Вадим юрченков, создатель джаз клуба в лентнграде

Григорий Гуревич

О Вадиме Юрченкове, создателе Джаз Клуба в Ленинграде, Советский Союз.

Я благодарю мою судьбу за то, что она подарила мне знакомство и долгую дружбу с выдающимися и замечательными людьми моего времени. Такими являлись Аркадий Райкин, Марсель Марсо, Александр Беньяминов. Марк Розовский, Илья Рутберг, Михаил Жванецкий, Донат Мечик, Виктор Руденко, Валерий Глинчиков, а также, Вадим Юрченков.
Для меня он всегда был Вадик, и так я его и буду называть в моем описании наших встреч.
А встретились мы, ещё до создания им Ленинградского Джаз Клуба, но именно Джаз,был его детищем. С нашего начального знакомства Вадик ассоциировался в моём воображении, как человек, похожий на невинного ёжика. У него была короткая стрижка "под западника" на очень округлой голове, также короткий и прямой, но острый нос, далеко не длинная шея. Невысокого роста, всегда при галстуке, обычно тёмно синего цвета с "штатской" диагональной полоской, хорошо проглаженной рубашке, застёгнутой на все пуговицы, отутюженных брюках и до-блеска начищенных полуботинках, обязательно с "рантом", он был готов к встрече с западными людьми особенно связанными с джазом. Разговаривал он негромко, довольно короткими фразами , и всё по-делу. Часто, по его лицу проходила короткая насмешливая ухмылка.  Как ни странно, он не был членом коммунистической партии, а ведь в то время, всякая связь с заграницей находилась строго под надзором КГБ. Особенное их внимание привлекали туристы, связанныет с джазом.
Вадик не был ни оратором, ни "активным" организатором, но, очевидно то, что он, один из очень немногих, знал английский язык, был связан с западом, давало ему возможность быть авторитетом для всех, вовлечённых судьбой в джаз. Его правой рукой был Володя Гурфинкель, выше Вадима, тоже довольно аккуратно одетый парень с явно еврейской внешностью. В Володином лице всегда было выражение вопроса из-за его укороченных приподнятых бровей. Как Вадиму практически удалось создать Джазовый Клуб, да ещё в Ленинграде, без партийного билета, всегда остаётся загадкой.
Сам я играл на тромбоне, но моё увлечение джазом ограничивалось только игрой на танцах. Профессионалом музыкантом, я себя не считал. Моя принадлежность к Джаз Клубу ограничивалась росписью декоративного задникана тему джаза, как оформление выступления. Эта моя позиция, очевидно, выглядела в глазах Вадика, Володи Гурфинкеля, и других музыкантов, довольно почётной. Я был принят джазовым миром, как свой. Меня это тоже устраивало. Все джазовые выступления заполняли зал поклонниками, до предела. После запрета джаза, эта волна интереса выглядела, как протест против правительства. Интеллектуальная молодёжь объединялась, в жажде к свободе на джазовых концертах. А появление статей о Ленинградском Джаз Клубе на английском языке, написанных Вадимом Юрченковым, подливало бензин к разжиганию большого пламени. Все джазовые группы очень ценили Вадика вклад в их творчество. Все понимали, что с выходом за рубеж, они подходят ближе и ближе к границе, за которой светит звезда свободы. И все этого жаждали. И Вадик их всех вёл к этой свободе.
После создания моей группы пантомимы, следуя совету Марселя Марсо, с которым у меня, а также у моей группы возникли дружески-творческие взаимоотношения, мы соединились с Театром Райкина.
В течении репетиций, я решил ввести занятия по импровизации движения со звуками. Это было моё изобретение. Никто до меня таких занятий не проводил. Для осуществления таких занятий, я пригласил моего друга, тоже джазового музыканта, у которого был единственный женский джазовый ансамбль при Дворце Кирова, Аркадия Мемхеса, поработать с моими актёрами, создавая необычные звуки на любых частях рояля, что он и делал с удовольствием. Благо, он был мой сосед. Я жил на Обводном 83, а он, на Лиговским, рядом с "психушкой". Он заходил ко мне, и я набрасывал план занятий. Через пару месяцев мои студенты были готовы к выступлению.
