Брэм Стокер. Как Седьмой сошел с ума

На берегу реки стоит прекрасный дворец, где обитает один из великих людей.
Крутой берег поднимается над падающей водой; и большие деревья, растущие на склоне, поднимаются так высоко, что их ветви находятся на одном уровне с башенками дворца. Это живописное место, где трава короткая, густая и гладкая, словно бархат, и такая же зеленая, как изумруд. Там сияют ромашки, словно звезды, которые упали и лежат, разбросанные на дерне.

В старом дворце жило и росло множество детей на глазах у мужчин и женщин, обитающих в нем, и у них было много домашних животных. Среди их питомцев было много птиц самых разных видов, которые так нравились домочадцам. Даже один угол этого дворца называется Птичье кладбище. Туда кладут животных, когда они умирают; здесь же растет зеленая трава, а памятники украшают весенние цветы.

Один из юношей, которые здесь когда-то жили, приручил ворона, который стал его домашним питомцем. Он обнаружил, что у птицы были ранены лапки, забрал ее домой и выхаживал, пока она снова не поправилась; но бедняжка осталась хромой.

Этого молодого человека звали Тайнбой, а птицу прозвали господин Дау. Как вы можете себе представить, ворон очень любил мальчика и не оставлял его одного. Ради этого юноша сделал клетку в своей спальне, и каждую ночь птица садилась на насест и сидела там до тех пор, пока не наступал восход солнца. Птицы могут спать по собственной воле; но если вы хотите ее наказать, то достаточно заставить ее проснуться. Птицы не похожи на мальчиков и девочек. Обычные фантазии посещают мальчиков или девочек, не давая им уснуть на закате и встать рано утром.

Но когда наступит утром, эта птица встанет, начнет разминаться, подмигивать глазами и хорошенько встряхнется. Тогда она почувствует себя совсем проснувшейся и готовой начать новый день.

Птице гораздо легче начать новый день, чем мальчику или девочке. Мыло не попадет в глаза, гребень не запутается в спутанных волосах, а шнурки не заденут сучки деревьев. Это потому, что птице не нужно использовать мыло, гребень и шнурки; если бы она это делала, то, возможно, также бы страдала.

Когда господин Дау закончил приводить себя в порядок, он сел на кровать и попробовал разбудить своего хозяина и заставить его подняться. Когда мальчик пошел в школу, птица летела вдоль дороги рядом с ним, а потом сидела на ближайшем дереве, пока не закончились занятия. Затем они вернулись домой.
Тайнбой очень любил господина Дау и иногда пытался заманить его в классную комнату во время занятий. Но птица была очень мудрой и не делала этого.

Однажды Тайнбой решал пример: 117,649*7. Ворон был рядом, и Тайнбой смотрел на своего друга. Он сделал господину Дау подойти с намеком, что его помощь не помешает.

- Входите, господин Дау, - сказал Тайнбой, - и помогите мне решить этот пример.
Господин Дау только каркал.

- Семьдесят семь… Нет, девяносто семь. Ой, я не знаю. Я хочу, чтобы эту цифру 7 не изобретали никогда, - сказал Тайнбой.

- Кар-кар-кар! – отвечал господин Дау.

День был очень жаркий, и Тайнбоя клонило ко сну. Он думал, что, возможно, скоро сможет решить этот пример, если немного отдохнет. Он подумал об этом, а затем опустил голову на стол. Ему было не совсем комфортно. Где-то рядом была цифра 7, по крайней мере, он думал, что она была; поэтому он переставил ее, пока она висела прямо над краем стола. Затем через некоторое время начали происходить очень странные вещи.

Учитель предложил рассказать историю.

Ученики уселись поудобнее и приготовились слушать; вороне сидел на подоконнике у открытого окна, положил голову набок, прищурил один глаз, чтобы все думали, что он заснул, и слушал с большим интересом, чем какой-либо из ребят.

Все ученики были счастливы. Все, кроме трех. Один мотал ногой; у другого карман был доверху наполнен творогом, и он хотел его съесть как можно быстрее; а третий был ужасно сонным, ему не терпелось услышать рассказ, но это было невозможно из-за других.

Затем учитель начал свой рассказ о том, как бедный Седьмой сошел с ума.

