1992. Второй сплав

21 июля - 31 июля 1992

Маршрут: р.Сакмара. Чураево-Кувандык-…

Участники: Василий, Данилов Дима, Смульская Женя, Чумаченко Настя, Влад, Николаева Анна, Сидоров Алексей, Хрулев Юрий, Хоменко Ксюша, Лебеденко Алексей, Жанна, Ша.

В связи с тем, что описание данного путешествия писалось спустя почти три года, последовательность, а тем более достоверность многих событий, несколько искажена. Моей вины здесь нет. Время...

Было это еще в те времена, когда сплав отличался своей событийностью, его ждали, проводили зимние заседания, радовались друг другу. Впрочем раскол уже произошел, но в виду нашей молодости и искренней верности романтике жил дух веселого путешествия. На проведение сплава собирались деньги. Участникам выдавались памятные браслеты, блесна... Существовала иерархия опытных и не очень. Была задумка о знаках различия. Просились плыть многие, но не все могли и не всех мы хотели брать. Основной критерий отбора - совершенолетие. Это была страховка "на случай несчастного случая", ибо если тебе 16, ты вправе сам распоряжаться своей жизнью, а не сваливать ответственность на своих товарищей. Ораклом тогда был избран я, а поскольку первый сплав был как бы стартовым, то основу традиций, собственно дух путешествий предполагалось заложить мне. Я предполагал... Предполагал разбить дни по темам, провести день Нептуна, несколько дискуссий и т.п.

Итак, желающих поехать оказалось немало, но во времени многие совпасть не могли. Поэтому решено было разбить сплав на две части: первая - от Чураева до Кувандыка и вторая - от Кувандыка и до предела наших возможностей.

Добирались на электричке и дальше на автобусе. В Кувандыке мы встретили Настеньку, а потом лежали на холме, с которого открывался чудесный вид на весь город. Запихнуться в автобус со всеми рюкзаками оказалось большой проблемой. Отягощалось это еще большим количеством местных жителей, которые считали себя более в праве ехать на этом автобусе. Нам удалось проникнуть внутрь первыми, а дальше мы сидели и помалкивали.

Путешествие на автобусе произвело на меня тогда невыразимое впечатление. Я уроженец степей и полей вдруг оказался среди горов и холмов. Наш автобус то дохлым тараканом взбирался на вершины, то подобно жужелице мчал вниз. Асфальтовая лента дороги причудливо и игриво перекинулась с холма на холм. Вoкpyr простирался чудесный вид, и описать его не представляется никакой возможности, т.к. математически логическое устройство компьютера не позволяет передать ту живость и красоту чудесных пейзажей.

До Чураева добрались. Взвалили рюкзаки и в пешем порядке двинули крайчайшим путем к реке. Километра два. Река тоже оказалась совсем не такой как мы ожидали. Узкая, мелкая и холодная. Но зато противоположный берег... Скала! Река омывала подножие гор, они возвышались строго и неприступно, давали тень и сохраняли известную прохладу Сакмары.

На тот момент главной задачей было как можно скорее надуть лодки и смыться подальше от села, от цивилизации и подонков. С этим справились минут за сорок, а еще через полчаса вылезли на совсем неплохое место. Река била в скалу и сворачивала вправо, а на другой стороне чудный пляж, где мы и вбили колья наших палаток. Под скалой высилось взрослое сухое дерево. Оно придавало особый оттенок пейзажу и нашему настроению. Ночевали там только одну ночь (может две), но мне кажется, что там провели неделю. Сказочную неделю. Именно, как сказка Чураево, вспоминается мне то время. Яркое горячее солнце, золотой пляж, плес, река, скала, воздух... Да что там, это надо прочувствовать, прожить!

На песке среди гальки мы отыскали каждый себе по куриному богу. Женя Смульская сплела за зиму пояс Оракула и нацепила его на меня. Потом мы сотворили из хвороста нашего местного божка реки О и поклонялись ему: "О!" Из веревки был сделан круг, где через метр каждый участник привязал себе метку. Называлось то РИКУРАЧУ, или что-то в этом роде. Собирались, рассаживались по веревке, молились божку, что торчал посередине, держали совет. Придумали себе (или друг другу) партийные клички. Тогда и родилось ШA. Настя была Чок, Зя - Зя (Лусабе-то), Женя Смульская - Жж, Леша Лебеденко - Тигра или Ле, Василий Какукрин - Ва. Более я не помню. На второй день ребята пошли искать пещеру, но лишь напрасно побегали по холмам. Принесли гороха, это и подтолкнуло меня на подвиг - сходить в поля и набрать его больше. Сходили - набрали. Полный мешок из под спальника. С этого гороха тогда пострадали многие, я в первую очередь. Причем ситуация была крайне неудобная в виду наличия женского коллектива на наших плавательных средствах. Неудобно было проситься подплыть к берегу, кстати, и бесполезно, так как через пять минут надо было опять. Я отъедался черемухой, глотал таблетки, но закупорило меня средство - заваренный тысячелистник. Спасибо Смульской! Вкус, правда, отвратительный...