Как удивительно, всё совпадает!!!!!
На одном из джазовых концертов, Вадик  делает мне предложение участвовать в Интернациональном Джаз Фестивале в Таллине. Это было в 1967 году. Тогда, как с писал выше, моя группа пантомимы работала с Аркадием Райкиным, выдающимся сатириком Советского Союза.
Я был рад этому предложению. До Фестиваля оставалось достаточно времени, чтобы мы могли подготовиться. Вадик знал, что я провожу занятия по движению с музыкой и звуками, и верил успеху. Его предложение говорит о том, что он мог рискнуть. Также, он понимал, что если выступление будет успешным, это найдёт отголоски в прессе. Его расчёт был правильным. Во время нашей подготовки, мы встретились с группой Юрия Вихорева. Юра будет на пиано, Валера Мысовский-на контробасе, а Москалёв, на кларнете.
Вадик устроил нашу доставку в некий Таллинский замок для ночёвки, где меня сильно продуло и у меня поднялась температура и возник миазит, так что я не мог поворачивать шею, а завтра уже выступление. Чтобы заглушить сильную боль в шейных мышцах, я купил ликёр "Вана Таллин", в коричневой керамической бутылке. Он мне нравился и без лечебных свойств, но утром, я обнаружил, что ликёру хватило только на один глоток. Очевидно, мои друзья мимы уже обнаружили этот медовый напиток.
Таллинский концертный зал был полон. 4000 зрителей были готовы к началу. Нас было пятеро: Гарик Гоц, Нина Большакова, Яна Марцоли, Борис Изотов и я. Мы понятия не имели, что будет играть группа Юрия Вихарева и довольно прилично волновались, но, как только услышали первые звуки музыки, волнение исчезло, и мы полностью окунулись во внимание и концентрацию. Я был совершенно мокрый от пота, так как преодолевал жуткую боль в шее. Кажется, в течение импровизации, не раз раздавались аплодисменты. За двадцать минут совместного выступления, мы полностью покорили публику. Успех был громадный.Вадик договорился с телевидением, и существует запись этого эксперимента. Кроме этого, появились две серьёзные статьи, одна, в польском журнале "Jazz", а также, статья Василия Аксёнова в " Юности". С Аркадием Райкиным мы проработали от 1966 го года до 1969 го, и, после ухода из Райкинского театра, я несколько месяцев не мог найти филармонию, которая бы взяла нас на гастроли. Мы были в отчаянии.
Я всегда ассоциировал Вадима, как талантливого организатора и сравнивал его с американским знаменитым Юреком, привозившим в Советский Союз лучшие американские группы. Кстати и совпадение фамилий, тоже было не напрасным: Юрек и Юрченков. В конце-концов, я предложил Вадику организовать наши гастроли. Он с радностью согласился. Через некоторое время он сообщает: летим в Куйбышев, а затем, в Новосибирск. летим в Куйбышев, а затем, в Новосибирск. В Куйбышеве, в Аэропорту, произошёл смешной случай. Вадик был любителем поддать. Очевидно, стюардесса "угостила" его куйбышевской водкой и, проходя через вращающуюся стеклянную дверь, Вадика "занесло" назад. Так, он трижды прокрутился в этой двери, но, наконец, всё-таки ему удалось её пройти и он сказал мне, "Не знал, что Куйбышевская водка обладает особыми свойствами, в отличии от московской. От московской качает вправо и влево, а от куйбышевской, вперёд т назад".
