивом.
– ого, – начал Денис, потирая руки, – вот это я понимаю, – но тут из комнаты вышла Оля и умерила его пыл, – дорогая, тут Жак пришёл, – изменившись в тоне, произнёс он.
– вижу, а чего не позвонил?
– хотел сюрприз сделать, не обязательно звонить старым друзьям.
– у старых друзей теперь новые заботы, так что сюрприз не удался.
И когда она успела превратиться в такую мегеру? Всего каких-то полгода назад, она была миловидной девочкой, в коротком, воздушном платье, скромно дожидающаяся в уголку, пока мы с Денисом закончим обсуждение, а оно могло продолжаться часами. «видишь, какая она у меня умная, понимающая и терпеливая, именно таких надо брать в жёны. Она поймёт, поддержит и согласится с мнением мужа, даже себе в ущерб. Так сказать надёжно защищённый тыл» – хвастался мне тогда Денис. Теперь же эта миловидная девушка предстала передо мной с растрепанными, давно не мытыми волосами, в облезлом, плохо застёгнутом халате, из которого почти вываливалась грудь.
– сюрприз он хотел сделать, – не унималась она, – лучше бы ты нам тысяч двадцать дал на ипотеку, вот это я понимаю был бы сюрприз, а это…– она с презрением посмотрела на пиво.
Тут, как настоящий мужчина и глава семейства, вмешался Денис.
– Оля, ну перестань, –  робко сказал он, – мы с Жаком давно не виделись, можно мы попьем пиво на кухне?
– пейте, раз уж пришёл, не выгонять же.– фыркнула она
После сделанного в мою сторону одолжения, мы расположились на кухне. Она была небольших размеров, поэтому я сидел плотно прижатый холодильником и столом. «зато квартира своя» –  похвастался Денис. Не успели мы откупорить бутылки, как тут же вошла Оля с ребёнком на руках.
–  познакомься, Захар, это дядя Жак, – начала она этим дурацким, исковерканным голосом, которым обычно разговаривают с детьми. Ребёнок был слишком мал, что бы хоть что-то понимать, а тем более знакомиться, поэтому он тряс головой, осматривая стены. – а мы уже весим четыре килограмма, – похвасталась она тем же дебильным голосом, – да, Захар. Скажи «да».
( вы весите восемьдесят четыре килограмма, и не надо прикрывать свои бока весом ребёнка. Я, разумеется, понимаю, ты родила, но можно же за собой хоть немного поухаживать)
– хм, понятно, – ответил я, пытаясь выдавить из себя улыбку.
– так, только сидите здесь тихо, я сейчас Захара буду укладывать спать.
Дав ценные указания, она удалилась, плотно закрыв за собой дверь.
– Захар? Подожди, ты же хотел назвать сына Максимом, в честь деда, погибшего на войне.
– да, но.. – замялся Денис, – это имя Оле казалось слишком обычным. С ней в классе училось целых четыре Максима. Поэтому решили назвать его Захар. Понимаешь, это семейная жизнь, здесь надо уметь идти на уступки, находить компромиссы.
(херов семейный психолог. Решили или решила? Ты бросил работу, которая тебе нравилась, взял в ипотеку эти тридцать квадратов, так как она не хотела временно пожить с твоими родителями, перестал общаться со своими друзьями, у меня странное ощущение, что уступает здесь только один человек. Ах, да, я же забыл, она предоставила твоему сперматозоиду матку в аренду на девять месяцев, чтобы бы получился ребёнок, которому ты уступил священное для твоей семьи имя. На какую уступку тебе придётся пойти за сегодняшний «компромисс»? будешь месяц драить квартиру? Или пойдешь прогуляешься по улочке пару часиков, когда к ней придёт друг с бутылкой шампанского. « к тебе ведь тоже ходят друзья, и я разрешаю тебе с ними пить пиво, так почему же я не имею права себя вести так же и хоть немного отдохнуть с другом. Ты же мне доверяешь?»)
