С. Шевырев. Сутки в Любеке, 1838 год

Степан Петрович ШЕВЫРЁВ

СУТКИ В ЛЮБЕКЕ
(Из дорожных записок 1838 года)

Архитектура домов. - Церковь Св. Марии. - Астрономические часы. - Танец смерти. - Картина Овербека. - Лепная работа крестильницы. - Ратуша. - Знакомство с Библиотекарем. - Дом Новогородской Конторы. - Деревянная резьба. - Письма Русских юношей 1610 года


Для Русского, который на пароходе из Петербурга переезжает в Германию, Любек есть первый встречный город и вместе первая приманка его раздраженному и на все готовому любопытству. После моря ступив на твердую землю, чувствуешь себя так легко и свободно, что готов принимать все впечатления. Дорога же от Травемюнде к Любеку, возделанная и цветущая всею прелестью Западной растительности, так хорошо к ним приготовляет.
Любек, кроме общего Европейского интереса, заключает в себе для Русских интерес патриотический. Здесь историческими памятниками объясняется отчасти связь древнего просвещения России с Европейским, связь, которая утверждалась на узах торговли.
Бродя по улицам и вникая в наружное строение жилищ, с первого раза замечаешь торговый характер города, положивший свой отпечаток на архитектуре домов. Они строены в четыре этажа и более, из которых нижние служат для жилья хозяевам, а лучшие верхние даже и до сих пор магазинами для товаров и домашней клади. Видно, что Любекские купцы, устроивая жилища, более заботились о своем товаре нежели о своей личности. Бельэтаж - магазин для клади: архитектурное явление, весьма понятное в купеческом городе.
Церковь Св. Марии есть первый любопытный предмет, к которому направляются шаги путешественника в Любеке. Надобно во-первых зайти в эту церковь, чтобы поставить часы свои по ее часам и не опоздать прийти в двенадцать: взглянуть на игрушку Средних веков, которая предлагает ежедневное зрелище для любопытных путешественников. Это огромные часы (ein Astronomisches Uhrwerk), которые находятся за алтарем церкви и занимают всю вышину его. Они разделены на три этажа, из которых первые два содержат подробный астрономический календарь от 1753 года до 1875 с означением восхождения и захождения солнца на всякие два дня, всех затмений солнца и луны с местным их отношением к горизонту города Любека и проч. и проч. Но в третьем этаже, который есть древнейший, совершается зрелище, собирающее любопытных путешественников. Тут находится маленькая башня с колокольчиками, звенящими всякой час: статуйка времени бьет каждый удар, а на противоположной стороне, другая статуйка, изображающая прошедшее, при каждом ударе часов обращает назад лицо свое: плохая Немецкая аллегория! Под башней находится маленькое изваяние Спасителя - и по бокам двери. Всякой день, как только пробьет двенадцать часов, отворяются эти двери - и из них выходит восемь статуек, одна за другою: это семь Курфирстов и Император: они останавливаются перед Спасителем, кланяются Ему, принимают от Него благословение, и проходят в другую боковую дверь. При входе и выходе стоят слуги, наклонением головы отдающие почтение проходящим. Замечательный автомат, который сделан был в 1405 году и дает понятие о характере своего времени!
В той же церкви есть фреск, который иными приписывается Гольбейну, но по другим писан еще до него: это славный Танец мертвых - картина юмористическая, писанная кругом по стене часовни мертвых, в виде продолженного барельефа. Сначала смерть в костюме арлекина, т.е. скелет в пестрой одежде, с шляпой, осененной перьями, на костлявом черепе, открывает танец игрою на флейте. Далее та же смерть, в виде неодетого скелета, пляшет с Папою, с Императором, с Императрицею, с Кардиналом, с Епископом, с Дворянином, с Придворною дамою, с купцом, монахом и так далее, до колыбельного дитяти, которым заключается пляска. В глубине картины - ландшафты города Любека. Под каждою парою есть надпись в рифмованных стихах: слова смерти к пляшущим лицам и их ответы. Характер этой юмористическо-нравоучительной живописи согласен с характером поэтических произведений того же века. Кроме того в ней любопытны и костюмы, весьма точно соблюденные живописцем: особенно помнится мне костюм Дворянина, который держит сокола в руке и напоминает любимую охоту того времени.
Еще другая картина Живописца, нам современного, но писанная в древнем стиле, привлекает внимание любознательного странника: это произведение Овербека, уроженца Любекского, Вшествие Спасителя в Иерусалим, над которым Художник трудился пятнадцать лет. Добросовестное и во всех подробностях обдуманное трудолюбие, с каким эта картина исполнена, возбуждает к ней какое-то благоговейное уважение. Чем более вглядываешься в нее, тем более отгадываешь глубокие мысли Художника и религиозное чувство, которое одушевляло его при создании картины. Композиция есть венец размышления, наблюдательности и опытности. Картина, небольшая по величине, объемлет более двух сот фигур полных и неполных и, несмотря на это множество, сохраняет чудное единство и в мысли и в группировке. Нет эпизода, который бы не имел какого-нибудь таинственного значения: темное облако над вратами Иерусалима и желтый цвет Иудиной одежды - все придумано с целию. В группах народа Художник изобразил своих родителей, себя, супругу свою и друзей своих. - При всех достоинствах обдуманного труда, странно в XIX веке видеть картину в стиле Перуджиновой Школы. Впрочем, если всмотришься в сочинение и во все подробности - и припомнишь произведения Перуджино, легко увидишь, что Перуджино не так бы написал эту картину: Овербек есть Перуджино XIX века, так точно, как Тик в некоторых своих драматических произведениях является Лопе де Вегою или Кальдероном нашего же столетия. Только в изыскательной и ученой Германии могут быть подобные явления,... но не распространяюсь: антикварная Школа Немецких Живописцев требует особенного рассуждения. Замечу только, что прекрасная картина Овербека, на которую смотрел я с чувством благоговения к труду и таланту, много скажет в пользу этой Школы.
