Философский вопрос

  Полдень. В лучах жаркого июльского солнца  деревенские избы, бани, амбары, да и сама  улица казались размытыми и сонными. Вокруг ни души. Все живое куда-то исчезло, спряталось, растворилось… О существовании жизни  напоминали  разве что тощие  куры, деловито копошащиеся возле помойной ямы. И в этот момент на улице неожиданно появились двое. Один - худой и высокий,  другой -  маленький и толстый. Оба были пьяны.
  Тот, что пониже, уткнувшись  лбом в живот собутыльника, стал настойчиво задавать один и тот же вопрос:
- Вот скажи, кто ты есть? Ну, кто ты есть?
- Как кто? - недоумевал  длинный, и вся его фигура при этом напоминала  большой вопросительный знак. Он явно не понимал, чего от него хотят.
- А я еще раз тебя спрашиваю: кто ты есть? - не унимался коротышка, всячески пытаясь при этом сохранить равновесие. Его настойчивость  свидетельствовала  о важности затронутой им темы.
- Ну…-  услышал он в ответ.
- Баранки гну! - потеряв терпение, рявкнул толстый.
- Ну, гну…- меланхолично промычал полуживой собутыльник.
- Что гну?
- Баранки.
- Ну и кто ты есть после этого, спрашиваю?
  Последняя фраза, видимо,  оказалась лишней для затуманенного рассудка  длинного. Его замутило, и он утробно рыгнул.
- Не знаешь… - констатировал упитанный приятель.
- А ты знаешь?
- А я знаю.
- Ну и кто я есть? – на лице долговязого появились признаки любопытства, хотя его по-прежнему мутило.
- А я отвечу, – коротышка вдруг серьезно приосанился  и, чеканя каждое слово, произнес, - ты есть - говно.
  Услышав это, длинный мгновенно превратился  из вопросительного знака  в восклицательный.
- Я – говно?! - взревел он - Тебе что, в морду дать?!   
- Дай. Только это вряд ли поможет, - лицо приятеля излучало непоколебимую уверенность. 
- Кому?
- Тебе… и мне, - мысль философствующего алкоголика, видимо, вышла на новую спираль развития. 
- Это почему же? – опешил длинный.
  Толстый сплюнул и с неприкрытой грустью  в голосе произнес:
- Потому, что  я тоже - говно. 
- Ну, так бы сразу и сказал, - приободрился обиженный друг.
- А я что говорил?
- Ты говорил, что я - говно.
- И ты что?  Обиделся что ли?
- Сначала вроде… А теперь - нет, теперь - другое дело.
- Какое  другое дело, придурок? Мы – говно. Понимаешь? – по-новому взъерепенился толстяк.
- Ну и что? – меланхолично ответил длинный.
- Ну, ты тупой!  А то, что мы - говно. Во всяком случае, скоро в него превратимся. Вон посмотри. – Приятель небрежно ткнул пальцем в сторону обочины.
  В нескольких шагах от собеседников, в пыли, валялась мертвая, высохшая под лучами знойного солнца кошка, трогательно распластав  мумифицированные лапки. 
- Теперь что скажешь?   
- А!!! – оживился  долговязый, - Вон ты о чем. Надо бы  помянуть котяру.
 - Намекаешь, что питие поможет нашему сознанию, - вяло и как-то беспомощно улыбнулся  толстый.
- Не знаю как сознанию, но самосознанию поможет точно, -  длинный самодовольно  гоготнул.
- Ладно, пошли…, - с видом приговоренного к гильотине толстый двинулся  вслед за другом, добавив ему в спину, -  а говорил - не говно.
- Что? – тот недовольно обернулся .
- В говно, говорю, не вляпайся…
- А… Я то не вляпаюсь, а вот ты больше не выступай, умник, - все больше хмурился длинный.
- А то что?
- А то, что в один прекрасный момент по морде своей толстой получишь за свой язык.
- От тебя что ли? – толстый пренебрежительно захихикал.
- Да хотя бы и от меня.
- Ты что, совсем страх потерял? Да я  тебя проглочу, как пшено. Опомниться не успеешь., - коротышка смешно выпучил глаза и стал похож на взъерошенного цыплока.
- А не подавишься, пузырь, - не сдавался приятель.
- Да я… - толстый подскочил к товарищу и, видимо,  с целью устрашения мелко засучил своими коротенькими ручками перед его лицом. Но, то ли не рассчитал расстояние, то ли алкоголь сыграл свою роль, - задел кулаком унылый нос длинного. Из ноздрей хлынула кровь.
- Что!!! Меня?! – взревел потерпевший и выпученными глазами стал лихорадочно искать, чем ударить  отскочившего на безопасное расстояние коротышку.
    И ничего лучшего не смог найти, как бедную дохлую кошку. Схватив ее за задние лапки и подняв над головой устрашающий клуб пыли, он бросился на обидчика. Тот кинулся наутек. Погоня выглядела крайне комично: отступая, толстяк попытался было оправдаться, но получив кошачьим трупиком по голове, уверенно набрал крейсерскую скорость и ловко запетлял по улице, разгоняя зазевавшихся кур. Длинный, однако, не отставал, энергично размахивая кошкой и теряя ее отсохшие части. Таким образом, собутыльники стремительно нарезали по улице с десяток замысловатых узоров и скрылась за воротами близ стоящего дома.
   Наступила тишина.  Снова вернулось ощущение, будто  в деревне  никто  не живет.