На просторах СССР. Гл. 13 Часть 1

 
Фото из Интернета – спасибо авторам

Рыбалка на р. Лух во Фролищах (Н-Новгород)

Гл.13  Часть 1

Сан-Саныча, как обычно с утра, дома не было, а Октябрина познакомившись
с племянниками, наказала приходить на обед. Все мои рыболовные снасти с прежних приездов хранились в сарае у Октябрины, но я решил в этот раз их не брать, а посвятить первый выход знакомству ребят с дорогой на речку и ближними окрестностями. Дороги,
как таковой, собственно не было, а была хорошо протоптанная тропа, которая начиналась сразу за огородами, выходила на берег реки Лух, и дальше по берегу тянулась не знаю 
как далеко – я дальше 5-7-ми км не ходил. Параллельно берегу на небольшом расстоянии
от него в лесу располагались небольшие озёра. На 4-х из них я рыбачил в прежние приезды.

       По дороге я учил их запоминать ориентиры для того, чтобы не заблудиться среди многочисленных троп, натоптанных рыбаками и грибниками. Учил ориентироваться
и определять время по солнышку. Кое –что они конечно знали из книг, но настоящего леса
не видали и вначале из осторожности почти не отходили в сторону от тропы. Но когда им
на глаза попали первые подберёзовики и, особенно – подосиновики с яркими красными шляпами, они забыли об осторожности и приходилось их урезонивать и объяснять, как легко
в лесу заблудиться. Человек без опыта в лесу обычно ходит кругами, что обусловлено особенностями организма и не способен выдержать выбранного направления движения. Поэтому я строго запретил им удаляться в сторону дальше пределов видимости друг друга
и обязательно периодически перекликаться.

       Довольно быстро мы наполнили грибами 2 целлофановых пакета, на ближнем из озёр определили места будущей рыбалки и решили возвращаться – незаметно пролетели 4 часа
и желудок уже подавал сигналы. Особенно хотелось пить, но я не разрешил утолять жажду
из речки, или озера. Свою оплошность я использовал, как один из уроков терпения
и предусмотрительности при сборах даже в короткую дорогу.

        Сырую воду я не разрешал пить потому, что раньше здесь в окрестностях проходили
учения химвойск и не известно, какая зараза могла с поверхности почвы попасть в воду.
С моей стороны это была конечно перестраховка. Я не намерен был создавать им тепличные условия, но с учётом собственного опыта старался быть предусмотрительным.

       Вернулись мы как раз вовремя – Сан-Саныч пришёл из леса и собирался обедать. Ребятишки наперебой стали рассказывать где побывали и чего повидали. С гордостью показывали сколько грибов набрали, но когда увидели корзину с грибами, которую припёр Сан-Саныч, пыл их угас, да и на столе уже исходила паром грибовница с пылу-жару. Октябрина сварила её из прошлогодних сухих грибов, но аромат от неё исходил, как от свежих. Это свойство хорошо высушенные грибы не теряли несколько лет, а умело изготовленные блюда из них не уступали мясным.

       Сан-Саныч разлил чекушку на три стопки и поздравил нас с приездом. Закусывали прошлогодними моими любимыми солёными груздями. После обеда Сан-Саныч как обычно занялся разборкой грибов на соляники и сушники, а мы отправились знакомиться с другими родственниками. Их в посёлке было порядочно – три племянницы и у каждой дети. Средняя по возрасту – Галина с мужем Олегом, тем самым прапоршиком, который завёл нас с братом в болото и бросил, жила в городе, но их дети – три сына летом обычно жили у деда – отца Олега во Фролищах. Мои сыновья как-то не особо сошлись с ними – пару раз поиграли в футбол около барака, а на речку, или в лес вместе не сходили ни разу.