За старыми воспоминаниями, пиво, пробив половину бутылки, начало стремиться к нулю, но ту неистово зарыдал ребёнок.
– Денис, посмотри, что с Захаром, – вслед за плачем раздался крик Оли.
– я сейчас, –  тактично сказал Денис и вышел, прикрыв за собой дверь.
– Оля, он обделался, – закричал теперь Денис.
– так поменяй подгузник.
– у меня Жак в гостях, – видимо, не желая и дальше падать в грязь лицом, огрызнулся он.
– а я тут бельё в машинку закладываю. Мне что по-твоему разорваться надо? или я тебе дом работницей нанималась? Жак у него в гостях, ничего потерпишь десять минут без пива, я же терпела девять месяцев без сигарет и апельсинов и ничего, не сдохла. Может, ты, для начала начнёшь зарабатывать, так что бы могли нанять няньку, а уж потом ставить условия…
Крик Оли, перешедший в визг, всё не смолкал. Её совершенно не смущало мое присутствие, она даже иногда выкрикивала «да-да, пусть твой друг послушает, какая ты тряпка». В этот момент, мне хотелось, что бы кухонная дверь была сделана из свинца, толщиной в полметра, что бы ни один звук из её луженной глотки не долетал до моих ушей. Но, она всего лишь была из фанеры, пробиваемая словами с легкостью пули. На моё облегчение раздался стук в дверь и Оля умолкла. Оставив ребёнка, Денис направился открывать.
–  ну, наконец-то, я вас уже два часа жду. Проходите на кухню.
В надетом на свитер комбинезоне, обильно покрывшемся пятнами, замасленными, со скопившейся под нестриженными ногтями грязью, держащие чемодан инструментов, сантехник составил мне компанию на кухне. Жадно взглянув на пиво, он всё же, для начала осведомился, что чинить.
–  я не знаю, я гость.
Тогда, набрав воздух в легкие, он заорал:
–  что чинить? Я к вам не с ночёвкой пришёл.
–  ничего, мы тебя ждали и ты подождешь, –  раздался голос Оли, –  сейчас мой муженёк освободится и скажет. Ты чего так долго возишься… –  вопль полился с новой силой.
Я открыл бутылку и протянул сантехнику: «угощайтесь». Он не стал отказываться и ломаться, схватил бутылку и выпил до половины, произнеся на выдохе удовлетворённое «ахххх». Я вышел в коридор и обулся. Последе, что я видел – это как мой друг, свесив виновато голову, под дикий вопль своей жены, бормочет что-то под нос, натирая попку ребёнка кремом. В подъезде вопль всё преследовал меня и затих, лишь, когда я прошёл половину лестничного продёта. Да уж, не очень-то похоже на ту сладкую семейную жизнь, воспетую во всех книгах и фильмах. 
Моё прощание явно не заладилось. Пора было его прекращать. Но в запасе у меня оставалось ещё восемь часов. Что ж можно напиться, а потом разбить пару витрин. Всегда хотел это сделать, но боялся, что найдут, поймают, или заставят выплачивать штраф. Теперь можно разбить витрину, войти в здание, сесть  на пол, дожидаясь приезда полицейских. Всё равно из положенного мне срока, я проведу за решёткой всего несколько часов. Да это и гораздо удобней: моим соседям не придётся вызывать полицию из-за странного запаха, доносившегося из моей квартиры. Пусть потом не говорят, что я был плохим соседом, даже перед своей смертью я подумал об их спокойствии.
Для выполнения первой части своего нового плана я направился в бар «Нат». Именно этот бар когда-то являлся местом сбора нашей большой компании, просиживавшей в нём дни и ночи напролёт. Со временем, по различным «важным» причинам, члены компании стали один за одним покидать бар. А если возвращались, то напившись, поднимали остросоциальные, политические темы или ругали своего начальника и семейную жизнь. Последним из бара ушёл Денис, оставив меня одного просиживать вечера за барной стойкой, с кружкой пива или графином водки.
