Каждый день

-Подержите лифт!
Он забежал в железный саркофаг офисного храма продаж, двери закрылись и три служителя культа розничной лжи начали свое восхождение на вершины пирамиды Маслоу. Опоздавший вышел на седьмом этаже и направился к своему рабочему месту.
День как всегда пролетел незаметно: бумаги, звонки, отчеты, обед, четыре похода в туалет, пять кружек кофе, две бегло прочитанные статьи в интернете про новые фильмы, идущие в прокате, семнадцать песен на повторе в плеере…

И вот снова лифт.

А за ним фойе, охранник, короткая улица, подземный переход, троллейбус, семнадцать любимых песен, ключ домофона, три пролета по пережившим крах империи ступеням, скрипучая деревянная дверь съемной однушки, ботинки, небрежно брошенные на коврик, старые тапочки. Теперь можно выдохнуть и умыться. Ах да! Чайник! Обязательно нужно поставить чайник. Зашумела вода. Замурчал, прыгнувший на колени, ноутбук, замелькали новостные странички.
Опять на Донбассе стреляют. И в Сирии стреляют. А здесь на третьем этаже советской многоэтажки ни в кого не стреляют, только люди вот умирают. Точнее один человек, да и тот очень медленно – день за днем.
Кирилл, так звали человека перед ноутбуком. Кирилл никогда не был в тех странах, о которых показывают и пишут по новостям, как, наверное, и большинство телезрителей и читателей. Кирилл родился и вырос в России, только свою страну он в новостях не узнавал, у него была как-то своя Россия.
Кириллу нравилось холодной осенью сидеть у себя в комнате без света, чувствовать, как сгущаются сумерки, как детали повседневной жизни стираются, уступая место фантазии. Например, в это время можно не замечать сквозящего трухлявого деревянного окна за тонкой занавеской, а видеть обрамленный черными стенами огненный шар, опускающийся куда-то за горизонт. Кирилла пьянила одна мысль о том, что где-то там, куда опускается солнце, начинается новый день. Это ведь фантастика. В школе его учили, что Земля круглая, что Солнце это звезда. Кирилл это знал, но не мог в это верить. Во-первых, его, Кириллина, Земля была плоской, она представляла собой его провинциальный городок, лес на юге, куда они иногда с друзьями выбираются на шашлыки, и озеро там же – центр бесплатных зимних ледовых развлечений. Еще Кирилл в детстве был в Кисловодске, но это было давно, да и шарообразности Земли не доказывало.
И самое главное, это то, что во-вторых. Ну не мог Кирилл назвать каждодневный источник света в его мире «звездой». Это бы означало придать и обмануть настоящие звезды: величественные, холодные, далекие и бесконечно романтичные ночные точки надежды в его жизни. Разве могла бы  настоящая звезда себе позволить, чтобы ею так нагло и безответственно пользовались люди. Решительно не могла.
Кирилл не заметил, как село солнце, и откуда-то из-за соседней высотки набежали тучи.

И вот снова: кофе, семнадцать любимых песен, лифт, кофе, отчеты, звонки, туалет, лифт, троллейбус, домофон, коврик, тапочки, ноутбук… Не забыть бы поесть. Кирилл достал из морозилки полуфабрикаты местного производителя. Он держал в руках ледяную котлету и никак не мог бросить ее на сковородку. Котлеты будто бы были напечатаны на 3D принтере: абсолютно одинаковые, в мельчайших подробностях копирующие друг друга. Кирилл проткнул одну ножом, перевернул ее и бросил к остальным на сковородку, накрыл крышкой и ушел в комнату.
Его не покидало ощущение одинаковости котлет, полуфабрикаты имели цель, и все были готовы эту цель исполнить – стать едой. Кирилл стал накрывать на стол, открыл старый буфет, достал одну из пяти одинаковых тарелок, положил рядом с ней одну вилку из набора вилок. К этим вещам он относился спокойнее – это были его любимые тарелка и вилка: тарелка была с трещиной, а на вилке он много лет назад накорябал свое имя.  Остальными приборами Кирилл никогда не пользовался.
Поужинав, Кирилл убрал со стола, вошел в свою комнату и закрыл за собой дверь…
Целый день открываются двери: стеклянные, за ними металлические, двери из ДСП, облупившиеся двери троллейбуса… Каждый день. Двери, двери, двери… А еще окна. Окна троллейбуса, окна офиса, окна операционной системы.