- Доктор Алфавит… - здесь он был прерван Тайнбой, который спросил:

- Кто такой доктор Алфавит?

- Доктор Алфавит – это доктор, который занимается заболеваниями цифр и заболеваниями букв алфавита.

- А какие болезни есть у цифр и букв? – спросил Тайнбой.

- О, их у них предостаточно. Вы никогда не видели кривую или большую букву с хромой ногой? Или с не выпрямившейся спиной?

Хор голосов раздался по всему классу:

- Видели. Очень часто видели.

А Раффин, большой мальчик, после того как все затихли, сказал:

- Очень часто. На самом деле всегда.

- Очень хорошо. Тогда должен быть кто-то, кто сможет снова сделать их прямыми?
Никто из детей не мог ответить на этот вопрос. Только Тайнбой еле слышно бубнил про себя, что не верит в это.

Учитель снова начал:

- Доктор Алфавит сидел и пил чай. Он очень устал, потому что целый день бегал по делам…

Тайнбой снова прервал его:

- Каким делам?

- Я скажу вам. Он рассказал мне, что был занят тем, что выпрямлял ножку буквы R, которая была закручена в B.

- Как только она начал пить чай, в дверь постучали. Он подошел к двери, открыл ее, и какой-то юноша бросился в комнату, запыхавшись от бега, и сказал: «Ох, доктор, приходите быстро; на нашем месте произошло страшное бедствие!». Доктор спросил: «Где это место?». Юноша ответил: «Вы же знаете. Конюшни чисел»…

- Что за конюшни чисел? – снова перебил Тайнбой.

- Конюшни чисел, - сказал учитель, - это конюшни, где находятся цифры.

- Почему они находятся в конюшне? – спросил Тайнбой.

- Потому что они быстро ходят.

- Как быстро они ходят?

- Вы берете пример и работаете с ним. И сразу все становится видно. Или посмотри на свою таблицу умножения. Она начинается с 2*1=2. И так далее. С каждым разом число будет увеличиваться, пока вы доберетесь до низа. Разве это не быстро?

- Они должны держать числа в другом месте, иначе они вообще убегут, и мы никогда их больше не увидим снова. В конце дня они вернутся домой и переобуются, а затем будут отдыхать и ждать ужина.

- Юноша из конюшни чисел был очень нетерпелив. Доктор спросил: «Что случилось?». «О, бедняжка 7, сэр…», - сказал юноша. «Что?». «Он при смерти и ему плохо. Мы не думаем, что он когда-нибудь сможет пройти через это». Доктор спросил: «Через что?». Юноша ответил: «Идите и посмотрите». Доктор поспешил в конюшню, взяв с собой фонарь, ибо ночь была темной, и вскоре он добрался до нужного места. Когда он подошел достаточно близко, то услышал очень странный звук – задыхающийся и захлебывающийся звук, крик, кашель, смех и дикий, неземной визг. «Идемте быстрее!», - сказал юноша. Когда доктор вошел в конюшню, там находился в плохом состоянии номер 7, окруженный своими соседями. У его рта была пена, и, казалось, он совсем обезумел. Медсестра из села Грамматика держала его за руку, пытаясь удержать его. Все соседи либо заламывали ему руки и шею, либо помогали его удержать. Ножной выключатель – человек, - пояснил учитель, видя по взгляду и лицу Тайнбоя, что он собирается задать вопрос, - человек, который кладет ноги на буквы и цифры, чтобы они могли выпрямиться без какого-либо ущерба, - пытался удержать номер 7. Медсестра, пытаясь успокоить его, сказала: «Сейчас, сейчас, дорогуша. Не ходи и не шуми. Сейчас приедет добрый доктор Алфавит и сделает операцию». Номер 7 громко сказал: «Я не хочу, чтобы мне делали операцию!». Доктор сказал: «Но, мой хороший сэр, это не может долго продолжаться. Вы, конечно, считаете, что Вы в своем уме?». «Да, верно», - сказал номер 7 громко. Затем доктор вежливо сказал: «Тогда, если Вы достаточно посходили с ума, чтобы зло настаивать на своем хорошем состоянии, нам нужно постараться вылечить Ваше безумие. Я думаю, что операции будет достаточно, чтобы вылечить Вас».