Замечателен в этой же церкви алтарь и на нем изваяние распятого Спасителя, одушевленное чувством глубоким; но особенно привлекла внимание мое крестильница или купель этой церкви, кругом обложенная лепными изображениями. По словам Ученых Любека, они должны относиться к XV или даже к XIV веку. Внимание мое обращено было на них потому, что я нашел в них большое сходство стиля со стилем многих изваяний на Корсунских воротах Новагорода. Любопытно бы было, сняв рисунки с Любекских, сличить их с Новогородскими, чтобы решить дело. Замечу мимоходом, что в Корсунских воротах есть некоторые приделки, совершенно отличные по стилю от остальной работы ворот. Так, например, центавр, приставленный внизу, отличается от прочих фигур, свидетельствующих резкую грубость первоначального искусства, стройностию и правильностию форм, и никак не может быть приписан тому же мастеру, который делал ворота .
Церковь Св. Марии изобилует также деревянною резьбою, которая есть национальное искусство Любека.
После церкви Св. Марии я отправился в древнее здание Ратуши (Rathhaus). У входа замечательны грубые изваяния какого-то Епископа и Иоанна Крестителя, сделанные из дерева. Перед входом в залу Совета находится древнее изображение благословляющего Спасителя. Зала недавно подновлена во всех своих подробностях; но готическая архитектура еще заметна в этом здании. В прилежащей комнатке показывают картину, которая представляет древнюю залу Совета и заседание его Членов. Но любопытнее этой залы комната военная (Kriegsstube), вся исполненная резными изображениями из дерева. Здесь, в древности, собирались представители всех городов, участвовавших в Ганзейском Союзе. Еще до сих пор видны около стен деревянные их седалища, и над некоторыми остались еще древние гербы городов; но другие уже поломаны. Говорят, Французы участвовали в этом разрушении. Напрасно искал я имени и герба Новогородского. Напротив входа в залу, возвышаясь над всею комнатою, является металлическое изваяние Спасителя. Правая рука Его простерта над собранием: некоторые пальцы руки отбиты; другие сжаты. Сторож здания, человек пожилой, сказал мне, что и прочие пальцы руки были также сжаты; но отбиты во время Французов, военных варваров XIX столетия, на многом Европейском положивших печать своей разрушительности. Если справедливо замечание сторожа, то отсюда можно бы было объяснить в куполе Новогородского Софийского собора, изображение Спасителя, который также изображен с рукою сжатою. Г. Винклер, Секретарь Архива Ратуши, с которым я говорил после, сказал, что рука Спасителя вероятно простерта была на благословение. Французы виноваты в том, что нельзя решить вопроса, очень важного для нас. Когда я спросил Г. Винклера: к какому веку относит он это здание? - он отвечал мне сначала: к XVI, несколько уступая господствующему не только у нас, но и во всей Европе обычаю - молодить все старое; но в то же время, не доверяя своей памяти, он заглянул в Историю Любека и нашел в ней, что строение той части Ратуши, где находится Kriegsstube, относится к 1442 году.
После обеда отправился я к Библиотекарю Публичной Библиотеки Любека, Г. Деккеру , который принял меня весьма радушно и с большою готовностию отвечал мне на все расспросы мои о древностях Любекских, относящихся к Истории нашего Отечества. Он показывал мне список с документа 1255 года, в котором говорится о привилегиях данных Любекским купцам Ярославом, вероятно Ярославичем, братом Невского (см. Т. IV, Ист. Карамзина. Гл. 2, г. 1255), княжившим в этом году в Новегороде, по свидетельству Новогородского Летописца (Тот же Том, Прим. 92) . Документ писан на языке platt-deutsch. Г. Деккер полагает, что это позднейший перевод с оригинала, который вероятно писан по Латыни. Копия с него была сделана для Графа Н.П. Румянцова и отправлена в Петербург. От Г-на же Деккера я узнал, что в Любеке издаются теперь все исторические документы города под заглавием: Lubecksches Urkundenbuch. Первый том, уже изданный, идет с 1139 года, с которого начинаются и самые документы. Нельзя не посоветовать нашим Ученым, занимающимся Русскою Историею, обратить внимание на эту книгу. В мнениях Г. Деккера я заметил  вообще господство какого-то скептицизма, который, как видно, прошел в Германии все отрасли исторических исследований. Kriegsstube, по его мнению, относится к XVI веку, хотя История Любека говорит другое.
По указанно Г. Деккера, я отправился в улицу, называемую Sch;sselbude и после некоторых расспросов нашел старинный дом, где была древняя Контора Новогородских купцов. На доме видна золотыми буквами следующая надпись:
Das Novogorod-Fa...   Colleg... IV…
Renovatu. 1779 und 1825.

