Сказочка об утраченном

Волки по молодости в футбол гоняли. Сначала за лес, потом за район, и даже за область. На федеральном уровне выяснилось, что для более высокого уровня футбола футболисты должны быть баранами. Таков замысел на Самом Верху. Логики в этом замысле не было никакой, потому что драли волки тех баранов, но всё равно у баранов многомиллионные контракты, а у волков – засратая пещера. Ну и стайный дух, конечно.

Были в лесу три центровых тёлки – Рысь, Косуля и Лисичка. Рысь – самая красивая, Косуля – самая обаятельная, Лисичка – самая адекватная. Потом Лисичка ушла работать в пиар. Делала мудацкие проекты в команде дебилов по заказу идиотов. Потом идиотские проекты в команде мудаков для дебилов. Потом дебильные презентации в команде идиотов на потеху мудакам. Ну и так далее. Зато при деле, зато карьера, зато успех. Потом через несколько лет такой карьеры сели они с Ёжиком то ли пыхнуть, то ли бахнуть, то ли поганочку сожрать, Ёжик стал корки мочить, как он это умеет, и всех на хихи пробрало. И Лисичку тоже. Попробовала она засмеяться, а не получилось – только тявканье какое-то, как у собаки, только ещё противнее. Испугалась Лисичка, и с тех пор больше с Ёжиком не пыхала. И вообще улыбку на её морде никто никогда больше не видел.

А Рысь ждала Принца – настоящего Льва. Или Тигра. К тому времени, как Лисичка с идиотских проектов на дебильные презентации перешла, согласна была уже и на Леопарда, но на неё даже Медведь забил. И никакие кисточки не помогали.

Косуля в порно снималась со всякими оленями. Весь лес на неё дрочил, вся волчья пещера и даже болото, там тоже кто-то жил. Пороли её там во все места всеми способами, ни в чём себе не отказывали. Поэтому глаза у неё были грустные-грустные. Зато трахаться не хотелось. Зато все любили. А потом лучшая подруга сожрала.

Лось, Кабан, Медведь и Заяц играли забористое прогрессивное этно в оркестре народных инструментов. Лось на ложках, Кабан на бубне, Медведь на баяне, Заяц на сопелке. Но потом выяснилось, что нахер никому не нужна культура, нахер не нужна музыка, и оркестр народных инструментов тоже не нужен. Пробовали они потом Раммштайн и Металлику исполнять, да не взлетело. Медведь всё равно продолжал на баяне это самое,  на свадьбах, похоронах и корпоративах с Ёжиком подрабатывали. Но это всё не то.

Бобёр работал и работал, всю жизнь, как его отец и дед. А больше всего на свете он хотел дико рубиться с балалайкой в оркестре народных инструментов. Какой же Раммштайн без балалайки, какая Металлика  У него даже балалайка была. Из клёна. С уникальной акустикой. Но никто об этом не узнал никогда, потому что он всё работал и работал, работал и работал. А потом умер.

Белочка постоянно утрачивала запасы. Потому что мозгов было мало, а запасов много, всё в голове не умещалось. А Кабан и его ублюдки свинячьи эти запасы жрали, потому что утратили совесть. Если она у них вообще была.

Лось регулярно утрачивал рога, потому что они ему мешали дико ломиться в чащу, когда все за**али. Но Лосиха была такой шлюхой, что куда там Косуле. Так что рога отрастали обратно. Ещё у Лося постоянно пропадало говно, что настораживало его гораздо больше. Ёжик говорил, что это от мухоморов и рекомендовал перейти на поганки. Которые Лося не вставляли вообще. Барсук намекал на неправильно раскрытую сексуальность и гендерфлюидность у парнокопытных, втайне мечтая переманить Лося на голубую сторону силы. И получил за это 3,14здюлей. Кабан убеждал просто забить и не париться по ерунде. Что интересно, в массовом сознании как-то не увязывались пропажа лосиного говна и медицинский бизнес Кабана, который всех этим же говном лечил. Но в массовом сознании причинно-следственные связи устанавливаются вообще с большим трудом. А чаще всего не устанавливаются. Так что Кабан спокойно трахал жену лучшего друга, пользовался плодами его трудов и плодил свинячьих ублюдков.

Ёжик утрачивал чувство реальности, когда поганками обжирался. Но реальность была такой, что не жалко.

Зайка утрачивал себя, потому что его постоянно жрали. Надо же что-то жрать, не голодными же ходить.

И только Барсук ничего не утрачивал. Разве что анальную девственность когда-то давно, но у барсуков это вообще не залёживается. И поэтому в этой сказочке его нет почти, ибо пока все всё утрачивали, он то ли Марселя Пруста читал, то ли в деревню ходил жопой крутить, демонстрируя аморальное поведение. Нахер мораль – так рассуждал Барсук. Пидарас он, конечно, голубой как яйца Дрозда. Но сложно не согласиться.