- Я не понимаю, - сказал Тайнбой.

- Тише! – сказал класс.

- Доктор достал стетоскоп, телескоп, микроскоп и гороскоп и начал применять их к бедному сумасшедшему Седьмому. Сначала он приложил стетоскоп к подошве его ноги и начал говорить в него. «Этот прибор нужно использовать не так. Вы должны положить его на грудь и прослушать сердцебиение», - сказала медсестра. На что добрый доктор ответил: «Не совсем, моя дорогая госпожа. То, что Вы сказали, применяется, скорее, к вменяемым людям. Но, конечно, когда человек невменяем, болезнь требует противоположного метода лечения». Тогда он взял подзорную трубу и посмотрел в нее, чтобы что-либо увидеть. С микроскопом он проделал то же самое. А затем вынул свой гороскоп.

- Почему он так сделал? – спросил Тайнбой.

- Потому что, мой дорогой ребенок, - сказал учитель, - обычно гороскоп не занимает в лечении доктора особое место. Но когда бедный человек сходит с ума, гороскоп может помочь.

- Что такое горрорскоп? – спросил Тайнбой.

- Не горрорскоп, дитя мое, а гороскоп. Это очень разные вещи.

- А что такое гороскоп?

- Посмотри в словаре, мой дорогой ребенок, - сказал учитель. – Хорошо. Когда доктор использовал все инструменты, он сказал: «Я сделаю все, чтобы определить масштабы этого заболевания. А сейчас приступим к выявлению причины. В первую очередь я должен опросить больного. Итак, мой хороший сэр, почему Вы настаиваете на том, что Вы в своем уме?». Последовал ответ: «Потому что я знаю». «Ах, дорогой мой сэр, это не очень вежливый ответ. Почему Вы знаете?». Седьмой ответил: «Я не могу сказать, почему. Если я произнесу речь…». «Ну, произнесите речь», - сказал доктор. Седьмой ответил: «Я не могу ничего сказать, пока не стану свободным. Как я могу произнести речь, когда все эти люди держат меня?». Медсестра сказала: «Мы боимся отпускать Вас. Вы убежите». «Я не буду этого делать». «Вы обещаете это?», - спросил доктор. «Обещаю», - сказал Седьмой. «Отпустите его», - сказал доктор, и, соответственно, они расстелили перед ним ковер, а ножной выключатель отошел подальше. После долгих усилий Седьмой встал на ноги. «Сейчас Вы нам все расскажете», - сказал доктор. Седьмой ответил: «Я не могу начать, пока не получу стакан воды. Кто-нибудь когда-нибудь слышал хоть одно выступление, перед которым не было выпито хотя бы стакана воды?!». Ему принесли стакан воды. «Дамы и господа…», - начал Седьмой, а потом прервался. «Чего же Вы ждете?», - спросил доктор. Седьмой ответил: «Аплодисментов, конечно. Кто-нибудь слышал речь без аплодисментов?!». Все зааплодировали. Седьмой продолжил: «Я сумасшедший, потому что я хочу сходить с ума. И у меня, может быть, никогда не будет, а может быть, и когда-нибудь будет или должно быть что-то, кроме ума. Лечения, которое я получаю, достаточно, чтобы свести меня с ума». «Дорогой мой, Боже мой! Какое лечение?», - спросил доктор. «Утром, днем и ночью ко мне относятся хуже, чем к какому-либо рабу. Существует целый спектр вещей, которые есть у меня. Я работаю все время. Я никогда не ворчу. Я часто являюсь множественным числом и часто множимым. Я готов нести свою долю в конечном итоге, но я не выношу того лечения, которое я получаю. Меня неправильно добавляют, неправильно делят, неправильно вычитают, неправильно умножают. Другие цифры относятся к этому не так, как я; и, кроме того, они не являются сиротами, как я». «Сиротами? Что Вы имеете в виду?», - спросил доктор. «Я имею в виду, что другие номера имеют много отношений. Но у меня нет ни родных, ни родственников, кроме старого номера 1. И, кроме того, я только его пра-пра-пра-правнук». «Кого Вы имеете в виду?», - спросил доктор. «Ах, этого старого номера 1. Он собирается всех своих детей вокруг себя, а я только шестое поколение». «Гм…», - сказал доктор. Седьмой продолжил: «Номер 2 никогда не попадает в неприятности. И 4, 6 и 8 являются его двоюродными братьями. Число 3 ближе к 6 и 9. Номер 5 – это половина десятичной системы, и он тоже никогда не попадает в неприятности. Но, как по мне, я жалок, со мной жестоко обращаются». И бедный Седьмой расплакался и, склонив голову, горько зарыдал.