Дом строен как и все старинные домы в Любеке. Внутри - крытый двор с старинною деревянною лестницею: все это очень похоже на наши городские подворья. В доме сохранилась одна древняя комната, теперь уже заново выбеленная, с старинною изразцовою печью, с старинным зеркалом и мебелью. В ней виден герб, изображающий древний лик Русского Царя, с надписью: das Wapen des Novgorodsfahrer 1746. - К какому времени относится этот герб и что значит надпись 1746 года, Ученые Любека объяснить мне не могли. За крытым входом дома есть садик, окруженный стенами весьма древними, с башенкою, внутри которой вьется лестница. На башенке выставлен 1779 год, вероятно год возобновления, означенный и на фасаде дома. Теперь эта Русская древность в Любеке принадлежит купцу Прису, который держит в этом доме постояльцев.
Недалеко отсюда зашел я также в дом Г-на Штейна, где показывается весьма достойная внимания древняя комната, вся украшенная деревянною резьбою. Изображения означают удовольствия пяти наших чувств. Это верх искусства резать из дерева, искусства, которым особенно в древности отличался город Любек. Не отсюда ли может объясниться и у нас господство деревянной резьбы над прочими искусствами в Древней России, особенно на Севере, который находился в самых живых торговых сношениях с ближайшим из городов Ганзы?
Вечер, оставшийся у меня свободным от археологических прогулок, я употребил на приятное знакомство с Г. Доктором Винклером, Секретарем Ратуши, который принял меня с таким же радушием как и Г. Деккер. Будучи Начальником Архива, он занимается приведением в хронологический порядок всех его документов. На другой день утром, Г. Винклер повел меня сам в Регистратуру Архива и указал мне на два документа, любопытные для Истории нашего образования. Это - два письма, писанные Русскими юношами, которые посланы были при Бориса Годунове в Любек для учения и на возвратном пути в свое Отечество писали к Бургомистрам города. Первое письмо отправлено из Ревеля, 1610 года 24 Августа, на имя Бургомистров Любекских Генриха Прокеса и Павла Виддринка: его подписали трое Русских: Игнатий Кучин или Кущин, Василий Шеин и Иван Доногищев или Дорогищев, что трудно решить по связности почерка; вот имена их буквами Немецкими: Kutzin, Sein, Dok(r)ohizew. Год второго письма не означен, но послано оно уже из России. Письма писаны на языке platt-deutsch, довольно правильно. Русские юноши благодарят Бургомистров, которым вверено было их образование Правительством Русским; рассказывают подробно об издержках дороги, о некоторых современных обстоятельствах, затруднявших их путешествие, особенно о сожжении Иванягорода, о смутных временах Отечества, потрясенного Самозванцами. Во втором письме, которое отправлено уже из России, они говорят о опасности, угрожавшей им, быть заживо сожженными в России, потому что их обвиняли в перемене Веры. - Тут же, в Регистратуре Архива, хранятся счетные тетради того, что стоило учение и содержание трех юношей. Кроме этих документов есть еще любопытное описание въезда Московского Посольства в Любек, при Петре Великом, и пакет, адресованный Любеком на имя Василия IV Иоанновича, но не распечатанный до сих пор потому, вероятно, что не был отдан .
Вот все, что я мог собрать в течение краткого моего пребывания в Любеке, сожалея крайне, что время не позволяло мне медлить долее в этом городе. Те, которые исключительно посвящают себя подобным изысканиям, могут дополнить сделанное мною или исправить меня, если я в чем ошибся.

С. Шевырев.

(Литературные прибавления к Журналу Министерства Народного Просвещения на 1839 г. № I. С. 5-15).