Бар не имел вывески, но узнать его можно было в любом состоянии по липкому полу, об который чавками ноги. Сейчас это чавканье вылетало из-под моих подошв, как будто там, под полом, при каждом моём шаге кто-то громко облизывается на мои пятки и сглатывает слюну, готовый вот-вот броситься и отхватить лакомый кусочек в виде моей ноги, но каждый раз не успевает, добравшись до стойки, я укладываю ноги на подножку высокого барного стула, оставляя их в безопасной зоне, вне досягаемости этого подпольного чудовища.
– здорово, Жак, – сказал Анатолий, бессменный бармен, а заодно и хозяин этого заведения. Еще каких-то семь лет назад, когда Анатолий только начинал, он представлял собой щуплого паренька с длинной шевелюрой и аккуратной бородкой. Теперь, о том Анатолии напоминала только бородка, точнее теперь это была разросшаяся, кустистая борода. Пьяные потасовки и драки, которые он не мог остановить, заставили его пойти в спортзал и заняться смешанными единоборствами. Теперь, любого посетителя, вошедшего в бар встречала наголо бритая голова, прикреплённая, как казалось, бородой к груде мышц, давая понять новичкам, что в этом месте лучше вести себя поспокойней. Если всё же кто-то из посетителей начинал громко ругаться и дебоширить, Анатолий сводил брови, и на его лысой голове образовывались борозды, в этот момент он становился похожим на ящерицу, раскинувшую хохолок на спине, для отпугивания хищника. Сопровождалось это действо рыком: «а ну успокоились там». Обычно этого было достаточно для успокоения алкогольных «героев». Но иногда среди них попадались не поддающиеся словесному внушению люди, видимо, мечтающие получить медаль «за отвагу, либо не желающий сдавать и выставлять себя жалким трусом перед такими же изрядно выпившими и потрепанными жизнью женщинами. Собрав все крохи своей храбрости он отвечал: «слышь, ты чо сказал?». После этих слов Анатолий замолкал и садился на стул. И, пока алкогерой думал, что победил в этой схватке, Анатолий брал, обычно лежавшую на самой нижней полке, биту медленно выходил из-за барной стойки, и, подойдя к столику новоиспечённого героя, так же молча начинал лупить битой по столу, разнося в дребезги тарелки, стаканы, бутылки, соусники – всё, что заказывал этот посетитель. Он лупил битой не переставая, вновь и вновь обрушивая её на стол, не обращая внимания на летящие осколки и истеричные крики подружки «героя». Останавливался он лишь тогда, когда все предметы, стоящие на столе, сравнивались со столешницей. После он хватал отрезвевшего и понявшего, что ж он натворил, героя за горло и произносил: «а теперь ты, сука, заплатишь за причиненный ущерб и бой посуды. Понял?»  на что, изрядно наделавший в штаны, дебошир, утвердительно качал головой, так долго и тщательно, что становился похожим на игрушку, расположенную на приборной панели автомобиля. Опозорившийся, он тут же за всё расплачивался и пулей вылетал из заведения со своей дамой сердца. Уже там, немного придя в себя, он, оправдываясь, говорил: «я бы с лёгкостью ему надавал, но у него была бита, ты сама видела. Зассал по честному биться». На что его спутница отвечала, что больше ни ногой в это заведение, для отбросов и друзьям всем не будет рекомендовать туда ходить.
– как дела? –продолжил Анатолий.
– нормально, – ответил я так же, как и большинство людей. Скорее всего, задавая этот вопрос человек вряд ли хочет услышать: «у меня всё так плохо», «жена бросила», «денег нет», «налоговая преследует», «я качусь в яму и уж лучше умереть». Наверно, задающий, где-то в глубине своей души повторяет: « пожалуйста, ответь «нормально» и всё, я не хочу сейчас сидеть, выслушать твои проблемы и делать вид, будто они мне интересны и мне очень хочется помочь тебе. У меня и так своих хватает, сюда я пришёл расслабиться, а не думать как же тебе помочь».