Здесь учитель сделал перерыв, потому что маленький Тайнбой тоже начал плакать.
- Почему ты плачешь? – спросил Раффин, мальчишка-хулиган.

- Я не плачу, - сказал Тайнбой и заговорил еще быстрее, чем когда-либо.
Учитель продолжил рассказ.

- Доктор Алфавит пытался подбодрить бедного Седьмого. Он сказал: «Слушайте, слушайте!». Седьмой перестал плакать и посмотрел на него. «Нет, Вы должны сказать: «Говори, говори». А я должен сказать: «Слушайте, слушайте»». Доктор ответил: «Конечно, Вы хотели это сказать, если бы были нормальным, но Вы видите, что Вы невменяемы, и злитесь». «Это ложь», - сказал Седьмой. Доктор ответил: «Я понимаю, но не перестану спорить. Если бы Вы были нормальным, то сказали бы: «Это правда». Но Вы говорите: «Это ложь». А это означает, что Вы согласны со мной». Седьмой посмотрел на него и сказал: «Нет, это означает «да»». Доктор продолжил: «Тогда, если ты говоришь: «Говори, говори», - когда нормальный человек сказал бы: «Слушайте, слушайте», - конечно, я должен сказать: «Слушайте, слушайте», - когда я говорю: «Говори, говори», - потому что я разговариваю с сумасшедшим». Седьмой сказал: ««Нет, нет» означает «да, да»». «Следите за своей речью», - сказал доктор. «Нет», - Седьмой вынул платочек и заплакал. Затем он продолжил: «Дамы и господа, я должен еще раз признать причину моей обиженности. Я – сирота. Я число без кин…».

Здесь Тайнбой прервал учителя:

- Как это, без кожи?

- Без кин, мой ребенок. Без кин, а не без кожи, - сказал учитель.

- Какая разница между кин и кожей? – спросил Тайнбоу.

- Разница есть, но не очень большая, - сказал учитель, - а меня опять прервали.
Тайнбой замолчал.

- Хорошо, - сказал учитель. – Бедный Седьмой продолжил: «Я прошу сжалиться над моим несчастным номером. Ох, вы, мальчики и девочки, вы не знаете, каково это, быть бедным одиноким числом, у которого нет ни дома, ни друзей, ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры, ни дяди, ни тети, ни племянника, ни племянницы, ни сына, ни дочери, никого, каково это, находиться в упадочном состоянии».
Тайнбой издал страшный вопль.

- Почему ты плачешь? – спросил учитель.

- Я хочу, чтобы бедный старый Седьмой стал счастливым. Я дам ему мой обед и поделюсь своей кроватью.

Учитель повернулся к классу.

- Тайнбой – хороший ребенок, - сказал он. – На следующей неделе мы будем учиться делить 7 на 0. Возможно, это утешит его.

Ворон, сидящий на окошке, подмигнул ему и начал прыгать, весело каркая. Он помахал крыльями, и, казалось, обнимал сам себя и смеялся. Потом он прыгал, неслышно ступая по окну, а затем спрятался наверху книжного шкафа.

Учитель продолжил свой рассказ.

- Так, дети, через некоторое время бедному Седьмому стало лучше, и он пообещал, что ему сделают операцию. Прежде чем доктор снова пошел домой, все подошли и пожали руку бедному номеру 7, а затем пообещали, что они впредь будут добры к нему. Итак, дети, что вы думаете об этой истории?

Все сказали, что им понравилось, что это было красиво и что они тоже постараются стать добрее к бедному Седьмому в будущем. Наконец Раффин, мальчик-хулиган, сказал:

-  Я не верю в это. А если это правда, я хочу, чтобы он умер. Нам было бы лучше без него.