       У старшей – Нины, которая работала продавцом и жила на горе рядом с монастырём
в однокомнатной квартире, была одна дочь Марина. У младшей – Татьяны было две
дочери – Ирина и Оксана. Муж Татьяны – Анатолий был не то чтобы алкоголик, но порядочный любитель выпить и поэтому на постоянной работе подолгу не задерживался. Летом по договору добывал живицу*, а зимой работал или сторожем, или кочегаром в котельной. Их дочь Ирина впоследствии после окончания школы стала работать продавцом
в г. Дзержинск, а Оксана однажды ушла из дома и пропала – она была психически немного ненормальна, вероятно сказалось злоупотребление отца алкоголем. Предполагать можно
что угодно, но трупа её тоже не нашли. Татьяне с Анатолием она оставила рождённого
не известно от кого внука, у которого особых отклонений в психике пока не наблюдается.

       Так и покатились один за другим дни нашего отдыха:  день рыбалка, другой – охота
за грибами. Однажды мы рыбачили на речке. К осени Лух значительно обмелевал особенно
от нашего берега, поэтому мы вброд перешли на другую сторону, нашли подходящую заводь и на некотором отдалении друг от друга закинули удочки. Здесь лес вплотную подступал
к берегу и тянулся на многие километры. Это и были знаменитые Муромские леса с редкими староверческими поселениями. В некоторых из них я побывал зимой во время учёбы
в речном училище в составе агитбригады. Днём мы передвигались от деревни к деревне
на лыжах, а вечерами устраивали самодеятельные концерты. Но это другая история.

Клёва практически не было и подремав около часа я пошёл проверить, как успехи у ребят. Паша сидел терпеливо уставившись на торчащий из воды без движения поплавок.
Кости на месте не оказалось. Удочка, воткнутая в землю, торчала над водой. Я прошёл вдоль берега, покричал – поаукал, но в лесу стояла первозданная тишина. Надо было как-то организовывать поиски. На этом берегу были совершенно не знакомые для меня места.
Я отправил Пашу с удочками в посёлок предупредить Октябрину и Сан-Саныча, а сам остался
на месте со слабой надеждой, что Костя ушёл недалеко и всё же услышит мой голос.

Через час вернулся запыхавшийся Паша – он туда и обратно почти всю дорогу бежал бегом. Сан-Саныч велел возвращаться домой, чтобы не пришлось разыскивать и нас, а сам с собакой пошёл в лес искать Костю. По идее надо было начинать поиски с того места, откуда он ушёл, но у бывалого лесовика вероятно были свои соображения. Возвращаться домой и ждать не известно чего, я не мог. Мы с Пашей решили поиграть в следопытов благо, что на Косте были новые кроссовки со своеобразным чётким следом. После непродолжительных поисков
мы обнаружили его след, удаляющийся от берега. Местами след пропадал, но двигаясь зигзагами, мы быстро находили его продолжение. Встречались кроме следа и другие опознавательные знаки – в одном месте он выломал ветку, вероятно от комаров, в другом разворошил большой муравейник – а за это придётся сделать строгое внушение.

Таким образом мы прошли километров 7 (по времени) и услышали шум лесоповала. Оказывается, вышли на участок, где солдаты из стройбата заготавливали лес. Первый же солдатик, которому я предложил покурить и обратился с вопросом, обрадовал нас: - буквально несколько минут назад они на лесовозе отправили заблудившегося мальчишку
в посёлок. По виду он был ещё довольно бодрый, не плакал, только попросил пить.
Когда мы вернулись домой, накормленный Октябриной Костя, как ни в чём небывало, свернувшись калачиком спал на диване.

Ругать я его не стал, а перечислил правила поведения в лесу, которые он нарушил:
- Почему не предупредил, что отлучаешься, почему не подавал голоса и вообще зачем тебя понесло в лес?
- Сидеть было скучно – рыба не клюёт, вы молчите, как воды в рот набрали. Я Пашу окликал, но он не велел шуметь, чтобы не пугать рыбу. Тогда я решил поискать поблизости грибы, но так и не нашёл ни одного.
- Почему не вернулся по своим следам?
- Я пытался и даже вышел на муравейник, который перед этим разорил, но это оказался другой просто похожий и там я потерял следы, - в конце концов пришлось даже похвалить
его за то, что не растерялся, не плакал, а двигался, пытаясь выйти на дорогу.
- Можно было оставлять знаки, например, чертить на земле стрелки, показывающие направление движения. А вот муравейник ты разорил напрасно – муравьи санитары леса
и обижать их не следует.