Но это было гораздо позже, а до этого был старт, с шампанским и разноцветными флажками. Потом все слилось в одно долгое сказочное путешествие. То плыли вдоль гор, то вдоль высокого крутого обрыва. Иногда река прямо втекала, в скалу и невозможно было понять в какую сторону она поворачивает. Одним из таких мест оказалась Чертова гора. Высокая, большая, с искусственным гротом в брюхе. Именно там меня отпаивали тысячелистником.

По горе мы немного полазили, проявляя свои альпинистские способности. (Я после Таганая такое о себе возомнил!) Склоны сыпались и не совсем были пригодны для скалолазания, поэтому чуть не случилось несколько неприятных случаев. Чуть не сорвался я и Леша Лебеденко. Кроме того, я попал в довольно неприятную ситуацию. Шел, шел по стенке и вдруг мне захотелось спуститься ниже на два метра. Там была такая аккуратная полочка, по которой я собирался продолжить свое интересное путешествие. Укрепиться двумя руками было не за что, поэтому я надежно зафиксировался одной и сполз вниз. Я рассчитал, что, вися на руке, я спущусь до полочки, встану и высвобожу руку. Но расстояние до полочки оказалось немногим больше, чем я ожидал и поэтому я беспомощно повис на руке. Сделать ничего не мог: ноги висят, свободной руке ухватиться не за что, впрочем, другая довольно прочно держится вверху - не упаду. Подтянуться возможности нет, ухватиться не за что. Повисел, поразмыслил. Попытался расслабиться - через некоторое время встал на носочки. Удача! Еще немного повисел и вполне твердо встал на ноги. Спасен! Но через некоторое время радость моя стала очерняться одним печальным фактом - я все более и более приходил к выводу, что не могу освободить руку, которой держался вверху. Панику, которая меня охватила описать невозможно. Идиотское положение: стою, а рука где-то вверху и все мои усилия бесплодны и тщетны. Чем все кончилось - не помню...

Интересное зрелище представлял собой Васин плот, связанный воедино из автокамер. По виду он напоминал гигантскую фантастическую птицу, и мне все время казалось, что вот-вот он взмахнет крылами, оторвется от воды и тяжело, с трудом преодолевая земное притяжение, поднимется над рекой, над лесом, чтобы малой зловещей точкой парить над миром.

Далее плыли по спокойной равнинной реке. Сцеплялись посреди реки и спали, разморенные под летним солнцем. Когда проплывали мимо Белой горы, вылезли и слазили. До вершины дошли только мы с Настей. Остальные остались внизу жрать землянику. Ночевали где-то возле высокого горного кряжа. Опять поднимались, лазали по кручам. Мы с Настенькой облюбовали себе место на одной скале, откуда открывался чудесный вид на реку. Там долго сидели, я много рассказывал о себе и мечтал о доме вот в таком месте. На другой горе был каменный человечек, куда забраться было довольно сложно и, кстати сказать, опасно. Тем более, что "голова" человечка качалась на ветру.

На следующее утро встали рано и начали с того, что попытались разжечь костер. В ответ на наши усилия разразился страшный ливень. В секунду мы промокли до последней нитки на самых интимных частях одежды. Но костер нужен, еду готовить надо. Все усилия на розжиг. Одни держат полиэтилен, другие огонь, третьи дрова. Но ветер, вода с неба. Я как сейчас помню тот момент. Стою весь мокрый и держу край полиэтилена. С него льет прямо в костер, но ничего поделать не могу. Каждое движение приносит кучу неприятный ощущений, связанных с отлипанием промокшей одежды от тела. Холодно, мокро. Брр... Наконец костер занялся, а дождь прекратился. Выглянуло солнце, жадный песок впитал дождь без остатка, остались только мы - мокрые идиоты вокруг зажженного костра. Наши вылезли из палатки со спящими и вытянутыми от удивленными рожами.

На том пляже мы нашли кошелек, который несколько часов спустя отдали отдыхающим.

Потом плыли, плыли, плыли... Приближается Кувандык и вечер, а мы договорились с Грибовой и К°, что будем под мостом в Кувандыке около шести часов. Чувствую, что не успеваем, давай, говорю, Дима - дуй. И он дунул, и успел, а мы приплыли лишь часам к восьми. Под мостом нас встретили, "обогрели"... А потом все вместе поплыли на место стоянки, где Дима уже поставил палатки. Там пели песни, дурачились, а на другой день устроили день Нептуна. Нептуном был Саша Лебзак. С ним творили всякие мелкие подлянки и веселости. Например, попросили у всех левые ботинки, привязали их к посоху Нептуна, а потом окунули в воду. Или посадили в лодку Таню и пустили вниз по течению. Между нами лодка, конечно, была потаенной веревочкой привязана к якорю. Ее это немного позабавило, а всех повеселило. Были соревнования по переплыванию реки на лодках без весел. Каждый греб чем мог. Потом поделили всех на две команды, на два берега и играли в войну. Надо было переплыть Сакмару, перебить вражье войско и завладеть ихним флагом. Мы проиграли.