– что, сегодня, как обычно?
– нет, – ответил я, – пожалуй, я закажу !комплексный обед».
–огого, смотрю, сегодня кто-то решил напиться.
– это ты верно подметил, давай, наливай уже.
В качестве аперитива в мой комплексный обед входило три бокала светлого пива, после чего шли основные блюда. На первое  200 грамм водки, на второе 200 грамм виски и егермейстер, в тех же пропорциях, в качестве салата, как никак травы же. Завершался обед десертом: самбукой или пина коладой. Десерт окончательно отключал мой мозг и на утро я с удивление обнаруживал себя в кровати собственной квартиры, не понимая, как я тут оказался.
Я допил первый бокал пива, бармен менял мне его на второй, как вдруг, на другом конце стойки, я заметил рыжее пятно, из которого, сквозь засаду веснушек, на меня смотрела пара карих глаз. Эти глаза нахально смотрели на меня, не думая срываться с места и начать осматривать бар или собственный стакан, в тот момент, когда я повернулся и засёк их. Девушка милая, но знакомство не входило в мой план, тем более с рыжими. Не люблю рыжих, их головы выглядят так, будто кто-то поджег им шевелюру, прям ходячий мангал. А ещё у всех рыжих очень длинные волосы на руках, словно каждое утро они вносят удобрения, для лучшего роста. «ничего, буду сидеть на месте и пить, пусть пялится на меня сколько влезет. У меня другие планы на вечер. Мне надо разбить витрину, конечно, все равно, немного страшно, но, думаю, алкоголь придаст мне силы». Не успел я это подумать, как рыжее пятно сорвалось со своего места и начало приближаться. «пройди в туалет, пройди в туалет» – кружилось в моей голове. Но пятно остановилось рядом со мной и заговорило:
– привет, скучаешь? Я Соня, –  она повернулась к Анатолию, –  бармен два коктейля мне и этому красавцу.
–  будет сделано, Соня, –  широко заулыбавшись, сказал Толик, отставил моё пиво и начал нагребать в бокалы лёд.
Это было немного неожиданно, я ожидал, что она захочет познакомиться со мной, но не с таким же напором.
–  ты что, снимаешь меня?
–  а почему бы и нет? –  она наклонилась и сказала чуть тише, –  прости, если напористо, просто чаще всего ко мне подкатывают именно так, нет, конечно, я могла ещё сказать тебе: «эй, детка, отличная задница»
Я засмеялся и протянул руку.
– я Жак, а то я не представился сразу.
– очень приятно, – она сделало задумчивое лицо, – Жак..это как
– да-да, как отрыжка, я знаю.
– фу,нет, с чего ты взял? Это как Жак Ив Кусто
– ничего себе, ты помнишь Кусто, сколько же тебе лет? – усмехнулся я.
– видимо, столько же, сколько и тебе, – парировала она.
Тут в поле зрения моих глаз попала её рука
– она у тебя гладкая, – воскликнул я
– что? – не понимая что происходит, спросила она.
– рука гладкая у тебя, говорю.
 – а, ну да, это странно?
– ты делаешь эпиляцию на руках, да? – желая докопаться до сути, не унимался я.
– а ты, смотрю, прям мастер общения с девушками, прям пикапер, от таких вопросов ни одна не устоит – улыбкой произнесла она, – нет, я не делаю эпиляцию на руках, просто не растут.
– но как? У всех рыжих длинные волосы на руках.
– с чего ты это взял? Проводил статистические исследования?
– у моей одноклассницы были вот такие волосы, – я раздвинул пальцы сантиметров на пять, для лучшего объяснения.
– вот с этого и начинается национализм: раз один такой, значит и вся нация. Вот теперь ты узнал, что мы, рыжие, тоже бываем разными.