 В Куйбышеве возникла ситуация: осветитель напился, и попал в и милицию
Ждали его минут 20. Зал был в напряжении, но Вадик вышел перед кулисами и объяснил ситуацию. В эту поездку я предложил взять жену Бори Изотова, Свету, в качестве осветителя. Я прорепетировал с ней принципы работы с прожекторами, а также, с принципами освещения и использования цветных фильтров. Она прекрасно справлялась с этой ролью, но в Куйбышевском Театре осветительская будка была заперта, а без осветителя, пользоваться прожекторами было невозможно. Наконец, нашего осветителя освободили из милиции. Он так полностью и не пришёл в себя, но, как только он открыл будку и показал Свете рычаги, мы начали выступление. Несмотря на опоздание, публика приняла нас блестяще.
В качестве музыкального сопровождения, для нашего выступления, была фонограмма, магнитофонная лента. Кто-то должен следить, чтобы во-время останавливать звук, и чтобы он соответствовал действию на сцене. Я попросил Вадима управлять магнитофоном. Делал он это Ннерхотно.Мы думали, кого-бы нам взять, в качестве замены. Надо было срочно кого-то найти. После успешного спектакля к нам подошёл некий парень выразить нам свой восторг. На следующий день должны лететь в Новосибирск. Ситуация сложная.
 Вадик и я моментально "зацепили" его на предмет поездки в Новосибирск, предложив бесплатные билеты и оплату за работу. Парень явно растерялся. Ему надо было отпроситься с работы, но, мы его уговорили.. В конце-концов он согласился, и вот, мы летим в Новосибирск.
Не зная наших требований к площадке, Вадик "заделал" выступление в одном из кинотеатров, но, в простенке, между задником и экраном. Это бы значительно понизило уровень нашего спектакля, а в городе уже висели афиши. При только трёх дневных гастролях, рискованно сменить площадку. Если внезапно поменять место выступления, мы теряем зрителя. Что делать? Всё-таки, я решаю, надо найти театр. Действительно, у Вадика настоящий талант. Он нашёл театр.
Это было рискованно. На первом представлении было мало народу. Затем-больше половины зала, а на третьем был "аншлаг". Ззл был переполнен. Люди сидели даже на ступеньках. Успех был грандиозный.
После окончания спектакля Вадик пригласил нас к одному из благодарных зрителей домой на вино, и, чтобы отметить успех. Этот зритель оказался молодым учёным и даже, профессором. Ему было примерно 30 лет. Он произнёс краткую трогательную речь, держа бокал с вином, а когда ё закончил, выпил за нас "до дна, а затем, к общему удивлению, сжевал и проглотил всю верхнюю часть бокала, и мы все, с замершим интересом, смотрели, как он это делал. А завершение, он подарил мне свою курительную трубку. сделанную из вишневого дерева.

Ещё один случай, говорящий об уважении к Вадику в других странах.
Благодаря успеху "Пантомимы ГРИГУРА", (так назывался наш ансамбль), а также встречам с известными зарубежными театрами пантомимы и их руководителями, (такими, как Ладислав Фиалка, из Праги, Томашевский, руководитель Польской Пантомимы, Адаму Дариусу, из Англии, Ноисвандеру из Чили, и другим, приезжавшим в Советский Союз), мы были приглашены на интернациональный Фестиваль Пантомимы в Прагу, где, помимо других групп, будет выступать "Театр На Забралли", (Театр на Перилах), руководитель театра, мим и режиссёр и актёр-Ладислав Фиалка.
Ладислав Фиалка привозил уже свои Спектакли в Советский Союз и мы неоднократно видели его выступление, и, даже встречались в моей квартире, отмечая день рождения, одного из актёров.
Фиалка сообщил, что осенью в Праге состоится очередной Фестиваль пантомимы. Сразу после этого, я получил официальное приглашение от зоздателя Театра пантомимы в Брно, Питера Шмолика, который приезжал на выступление в Ленинград и побывал на моей репетиции. Мы тоже подружились и он очень хотел, чтобы мы привезли нашу пантомиму в Чехословакию. Ему, как и Фиалке, импонировали философские сюжеты моих вещей. Это было очень актуально после 1968 го года, когда Началось введение Советских танков в Чехословакию. Но на фестиваль отправили Амарантова, несмотря на то, что он не был мимом, а был жонглёром, но, применял элементы пантомимы. Один из деятелей Райкома Комсомола, сразу дал нам знать, что моя группа разрешения на фестиваль не получит.
