Cтаничники

 Старик  Чепега любил посидеть на зорьке с удочкой в Тороске.

          Не ради улова – там плохо клевала рыба. Его привлекало место, откуда открывалась панорама гор со снежными, даже летом, вершинами. «Ведь зачем-то они созданы были Богом,- рассуждал Чепега.- Неужели только ради красоты – чтобы глаза людям радовать?» Красотой этих вершин он восхищался еще мальчонкой, ностальгически вспоминал их, когда вынужден был жить далеко от родины, и вот, наконец, вернулся к ним, уже стариком. Горы не изменились за годы разлуки и останутся такими вечность, а он прожил жизнь и когда-то умрет, превратится в прах…

          Разные рыбаки проходили мимо Чепеги: одни ловили накидками, другие – хватками. Но никому   из браконьеров не было дела  до привлекающей внимание величавости снежной панорамы. Один из них, с накидкой на плече, приостановился около Чепеги. Попросил закурить, а затянувшись, присел рядом на корточки, чтобы, наверное, перевести дух. Глядя на удочку, спросил:
-Поймал чего?
-Нет, плохо клюет.
-А я поймал!- он хвастливо похлопал по набухшему оклунку.
-Дак, накидкой-то, вроде, нельзя  ловить!
-Мне можно.
-Оштрахуют.
-Я сам кого хочешь оштрафую!

         Помолчали. Чепега обдумывал серьёзность сказанного браконьером. А тому хотелось поговорить:
-Ну, а клюёт хоть? Давно я удочкой уже не ловил.
-Плохо. Совсем, однако, не стало рыбы в реке.
-Тебя  вначале надо в казаки принять – рыба, она знает у кого клевать!
-Дак, я ведь казак!   
-Ну да? А говорок у тебя не наш!
-На Севере долго жил – привык по-ихнему говорить. А родом я из здешних мест.
-Откуда же, интересно?
-Из Тухинской.

        Браконьер с настороженным любопытством всмотрелся  в лицо Чепеги:
 -Я знавал там людей. Как фамилия, если не секрет?

        Чепега сказал. Реакция браконьера его озадачила
 -Случаем не Ивана Семёновича будешь сын?
 -Его. Неушто знали?   

        Браконьер таинственно помолчал, а ухмыльнувшись, неожиданно признался:
-А ведь я участвовал в высылке его в декабре двадцать девятого! Я тогда активистом в комбеде был!.. Трудяга был казак – хозяин, каких теперь, пожалуй, уже и нет! Да-а…И куда вас тогда увезли?
-Известно куда – в тайгу на северном Урале, на лесоповал.
-А я ведь и тебя – смутно, но вспоминаю. Сколько  тебе тогда было?
-Пятнадцать.
-А мне девятнадцать! Не помнишь меня?
-Нет, не помню.
-Иван Семенович не вспоминал? Бычков моя фамилия.
-Нет,  не вспоминал,- сказал Чепега, а про себя подумал: «чего ему тебя, сошку, было вспоминать – это тебя совесть должна мучить».
-Ну, и как вы там? Все выжили? У него ведь пятеро детей, кажется, было?
-Известно как. Завезли и высадили  среди тайги: ройте землянки – будете здесь жить. Спасло то, что неподалёку заимка оказалась. Нашёлся добрый человек – пожалел, пустил нас – девки-то совсем ещё маленькие были. Благодаря ему, можно сказать, и  выжили.
-Иван Семенович чем там занимался?
-Лес валил – чем ещё. До тридцать седьмого – пока окончательно не забрали.
-За что?
-Высылали за что? Всё за тоже – ни  за что.
-А я ведь и мать твою помню, старших девок, но смутно. Они-то как? Голод же был!
-Голод, тиф – всё пережили. Девки повыучились, после войны замуж за военных повыходили. А мать недавно померла – здесь уже, на родине.
-Воевал?
-Не пустили. Там  многие просились , но редко  кого  брали. На брони всю войну – по двенадцать часов, без выходных… а вы-то как тут, ведь немец был?
-Эвакуировался в Махачкалу – я тогда уже в военкомате работал… А теперь что же, на пенсии?
-Да, вышел на пенсию, вернулся на родину – разрешали уже. Хату купил, барахло контейнером перевёз.
-Семья какая? Дети есть?
-Сын, дочь – все повыучились, давно своими семьями живут. Сын тоже на Кубани, дочь на Севере осталась. Замуж за местного  вышла. Хорошо живут!
-Я тоже давно на пенсии. В  советское время персональную получал! Кирпичный дом  имею – не хату, как у твоего отца когда-то!.. Сын вот только… несамостоятельный, что ли сказать: семьи нет, пьёт. Но чёрт с ним, с сыном – лишится отцовской опеки, узнает почём фунт лиха. Слушай, а пойдём ко мне – посмотришь как я живу!..

Чепеге не хотелось идти к бывшему активисту. В его доме могли сохраниться какие-нибудь забранные у них вещи – вдруг он их узнает, как тогда к этому отнестить?..

Бычков продолжал уговаривать. Не удобно было отказываться без объяснения причины. Горы, к тому же, накрывала плотная облачность.

Показав хозяйство, Бычков угостил Чепегу вином собственного изготовления, и тот не удержался. Спросил:
-Нашего, случаем, ничего не сохранилось?
-Какое там –  столько лет прошло! Да и много добра растащили, когда в эвакуации был…

На другой день Бычков сам пришел к Чепеге, и теперь уже тот показывал ему своё хозяйство и угощал домашним вином. Узнав, что Чепега имеет мотоцикл с коляской, Бычков уговорил его поехать с ночёвкой на озеро – вот, мол, где рыба так рыба! А у него сеть есть.

Озеро находилось в противоположной от Тороски  стороне и в котловине, из которой не видна была величавая панорама снежных вершин.

Ст.Самурская
                Первая публикация газета "Кубанские казачьи ведомости"от 29 ноября 1990 года
        


Рецензии
Очень сильный рассказ. Просто пробирает до озноба... Время помирило людей. Словно и не было горя... Неужели и правда время лечит? И если – да, то , наверное, это не так и плохо. Не жить же всю жизнь в ненависти.
Хотя последняя фраза «Озеро находилось в противоположной от Тороски стороне и в котловине, из которой не видна была величавая панорама снежных вершин.» и настораживает, оставляя чувство едва уловимой тревоги...

Александр Акишин   25.02.2018 07:59     Заявить о нарушении