В тот день нас покинули все, а примкнули Сидоров, Аня, Хрулев, Ксюша. Простились со всеми и продолжили наше путешествие по Сакмаре. Надо сказать, что вторая половина запомнилась гораздо хуже, была она скучнее и монотоннее. Река текла ровно и спокойно. Часто приходилось грести против ветра. Традиции как-то угасли. Но по-прежнему мы не пропускали не одной красивой горы, вылезали, покоряли, возвращались. На одну из вершин затащили снесло и с ним там фотографировались. С тех пор прошло три года, а ни одного слайда я еще не видел, но говорят здорово вышли!

Под Кувандыком течение нас стремительна несло вдоль городского пляжа. Мы усердно подгребали, и вдруг на берегу возникают два огромных мерзких живота и хором восклицают: "Смотрите! Да они сейчас перевернуться на первом же повороте!" Нам стало ужасно обидно, так как мы проплыли к тому времени уже много, встречались нам и коряги, и водовороты, и очень узкие места, и страшный встречный ветер, а тут... А тут я восклицаю: "Смотрите какие огромные животы!" Все поворачиваются и хором восклицают; "Ooooooooooooooo!" Животы пристыженно молчат, а мы лихо преодолеваем поворот и стремительно скрываемся за горизонтом. Так все и было. Ну, почти так...

Плыли дальше, ближе к вечеру вместе с пассажирами на коряге перевернулась лодка, в которой плыли Настя и Юра Хрулев. Выловили всех. Дима быстро поставил свою быстро ставящуюся палатку, где можно было переодеться. Дали водки. Настя ее презрела, а Юра пригрел, т.е. она его пригрела, т.е. согрела.

Экипаж Юры Хрулева и Насти потерял весло, которое Алеша выпросил у соседа. Ситуация была очень неприятная. Настя так расстроилась, что хотела уехать домой вместе с Какуриным, но утром все вернулось: хорошее настроение, трезвые мысли ... - все кроме весла.

Простились с Василием. Ему зачем-то надо было домой. Срочно. Наверно колеса балансировать.

Еще помню текла наша дорога через плавни. Острова, острова... Лабиринт. Куда течение непонятно, приходится грести. Со мной в лодке плыла Ксю Хоменко и всю дорогу рассказывала мне детектив Чейза про Кэрол. Эмоционально так, красочно. Рассказывала после того, как я попросил ее перестать грести, чтоб не мешать.

В один из вечеров я решил, что не пойду спать в палатку, буду спать, завернувшись в спальник, греясь возле костра. Я откровенно надеялся, что Настя разделит мое мнение, что в палатке спать довольно душно. В отличие от меня все зевнули, особенно Хрулев, и отправились по своим спальным местам. Но Настя, прелесть моя, вдруг заявила, что действительно душновато в палатке, а под звездами... Тут Юрка с полшага разворачивается и говорит, что, мол, ночь-то действительно чудная. Так мы и спали втроем вокруг костра. С той поры пошла традиция: я и Настя, может еще кто, спали с этой стороны палатки. Смотрели на костер, реку, звезды. Вели неспешные разговоры.

С посещаемых нами вершин было видно, как течет Сакмара в пойме, зажатая между двумя грядами холмов. И местность казалась небольшой уютной страной, распростертой как на ладони, где правит мир и добро. Сейчас, после Толкиена, так и кажется, что это Хоббитон. Удивительно как там живут люди, простые люди погруженные в повседневность и заботы. Да, что я, у хоббитов та же повседневность...

Однажды я проснулся невероятно близко к костру и обнаружил у себя на груди, на спальнике тлеющую искорку. Настя в это время уже готовила утреннее варево.

"Горю, - говорю, - горю."

Посмеялись, а потом вижу действительно горю. Спальник-то ватный. Выскочил, Настя схватила его и помчалась к реке. Пока бежала спальник разгорелся и прогорел насквозь. С тех пор у него заплатка с четырех сторон.

Это было в последнее утро. Тогда мы стояли на заливном лугу, утопая по самые колени в душистой мяте. Именно с того дня пошла традиция, уходя от реки мыть руки Настиным мылом.

Путешествие наше кончилось из-зa сильного встречного ветра и резкого похолодания, да и мне уже порядком надоело и хотелось домой. Держали совет на камешках. Победил путь домой. Вышли на берег, до ж/д полотна - 50 метров. По путям мчится поезд. В одном из окон торчит какой-то парень и пялится в нашу сторону. Сидоров шутя ему помахал и поскакал вслед за поездом. Парень в поезде был его братом, едущим учиться в Челябинск. Пути господни неисповедимы.

Так кончился наш сплав. Сплав, состоящий из двух совершенно непохожих половин. Сплав, когда я был Ораклом и наверно неплохим. Предсказывал, когда просили, когда не просили, не предсказывал, но ежели просили, то не отказывал. А если молчали, то и я молчал, а че предсказывать, когда никто не просит. Вот ежели попросил бы кто, я бы с радостью предсказал...

Так в один день предсказал дождь, в другой дым (горела чья-то куртка), в третий - камнепад (лазали по Шайтан-торе), а в последний - путь домой. Он и был наиболее приятным...

Р.S. Ожидая электричку, Настенька оставила возле бревна своего куриного бога.