       Вскоре пришло время собираться в обратную дорогу. Мать напекла пирогов, которые так
и называли – подорожники, сварила по десятку картошек и яичек. Октябрина приготовила кошёлку с отборными сухими грибами, которая поместилась в рюкзаке, и ведро солёных груздей с волнушками. Провожать нас до узкоколейки пошёл Сан-Саныч. Он нёс рюкзак и ведро с грибами, я шёл с чемоданом, а ребятишки несли по очереди сетку с подорожниками.

       До аэропорта добрались засветло, а самолёт на Ташкент отправлялся поздно ночью.  Только здесь со всей полнотой дошла до меня пословица, что нет хуже положения,
чем ждать и догонять. Ни разговаривать, ни читать не хотелось, мысли были вперемешку
о прошедших впечатлениях в отпуске и о предстоящей работе. Хорошо, что ребятишки
не капризничали и вели себя спокойно – не рвались на улицу. По очереди сводил их
в туалет, и они дремали на скамейке – вероятно переезды и пересадки их всё же утомили.

Перед посадкой в самолёт всё вещи мы зарегистрировали ручной кладью и волокиты
с багажом избежали. В самолёте для ручной клади была перед входом в салон небольшая площадка, на ней мы и оставили рюкзак, чемодан и ведро с грибами. После взлёта мы ещё раз поужинали подорожниками и фирменным авио-ужином, со спокойной душой заснули в креслах и проспали до посадки в Ташкенте.

В Ташкент прилетели утром – электрички уже ходили. От аэропорта до остановки электрички расстояние не превышало 1-го км поэтому мы не устали даже с солидным багажом. Я нёс рюкзак и ведро с грибами, а ребята сначала по очереди, а потом по дороге подобрали палку, продели её через ручку чемодана и уже вдвоём несли чемодан.

На остановке была бетонная будка, в которой размещалась билетная касса, а посадочная платформа была на некотором расстоянии у второго пути. Платформы, как таковой, собственно не было, а была узкая заасфальтированная площадка длиной в несколько ж.д. вагонов. Отсутствие платформы значительно затрудняло посадку потому, что ступеньки вагона электрички располагались высоко над землёй в расчёте на платформу. Касса была закрыта и открылась только за несколько минут до прихода поезда. Останавливались здесь на 2 минуты только электрички, а транзитные поезда проходили по 1-му пути без остановок.

В ожидании ребята остались с вещами на посадочной площадке, а я пошёл к билетной кассе, чтобы взять билеты и успеть вернуться к приходу электрички. Касса открылась, когда электричка уже подходила к остановке. Я купил билеты и бегом помчался к остановке. Но закон* «бутерброда» проявил себя неумолимо – путь мне преградил длиннущий грузовой поезд, проходивший по 1-му пути.

*Бутерброд всегда падает вниз маслом/нар./

Когда наконец товарняк прошёл, двери электрички автоматически закрылись, и она медленно начала набирать скорость, а на площадке стоял один Паша с ведром. Ни Кости,
ни рюкзака с чемоданом на площадке не было. Оказывается, пока Паша помогал Косте подняться в вагон, передавал ему рюкзак и чемодан, двери закрылись. Хорошо, что не успел передать ведро, а рюкзак с чемоданом Костя, как- ни будь дотащит, если не проедет остановку.

Но Костя оказался молодцом – узнал свою остановку «НАУ» (сразу за мостом через речку Куркульдук), а выходящие пассажиры, среди которых оказались и соседи, помогли вынести вещи и даже донести до дома. Мы с Пашей приехали домой на следующей электричке.

Не без приключений закончился наш отпуск, но зато будет что вспомнить им и рассказать
своим детям.

Продолжение следует -