– вот так, ты в одну секунду сломала в моей голове стереотип, который складывался годами. Как теперь жить?
– я ведь как-то живу, старая и с волосатыми руками, – засмеялась она, – надеюсь, сомнительные комплименты в мой адрес закончились?
– ага
– врешь, М она прищурилась, всматриваясь в моё лицо, – вижу же, что-то есть ещё. Давай, выкладывай, не держи в себе.
– ладно, но ты сама просила, – я картинно глубоко вдохнул, она слегка насторожилась – ты похожа на Пугачеву.
–  оу, ну это ещё куда ни шло. Хотя, стой, в молодости или сейчас?
–  нууууу, –  протянул я, – что-то среднее.
– ах ты, сволота, – без злого умысла сказала она и по-дружески врезала мне в плечо.
После мы обсудили с ней такие глобальные проблемы человечества и их решение. Например, было хорошо скрестить человека и хомяка, ведь тогда не пришлось бы постоянно таскать с собой сумку или рюкзак.
– это очень удобно, – говорила Соня, – всего лишь порылась в защечных мешках, в специальном отделе для косметики, достала помаду, накрасила губы и засунула обратно.
– да и всегда знаешь, где кошелек лежит, не оставишь его в другой сумке или штанах и уж точно его не украдут. А если всё же, как-то вынут из-за щеки, то вора с легкостью можно будет узнать по следам слюны на руках.
Потом, мы пришли к выводу, что во время отношений все девушки превращаются в андроидов. Но не развитых, которые описаны в фантастических книгах, а такого слабенького, со скудным интеллектом и выстроенным логическим поведением. Примерно таких производят в наше время. Их словарный запас скуден и сводится к: «почему ты не звонишь?», «что делаешь?», «почему не отвечаешь?», «ты меня не любишь». Если девушка-андроид получает ответ на один из этих вопросов, вроде: «я в машине ковырялся, руки все в масле были» или «телефон дома забыл», то цепь разрывается и загорается лампочка «любит». Если не получают или ответ не совпадает с возможными вариантами, загруженными в блок памяти, то цепь продолжается до «ты меня не любишь» и андроид переходит в состояние обиды.
И , наконец, пришли к выводу, что если бы Соня оказалась на необитаемом острове, то с лёгкостью завали подвернувшегося под руку поросёнка или барашка, выпотрошила и освежевала его, а затем зажарила на костре.
– я – мясоед. И без вкусного куска мяса, на одних корнях, долго не протяну. Это пусть вегетарианцы жуют морковку и считают, что таким образом спасают коровок от убоя. Хотя, это как во время землетрясения в Боливии ходить по пляжам Чёрного моря, собирая камушки, и думать, что таким образом ты помогаешь спасать людей из-под завалов.
За время нашей беседы в бар набилось много людей и стало душновато.
– а ты куда собирался идти после бара? – спросила Соня, оглядываясь по сторонам.
– витрины бить, – честно ответил я.
– ух ты, – воодушевилась она, – я тоже хочу.
– по правде говоря, – замешкал я, – я как-то боюсь. Просто, я собирался напиться до беспамятства, а потом уже пойти на дело, но ты разрушила мои планы.
– не дрейф, я разрушила, я и восстановлю, – она перелила остатки своего коктейля, к слову уже третьего, в мой бокал, так что получилось под самый край. – пей залпом.
Я опустошил бокал в несколько больших глотков, почувствовав, как голова немного затуманилась.
– надеюсь, смелости прибавилось. Пойдём, у меня есть отличнейшая витрина на примете. – она посмотрела на меня с выражением маньяка, который решил провернуть самое грандиозное дело в своей жизни.
Мы шли по тёмной улице, фонарные столбы присутствовали, но горел из них каждый двадцатый. Мы двигались, как корабли на маяк и, пройдя всего несколько метров под искусственным освещением, погружались снова во тьму.
– странно, мы уже общаемся почти два часа, а ты ещё не спросила у меня, чем я занимаюсь.