Тогда, я один подал свои документы в ОВИР, совершенно не надеясь на успех.. Фестиваль уже закончился, когда, я, внезапно, всё-же, получил разрешение. Как читатель, очевидно догадался, я и Вадик, были очень хорошие друзья. Дружба была основана на полнейшем уважении друг друга. Я поделился с Вадимом о разрешении на поездку в Прагу и Вадим сказал, чтобы я особенно не расстраивался, потому что после фестиваля пантомимы, последует Интернациональный Джазовый Фестиваль, где будут выступать такие видные Американские музыканты, как  Телониус Монк, Шеринг, Диззи Гиллеспи и другие, а так, как я был участником Таллинского Фестиваля, то я буду желанным гостем и на предстоящем в Праге Фестивале. Вадик тут-же взял листок бумаги и от руки написал письмо организатору Пражского Фестиваля Титслу (таково было имя этого человека), о том, что я буду в Праге, и что Вадик просит Титсла принять меня на должном уровне, так ка я....... и так далее. И Вадик расписался ручкой, и поставил дату. Это был 1971 год. Три года до этого, в 1968 году, Советские танки начали оккупировать Чехословакию. Протесты были не только в Чехословакии, но также и в Советском Союзе, но они тут-же подавлялись. В крупных городах Чехословакии молодёжь приняла танковое наступление очень серьёзно. Были даже акты самосожжения прямо на улице, а я лично разговаривал с одним парнем, который заявил, в качестве протеста, что он сошёл с ума, боясь, что его убьют, после его уличного протеста.
Титсл, по представленной мною записке от Вадика, поместил меня бесплатно в недавно построенную многоэтажную гостиницу, где, на этом -же этаже, расположились и американские джаз мены. И мы виделись во время завтрака в ресторане.
Титсл вручил мне, также бесплатно, по два билета на каждый Джазовый концерт. К сожалению, все вторые билеты пропали. Пригласить было некого. Те, кто не жил в Советской системе в то время, даже не представит себе, насколько большое финансовое ограничение было у тех, кому разрешали выехать за границу. В течение всех дней, которые я провёл в Чехословакии, я мог позволить себе поесть, если был голоден, только самое дешёвое-это сардельку горчицей на кусочке булки. Тем-не-менее, мне удалось съездить на день в Братиславу и Брно и повидаться с Питером Шмоликом, а в Праге посмотреть "Кнофлик" (пуговица), Ладислава Фиалки, а такжес пектакль Славека, другого мима в Праге.
Чтобы вас, читателей, немного развеселить, напишу о курьёзном случае, произошедшем со мной в первый день посещения моей гостиницы, в которой были новые стеклянные двери, что не было обычным в Союзе. Я шёл в фойе и был снаружи. Подошёл вплотную к правой части двери, и ищу ручку, чтобы открыть дверь, но не вижу даже намёка на нечто, за что можно взяться, чтобы открыть дверь. За стеклом вижу швейцара. Он внимательно смотрит на меня, никого вокруг нет. Я хорошо обозреваюсь изнутри. Я начинаю толкать дверь от себя. Ничего не выходит. Я толкаю сильнее. Вижу, что швейцар наблюдает за мной более внимательно. Я пытаюсь просунуть пальцы в щель, между двумя дверными толстыми стёклами. Не удаётся. Так, борьба с дверью продолжалась около 5 ти минут. Отчаявшись, я отошёл назад, и тут, дверь раздвинулась передо мной, и я понял, что дверь, как женщина, надо отступить, чтобы добиться того что захотел.
Конечно, это была изнуряющая поездка, но, я был страшно благодарен Вадику за его протеже. Вадик, Вадим Юрченков, всегда будет в моей памяти, как замечательный друг, талантливейший и скромный человек.

Григорий Гуревич,
Копирайт, 30 го июля, 2017 го года, Шопрон, Венгрия.












Sent from my iPhone