Волошин Максимилиан Александрович

                ВОЛОШИН МАКСИМИЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
                (1877-1932)
                Поэт, художественный критик


000
Округлитель острых углов.
(А. Белый)
000
Он был вдохновителем мудрого отдыха, обогащающего и творчество, и познание.
(А. Белый)
000
Близорукий взор, прикрытый пенсне, странно нарушал все его «зевсоподобие», сообщая ему что-то растерянное и беспомощное, что-то необычайно милое, подкупающее. Он с удивительной простотой душевной не то «медузировал», не то забавлял кремлевских проконсулов, когда возымел наивную дерзость свои самые страшные стихи, полные обличений и трагических ламентаций, читать перед лицом советских идеологов и вершителей. И сошло это, вероятно, только потому, что и там его не пожелали принять всерьез.
(А.Н. Бенуа)
000
Его лицо было украшено густой рыжей бородой, а на плечи падали такие же рыжие вьющиеся волосы, что придавало ему какое-то сходство с древнегреческим Юпитером. При этом он был очень близорук, и благодаря этому в его взгляде было нечто «отсутствующее», а в сложении этого коренастого, довольно полного человека не было ничего величественного.
(А.Н. Бенуа)
000
Его стихи не внушали того к себе доверия, без которого не может быть подлинного восторга.
(А.Н. Бенуа)
000
Был у него грех: слишком литературное воспевание самых страшных, самых зверских злодеяний русской революции.
(И.А. Бунин)
000
Он был невысок ростом, очень плотен, с широкими и прямыми плечами, с маленькими руками и ногами, с короткой шеей, с большой головой, темнорус, кудряв и бородат: из всего этого он, не взирая на пенсне, ловко сделал нечто довольно живописное на манер русского мужика и античного грека, что-то бычье и вместе с тем круторого-баранье.
(И.А. Бунин)
000
Он носил широкополую черную шляпу, бархатную куртку и накидку, усвоил себе в обращении с людьми старинную французскую оживленность, общительность, любезность, какую-то смешную грациозность, вообще что-то очень изысканное, жеманное и «очаровательное», хотя задатки всего этого действительно были присущи его натуре.
(И.А. Бунин)
000
Стихи свои он читал всегда с величайшей охотой, всюду, где угодно и в любом количестве, при малейшем желании окружающих. Начиная читать, тотчас поднимал свои толстые плечи, свою и без того высоко поднятую грудную клетку, на которой обозначались под блузой почти женские груди, делал лицо олимпийца, громовержца и начинал мощно и томно завывать. Кончив, сразу сбрасывал с себя эту грозную и важную маску: тотчас же опять очаровательная и вкрадчивая улыбка, мягко, салонно переливающийся голос, какая-то радостная готовность ковром лесть под ноги собеседнику – и осторожное, но неутомимое сладострастие аппетита, если дело было в гостях, за чаем или ужином.
(И.А. Бунин)
000
Страшней всего то, что это было не чудовище, а толстый и кудрявый эстет, любезный и неутомимый говорун и большой любитель покушать.
(И.А. Бунин)
000
В Вас (М.И. Цветаевой. - В.Р.) больше реки, чем берегов, в нем - берегов, чем реки.
(А.К. Герцык)
000
Пышноволосый, задыхающийся в речи от спешки все рассказать, все показать, все воспринять.
(Е. Герцык)
000
Дико-героический мазохист.
(З.Н. Гиппиус)
000
При жизни быть не книгой, а тетрадкой.
(Девиз М.А. Волошина)
000
Душа у него была поистине вселенская, причастная всем векам и народам.
(С.К. Маковский)
000
Начитан он был универсально, хоть и по-дилетантски, «на живую нитку» была сшита его эрудиция.
(С.К. Маковский)
000
Щедр был духовно и восторженно впечатлителен, иногда и трогательно заботлив.
