2017

-Ты где? - позвал я.

-Наверху.

Я поднялся и толкнул дверь, за которой, предположительно, находился пригласивший. В комнате было темно, шторы занавешены.

-Я тут, в кресле.

Чиркнул кремень зажигалки и огонь осветил лицо Андрея, сидевшего в углу. - Садись.

Я осторожно вошел и сел в кресло напротив.

- Ты чего тут сидишь один?

- Прячусь.

Даже в темноте, чувствовалось, как он улыбается. Недобрая улыбка.

-От кого прячешься?

-От жизни.

Щелк, щелк! Пламя выхватило из тьмы его лицо, с зажатым в губах косяком, он сделал глубокую затяжку, выдохнул и снова ушел в темноту. Только краснеющая точка тлеющего уголька, обозначала его присутствие, отмечала движения.

-Не знаю, чувак. Просто все заебало. Хочется ясности в жизни.

-Да кому ее не хочется?

-Никому.

-Это как же?

-А ты посмотри во двор. Вот, это наши с тобой сверстники. Ну, кто-то чуть младше, кто-то чуть старше. Все, что им надо - это выпить, вынюхать и выебать. Желательно, еще и на халяву. И чем чаще и больше они это делают, тем лучше им становится.

-Мне кажется, ты преувеличиваешь. Просто мы молоды.

-Нет, друг, это ты преувеличиваешь. Мы лишь оправдываем себя тем, что молоды. Мы эгоистичные уроды, помешанные на самих себе, это новый вид мастурбации - дрочить на самого себя, выебываясь тем, какой ты классный. Мне тошно и грустно от этого.

-Ладно, хорошо. Но ты ведь сам бухаешь как скотина. Нюхаешь, куришь, трахаешься. В чем же разница?

Повисло пятисекундное молчание. Щелкнула зажигалка и из тьмы вновь появилось его лицо, освещаемое неровным дрожащим светом. Прикуренная сигарета заскрипела, вбирая пламя и танцуя в темноте угольком.

-Ни в чем. Просто я осознаю это, но не могу заставить себя меняться. У меня есть деньги. Есть связи. Есть друзья. Но я несчастный человек. Я научился многому, но не научился ценить малое. И не знаю, как научиться. Горе от ума и с жиру бешусь.

Он устало вздохнул и откинулся в кресло.

-Дам совет. Постарайся не думать. Не искать смыслов и подводных течений. Чем человек больше и чаще думает, тем несчастнее он становится.

Сначала, мне хотелось ему возразить. Затем ободрить. Но я так и не нашелся, что ответить. Мы просидели в тишине достаточно долго, прежде, чем я вышел. В тот день, мы виделись в последний раз. Через два дня, когда кто-то из гостей, в поисках воды, пошел наверх, Андрея нашли в ванне со вскрытыми венами на обеих руках. В тот момент, мы с Коляном, как раз заступали на смену и не видели, ни толпы, охваченной любопытством и паникой. Ни два наряда полиции. Ни скорой, которая приехала только через четыре часа. Ни мертвой и непривычной тишины. Ни соседей, стоявших в оцепенении, понимающих, что их покой теперь никто не нарушит.

На похоронах было столько людей, что не видно было конца веренице машин, приехавших проводить Андрея в последний путь. Странное чувство, но помимо горечи, помимо тяжелого чувства утраты, все мы, его ровесники, ощутили что-то еще. Наверное, разочарование в тех ценностях, которыми были одержимы. Деньги, успех, связи, молодость, женщины, перспективы, все то, чем мы горели желанием обладать, у него было. Но и это не спасло. Хороший пример того, что истина скрыта в глубине. До этого, я никогда не задумывался о том, сколько решимости нужно иметь для того, чтобы без пафоса, показухи и привлечения внимания, уйти. Просто уйти, никому ничего не объясняя, не думая о реакции людей, о последствиях. Разношерстная толпа молодых людей и девушек, смотрела на белое, безмятежное лицо и понимала, что все никогда не будет как прежде. Что все будет также, но совсем по-другому.