Шапка

Была в свое время у меня заячья шапка-ушанка. Очень старая, не сказать древняя. Выглядела она отвратительно, видом напоминая кухонную сковороду. Разве что без ручки.
Нужно заметить, что мех с шапки лез, словно пух с тополей, от малейшего дуновения шаловливого ветра. Места, лишенные меха, аккуратно, по мере возможности, приводились в порядок: проплешины старательно зачесывались близлежащими к залысине волосками. Подобные действия к ожидаемому результату, разумеется, не приводили. Однако на душе от этого становилось легче.
Что и говорить, я был молод и нищ, и другого головного убора позволить себе не мог. Выглядела шапка на молодом мне ужасно до такой степени, что носить её было невыносимо стыдно. А не носить, памятуя о суровых зимних морозах, холодно.
В конце концов, терпеть насмешки и злобную иронию от знакомых мне надоело, и пришлось выдумать историю о своей шапке.
Вот эта история, которую собираюсь поведать и вам.
В 1825 году великий русский поэт А. С. Пушкин был проездом в Тульской губернии. И от великой скуки на пару деньков загостился у купца первой гильдии Петра Чесалкина. Засим решил поохотиться в его владениях, а именно - в  яблоневом саду. Обширные земли, вперемежку засаженные фруктово-ягодными деревьями и кустарниками, в зимнюю пору привлекали немало зайцев, чьи непомерное обжорство и острые зубки вредили саду, а соответственно и кошельку хозяина.
Завалив пару-тройку грызунов и прицепив, сей трофей к своему ягдташу, Александр Сергеевич засобирался было домой, как неожиданно из ближайших кустов послышался шорох. Пушкин не растерялся и с молодецким гиком, дабы дичь выскочила на открытое пространство, вскинул пищаль, кою самолично снабдил охотника купец, основательно порывшись в своих запасниках. Заяц выскочил, поэт выстрелил. И промахнулся. Но в этот момент неожиданно, из-за стоявшего в метрах десяти дерева, на снег упало что-то огромное и непонятное.
Охотник испугался, но тут-же совладав собой, решил осмотреть место происшествия. Вид туши необычного животного до глубины души поразил Пушкина. И дабы разобраться в сей загадке со всего села были созваны охотники и просто знатоки по зверью. Разумеется, присутствовал и сам Чесалкин, который внимательно осмотрел добычу, развел руками, задумчиво почесал затылок (тем самым доказав, что недаром носит свою фамилию). И, после театрально выдержанной паузы, коей вполне могли позавидовать именитые актеры, произнес сакраментальную фразу: ”Откуда у нас взяться ишаку!?”
Поначалу собравшийся народ с вынесенным вердиктом было согласился. Неведомая зверушка и впрямь отчаянно напоминала среднеазиатского осла. Всё явственно указывало на правильность вывода недолгих умозаключений купца: и большие длинные уши, венчающие продолговатую голову; и тщедушное тельце, размером с маленькую лошадь, допустим, пони; и крепкие ноги; и даже куцый, с неизменной кисточкой на конце хвост. Однако в дальнейшем, внимательно осмотрев и тщательно ощупав животное, присутствующие в корне пересмотрели решение. Ибо шкура, точнее ее мех,  и прочие анатомические подробности могли принадлежать только зайцу.
Это и в самом деле был заяц. Очень старый заяц. Точное число лет, способ, при помощи которого животное достигло таких размеров, и, главное, почему он раньше не попадался на глаза, так и остались загадкой. По крайней мере, история об этом стыдливо умалчивает. Умер заяц, скорее всего, от разрыва сердца в тот миг, когда Александр Сергеевич вскрикнул и выстрелил.
Некоторые части ошкуренного косого были подарены местному врачу Епифанову, который, кроме практики, занимался собиранием коллекции для личной “кунсткамеры”. Нечто подобное он увидел во время учебы  в Санкт-Петербурге, что оставило в его молодой душе неизгладимое впечатление и мечту на всю оставшуюся жизнь. Переплюнуть самого Петра Великого.
Мясо громадного зайца раздали на радость сельским мужикам. Однако, судя по их собственным словам: “Не уваришь”, впоследствии выброшенное.
Шкуру же, со всяким тщанием выделанную, доставили в дар царю. Как вещественное доказательство достоверности происшествия, о которой  поначалу поведали губернские ведомости, после чего и вся журналистская братия империи считала своим непременным  долгом упомянуть, в какой  именно переплет попал великий поэт. Однако строжайшая цензура усмотрела в этом какой-то намек в сторону императора и поспешила изъять все номера газет, расписывавших во всех красках эту историю. Шкуру же, от греха подальше, сунули в запасник какого-то музея, где она по сей день благополучно пылится.
Вы спросите, откуда же взялась шапка?  Вот мы и дошли до сути рассказа.
Заяц не просто умер от разрыва сердца, как доказал при вскрытии врач Епифанов, но к тому же при этом крупно обделался. Иной цвет и несколько неприятный запах могли испортить царев подарок, и посему при выделке шкуры было решено отделить заднюю часть. Вот из этих самых обрезков и была сшита шапка, которую подарили поэту на память.
Так на свет и появилась эта шапка.
Получил я ее по наследству от своего отца. Который  в свою очередь получил от своего. И тянулась эта нить с глубины веков. Как? Поясню.
Решил как-то Александр Сергеевич произвести в своих кладовках и чуланах уборку, во время которой и обнаружилась сия шапка. Собрался, было Пушкин выбросить от греха подальше злополучный артефакт, но мимо проходил мой пращур старьёвщик со своим скарбом. Тогда и подарил поэт татарину-старьевщику и шапку и эту историю, которую вам пересказал.