(С.К. Маковский)
000
Волошину, к счастью для него, не дано сознавать своего комизма: он искренно доволен собой и счастлив. Оттого дружить с ним легко: человек он покладистый и добрый.
(Один из современников)
000
Волошин был большим поэтом, чистым, добрым человеком.
(Ф.Г. Раневская)
000
Я не встречала человека его знаний, его ума, какой-то нездешней доброты. Улыбка у него была какая-то виноватая, всегда хотелось ему кому-то помочь. В этом полном теле было нежнейшее сердце, добрейшая душа.
(Ф.Г. Раневская)
000
Он был радостный человек, для России непривычно радостный. Ему уже минуло 29 лет, но детскость, искрящаяся детскость, оставалась сутью, основой его личности.
(М.В. Сабашникова)
000
Странник.
(М.В. Сабашникова)
000
Близкий всем, всему чужой.
(Самооценка)
000
Скорбный Ангел Мщенья.
(Самооценка)
000
Не было в России менее русского поэта, чем дореволюционный Волошин.
(Д.П. Святополк-Мирский)
000
Немножко эмигрант.
(Д.П. Святополк-Мирский)
000
Человек большого, хотя и схематического ума.
(Д.П. Святополк-Мирский)
000
Это была богатая натура и интересная личность, которая со своеобразной физиономией войдет в историю русской поэзии.
(П.Б. Струве)
000
В годы гражданской войны белые багровели от его большевизма. А красных он доводил до белого каления речами вовсе противоположными.
(В.Ф. Ходасевич)
000
Великий любитель и мастер бесить людей.
(В.Ф. Ходасевич)
000
Он спасал красного от белых и белого от красных, то есть человека от своры, одного от всех, побежденного от победителей.
(М.И. Цветаева)
000
Француз культурой, русский душой и словом, германец – духом и кровью.
(М.И. Цветаева)
000
Добродушный, седой, пузатый, важный – Посейдон.
(К.И. Чуковский)
000
Человек он очень милый, но декоративный, не простой, вечно с каким-то театральным расчётом, без той верхней чуткости, которую я люблю в Чехове, Блоке, в нескольких женщинах. Живёт он хозяином, магнатом, и походка у него царственная, и далеко не так бесхозяйствен, как кажется. Он очень практичен – но мил, умён, уютен и талантлив.
(К.И. Чуковский)
000
Был он по своей природе создан не для деятельности, а для созерцания, –  такие натуры встречаются.
(И.Г. Эренбург)
000
Он обладал редкой эрудицией; мог с утра до вечера просидеть в Национальной библиотеке, и выбор книг был неожиданным: то раскопки на Крите, то древнекитайская поэзия, то работы Ланжевена над ионизацией газов, то сочинения Сен-Жюста. Он был толст, весил сто килограммов, мог бы сидеть, как Будда, и цедить истины, а он играл, как малое дитя. Когда он шел, он слегка подпрыгивал; даже походка его выдавала – он подпрыгивал в разговоре, в стихах, в жизни.
(И.Г. Эренбург)
000
Рассказывать он умел и любил.
(И.Г. Эренбург)
000
Из самых глубоких кругов преисподней террора и голода я вынес свою веру в человека.
000
Коммунизм мною принят не как политическая директива, а как моральный императив.
000
Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чем не разочаровали: я их ожидал давно, и в формах еще более жестоких. Напротив, я почувствовал себя приспособленным к условиям революционного бытия и действия. Принципы коммунистической экономики как нельзя лучше отвечали моему отношению к зароботной плате и купле-продаже.
000
Ни гимназии, ни университету я не обязан ни единым знанием, ни единой мыслью. 10 драгоценнейших лет, начисто вычеркнутых из жизни. 
000
События жизни исчерпываются для меня странами, книгами и людьми.
000
То, что мне пришлось в зрелые годы пережить русскую революцию, считаю для себя великим счастьем.
000
Чувствую я себя сильным только в полном одиночестве.
000
Я – Прохожий,
Близкий всем, всему чужой.