– а должна была?
– вы, девушки, обычно задаёте этот вопрос, что бы знать на что рассчитывать.
– а это тебе кто сказал? Опять твоя одноклассница с волосатыми руками? – усмехнулась она, – мне понравился ты, а не то, чем ты занимаешься или мог бы заниматься. Тем более всё меняется: сегодня ты можешь быть охранником на проходной, а завтра организуешь свою охранную фирму. А потом мне локти кусать из-за того, что не стала встречаться с тобой, охранником, а пошла с заместителем директора магазина, которого сократили через два года, от чего он запил и начал меня бить? –  она остановилась, –   на сегодня хватит философии, пришли.
Передо мной предстала ровная, стеклянная гладь витрины с надписью «дизайнерские вещи».
– Ты, надеюсь, не хочешь его ещё и ограбить?
– нет, я жажду только услышать звук разбивающегося стекла.
Единственное, о чём мы забыли позаботиться – это чем разбивать витрину. Вокруг были лишь мелкие камушки, отскакивающие от стекла, как мячики.
–стой здесь и никуда не уходи, – сказал я, – я сейчас вернусь.
– ты куда?
Теперь наступила моя очередь отвечать «не дрейфь».
Я часто замечал у дверей подъездов, оснащенных домофоном, припасённый жителями кирпич, которым либо мамаши подпирали дверь, что бы закатить коляску, либо грузчики, для вноса мебели. По моим предположениям, здешние жители не должны отличаться привычками от остальных. Достигнув первого многоэтажного дома, я с радостью обнаружил прямоугольное подтверждение моих предположений. Через минут 15 я вернулся к витрине, держа в руках два, слегка оббитых, кирпича. Увидев меня, Соня спрыгнула с бордюра и, состроив гримасу в стиле «ничего себе», сказал:
–  сразу видно, мужчина, добытчик.
Я разбил каждый кирпич об бордюр на две, примерно равные, половинки. Вручил одну половинку Соне, другую взял себе. Оставшиеся лежали в ногах на земле.      
– ну что, исполним мечту, – довольно произнесла Соня.
– давай. На раз, два, три.
Как только я произнес «три», оба снаряда, пушечными ядрами, разрушающими стены средневекового замка, влетели в хрупкое стекло. Раздался громкий звон и посыпались осколки, смешанные с нашими радостными криками. Радость продолжалась недолго, на смену звону стекла пришёл оглушительный рёв сирены. Надо было бежать, но дело ещё не было завершено: стекло не рухнуло целиком, кирпичи образовали лишь две огромные дырки, теперь витрина напоминала корабль, получивший пробоины, но всё ещё державшийся на плаву. Мы переглянулись, по её глазам было ясно, что она не  тоже не собирается бежать, пока «корабль» не потонет. Одновременно схватив по второму кирпичу, мы дали повторный залп.  На этот раз стекло не устояло и рухнуло вниз, превратив витрину в водопад осколков. Тем не менее, времени наслаждаться зрелищем не было. Ведь если есть сигнализация, то должна быть и охрана, которая приедет по вызову. Мы сорвались с места и побежали, мчась вперед, куда глядят глаза, через дома, темные дворы, закоулки, по вытоптанным тропам и выложенным плиткой дорожкам, бежали до тех пор, пока не оказались в полной тишине. Я совершенно не понимал, где мы находимся, но был абсолютно счастлив. Мой сердце бешено колотилось, Соня, тяжело дыша, облокотилась на стену и закрыла глаза. В этот момент, с раскрасневшимися щеками, она казалось особенно красивой и беззащитной. Упершись в стену рукой, я наклонился и поцеловал её. Несколько секунд она делала вид, что сопротивляется, но потом её губы раскрылись, выпустив язычок. Меня накрыло волной эйфории, я позабыл про обратный отсчёт времени, о своих проблемах – обо всём. Мне казалось, что моя жизнь наладилась и в этом мире никого не существует, кроме меня и её.