- Нам? – спросил учитель. – Почему?

- Потому что нам бы не пришлось беспокоиться за него, - сказал Раффин.

Когда его слова прозвучали, все услышали какое-то странное воронье карканье. Но никто не возразил, кроме Тайнбоя, который сказал:

- Господин Дау, ты и я любим бедного Седьмого.

Ворон ненавидел Раффина, потому что он всегда бросал в него камни и пытался вытащить перья из его хвоста. И когда Раффин говорил, его карканье, казалось, означало: «Ну, погоди!». Когда никто не видел, господин Дау улетел и спрятался на чердаке.

Затем занятия закончились, и Тайнбой пошел домой. Но он не смог найти господина Дау. Он думал, что тот погиб, и был очень несчастен, но все-таки пошел спать со слезами на глазах.

Но когда школа опустела, господин Дау очень тихо сошел со стропил и заковылял к двери, опустив голову и прислушиваясь. Затем он взлетел и вскарабкался на ручку двери, после чего посмотрел в замочную скважину. Ничего не было видно и слышно.
Затем он поднялся на хозяйский стол, захлопал крыльями и начал кукарекать, словно петух, только очень тихо, опасаясь, что он может быть услышан.

После этого он прошел через все комнаты и стал искать таблицу умножения, переворачивая страницы книг своими когтями и что-то подбирая острым клювом. Вряд ли в это кто-то поверит, но он воровал все семерки, которые находил. Господин Дау знал, что если вы можете сделать с любым числом абсолютно все, то никто из класса не может использовать его, не спросив позволения.

Пока он собирал все семерки, он очень сильно устал. И когда он собрал их все, они в семь раз превысили его собственный размер. Он не смог сделать этого сразу. Это заняло всю ночь, и когда он вернулся в свой угол на стропилах, пришло время открытия школы. Теперь он был настолько большой, что едва мог протиснуться в угол.

Пришло время для занятий, но учитель и ученики еще не пришли. Прошел целый час, после чего пришел учитель и его юные ученики, мальчики и девочки.

Когда все собрались, учитель сказал:

- Вы все опоздали.

- Пожалуйста, простите нас, сэр, мы ничего не могли сделать, - ответили ученики хором.

- Почему вы ничего не могли сделать?

Опять же все хором ответили:

- Вовремя не разбудили.

- В какое же время вы вставали каждое утро?

Все они, казалось, хотели что-то сказать, но молчали.

- Почему вы не отвечаете? – спросил учитель.

Они делали движения ртом, словно что-то говоря, но никто не проронил ни звука. Ворон в своем углу издал тихий хриплый смешок.

- Почему вы не отвечаете, - снова спросил учитель. – Если вы сейчас же не ответите на мой вопрос, я буду держать вас всех в…

- Пожалуйста, сэр, мы не можем, - сказал один.

- Почему нет?

- За… - Здесь Тайнбой прервался и спросил, - а почему Вы так поздно, сэр?

- Ну, мой мальчик, я сожалею, что сказал о своем опоздании, но факт в том, что мой слуга не стучит в мою дверь в определенный час.

- В какой час, сэр? – спросил Тайнбой.

Учитель, казалось, собирался что-то сказать, но остановился.

- Это очень странно, - сказал он после долгой паузы.

- У нас не опаздывают вообще. Вы здесь и мы здесь. На этом все, - сказал Раффин несколько чванливо.

- Нет, это не все, - сказал учитель. – Мы должны быть здесь в десять часов, а сейчас одиннадцать. Мы потеряли целый час.

- Как мы его потеряли? – спросил один из учеников.

- Это-то меня и озадачивает. Надо только немного подождать и увидеть.

Здесь Тайнбой вдруг сказал:

- Авось, кто-нибудь украл!

- Зачем украл? – спросили ученики.

- Я не знаю, - сказал Тайнбой.

Они все смеялись.

- Вы не должны смеяться, что-то украдено, взгляните! – сказал Тайбой и поднял книгу. Вот что они увидели: «1…», «2…14», «3…21», «4…28», «5…35», «6…42», «…49», «8…56», «9…63», «10…0».

Все ученики столпились вокруг Тайнбоя, чтобы посмотреть в книгу. Раффин не стал этого делать, ибо он смотрел на школьные часы.

- Часы что-то потеряли, - сказал он, и, конечно, его вид оставлял желать лучшего.

Учитель поднял голову. Он стоял, опершись головой на стол и кряхтя.

- Что с ними случилось? – спросил он.

- Чего-то не хватает.

- Есть только одиннадцать цифр, - сказал учитель.

- Нет, нет, - сказали ученики.

- Пересчитай их, Раффин, - попросил учитель.

- Один, два, три, четыре, пять, шесть, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать.

- Совершенно верно, - сказал учитель. – Вы видите двенадцать. Нет, нет, да, нет, нет, да, нет, да. Что это вообще такое? – он оглядел комнату, а затем вновь склонил голову на стол и застонал.

Тем временем ворон прокрался вдоль стропил, пока не добрался до учительского стола, а затем он взял тяжелую семерку и уронил ее прямо на лысину на голове учителя. Она соскользнула с головы и упала на стол перед ним.

Когда это увидел учитель, он понял, чего все это время не хватало. Он закрыл семерку кусочком промокательной бумаги, а затем позвал Раффина:

- Раффин, ты сказал мне, что чего-то не хватает. Ты уверен?

- Да, конечно.

- Очень хорошо. Помнишь, ты вчера сказал, что хочешь, чтобы определенная цифра умерла или сошла с ума?

- Да, я помню. И все еще этого желаю.
 
- Хорошо. Одна цифра была украдена этой ночью.

- Ура! – сказал Раффин и подбросил книги до потолка. Он ударил бедного мистера Дау, который еще держал семерку в клюве, готовясь бросить его, и сбил семерку. Она упала в шапку Тайнбоя, который держал ее в руке. Она взял ее, наклонился над ней и погладил ее.

- Бедный Седьмой, - сказал Тайнбой.

- Дай мне ее, - сказал Раффин.

- Я не дам. Она принадлежит мне.

- Тогда я сам ее отниму, - сказал Раффин и схватил Тайнбоя, - даже перед лицом учителя.

- Отпусти меня. Я не отдам тебе моего бедного Седьмого, - сказал Тайнбой и начал кричать и плакать.

- Раффин, отпусти его, - сказал учитель.

Раффин так и сделал.

- 7*7? – спросил учитель.

Раффин не ответил. Он не мог ответить, ибо не знал ответа.

- Я знаю, - сказал Тайнбой.

- О, да, - сказал Раффин с издевкой, - он знает, потому что имеет все цифры.

- Сорок девять, - сказал Тайнбой.

- Верно, - сказал учитель. – Иди, Тайнбой.

Тайнбой пошел в одну сторону классу, а Раффин – в другую.

- 7*49? – спросил учитель.

Все молчали.

- Давай, отвечай! – сказал учитель.

- Что, сам? – спросил Тайнбой.

- Ну, мой мальчик, к сожалению, я не могу сказать. Боже мой, это очень странно, - и учитель снова положил голову на стол и застонал громче, чем когда-либо.

Тогда господин Дау взял еще одну семерку и опустил ее на пол перед Тайнбоем.

- Триста сорок три, - сказал Тайнбой быстро.

Учитель поднял голову и громко рассмеялся.

- Ура! Ура! – сказал он.

Тогда ворон стал подниматься вверх, держа в клюве еще одну семерку.

Все ученики посмотрели вверх, Раффин открыл рот, и господин Дау, желая избавиться от семерки, кинул ее на пол.

- Две тысячи триста один, - пробормотал Раффин.

Затем господин Дау кинул на пол еще одну семерку, а Раффин пробормотал еще тише:

- Шестнадцать тысяч восемьсот семь.

Ворон стал бросать на него семерки так быстро, как мог, и каждый раз, когда он выбрасывал одну из них, он становился все меньше и меньше, пока не стал того же размера, что и был.

Раффин продолжал считать, брызгая слюной и задыхаясь от цифр, пока его лицо не почернело. Он упал в припадке, произнося вычисления.

Вдруг Тайнбой проснулся и обнаружил, что он мечтал с опущенной головой.