Пятая песня на повторе по пути домой. На одном из припевов Кирилл ощутил непреодолимо мимолетное желание повернуть голову направо, но прежде этого, сквозь соло главного гитариста на гитаре, он услышал визг тормозов, а потом сквозь лобовое стекло увидел искаженное ужасом лицо водителя. Потом удар. Потом Кирилл изо всех сил старался упасть наименее болезненно и очень не хотел ободрать руки об асфальт, поэтому приземлился на плечо, от чего очень сильно его ушиб. Поначалу Кирилл боялся, что что-нибудь себе сломал. Пошевелил сначала пальцами на руках, потом на ногах, и к своей радости не ощутил какой-то дикой боли, так несколько ушибов докучали тупым нытьем мягких тканей. Он попытался встать. Но не тут то было: водитель бросился к нему, что-то кричал окружившим их зевакам, мешал подняться. Кириллу с трудом удалось убедить горе-водителя, что все в порядке. Но водитель, представившийся Сергеем, настоял на том, чтобы отвезти его в больницу. Кирилла пленила такая учтивость и заботливость. Да даже не это стало поводом ехать куда-то с человеком, который только что чуть не убил его. С Кириллом впервые за долгое время заговорили. Именно с ним, не с менеджером по продажам Кириллом Лавровым, ни с вечно улыбающимся сыном дорогой мамы, живущей в другой области, ни с налогоплательщиком и пользователем услуг ЖКХ. Заговорили с ним, с Кирюхой. Заговорили о нем.

Хирург бегло осмотрел Кирилла, получил убеждение в том, что Кирилл ни на что не жалуется, и претензий к Сергею не имеет, и после этого отпустил ребят. Кирилл не знал, благодарить Сергея за участие или нет. И решил, что все же должен выразить свою благодарность, пусть и не ставшую добровольной. Сергей же, как истинно благородный человек, да к тому же чувствующий свою вину, ничего слушать не захотел. Наоборот, это он, Сергей, должен благодарить Кирилла за то, что тот так снисходителен к виновнику собственных злоключений, и в итоге настоял на том, что подбросит Кирилла домой.
Уже дома Кирилл, прокручивая происходящее и рассматривая собственные ссадины, понял, что доволен произошедшим. Его радовала эта нелепая история, радовало знакомство с Сергеем, и он даже был немного счастлив от того, что остался жив, хоть и продолжал жить своей нелепой жизнью.

Семнадцать песен на утро зазвучали как-то иначе,  Кирилл обратил внимание на солнце и на милую бабушку кондукторшу в троллейбусе, он увидел забавную рекламу нового тарифного плана от МТС, и узнал, что двери в его офис открываются как вовнутрь, так и наружу, хотя раньше он всегда их толкал от себя. Все его коллеги на работе наперебой интересовались шрамами и ссадинами Кирилла. В общем, день прошел интересно.
Вечером Кирилл решил загрузить рекомендованные аудиозаписи, которые предлагались ему на основе его предпочтений. Большую часть он пролистывал, так как они были совсем никудышными, но парочку он все же добавил себе в плейлист.

Возле кафе у остановки Кирилл снова встретил доброго друга Сергея в компании молодой и очаровательной девушкой. Кирилл поспешил поздороваться с Сергеем и первым протянул ему руку, Сергей же отреагировал как-то сухо и вообще, казалось, не узнал Кирилла. Возможно, он просто заработался в своем офисе и не может переключиться со своих бумажек на недавно обретенного друга, поэтому Кирилл напомнил о вчерашнем инциденте. Сергей сразу же оживился, начал представлять Кирилла своей девушке Ольге. Легкая нелепость встречи сразу же улетучилась. Но странная тяжесть поселилась в груди Кирилла, ему казалось, что Сергей, так живо описывая Ольге вчерашний вечер, все же не узнает Кирилла.
Кирилл мимолетом бросил взгляд на Опель Сергея, и похвалил его за то, что тот так быстро отремонтировал треснувшую и рассыпавшуюся пластиковую решетку радиатора. Тут Сергей опять с непониманием стал смотреть на Кирилла, а потом поспешил увести Ольгу в кафе.
Кирилл не стал вмешиваться в действия Сергея. Наверное, у них с Ольгой сложный период в жизни. Сам-то он ничего не понимал в отношениях, с девушками Кириллу не везло. А точнее у него никогда не было девушки, были знакомые, были коллеги по кровати, но серьезных отношений не было никогда.
С такими мыслями Кирилл сел на остановке ждать свой троллейбус, но их что-то долго не было, видимо, какая-то авария на линии. Через некоторое время он услышал сзади:
- Ты, бл…ть, кто такой?
Это был голос Сергея. Кирилл обернулся. Он смотрел на Сергея, который, скорее всего, вышел покурить.
- Я тебя спрашиваю, ты кто? – Сергей вопрошающе смотрел на Кирилла.
- Я Кирилл, - наивно ответил парень.
- Ты меня вчера сбил, вон на том переходе, а потом мы к врачу ездили.
- К какому, твою мать врачу?! – Сергей был раздражен, - ты откуда нас знаешь? Я с ней только помирился! Хер ли ты докапываешься?
Кирилл не знал, как реагировать на эти нападки. Никогда в жизни Кирилл не был в конфликтной ситуации, он всегда как-то обтекал подобные места, а сейчас он вообще ничего не понимал.
- Ты сбил меня вчера на этой машине, - Кирилл пальцем указал на черный Опель, припаркованный у тротуара.
- Откуда ты знаешь, что это моя машина? – Сергей подошел вплотную к Кириллу.
- Ты сбил меня на ней вчера, а потом на ней ты отвез меня к хирургу, не помнишь? – Кирилл не мог поверить в то, что он это сейчас объясняет Сергею.
- Послушай меня, урод, я не знаю, откуда ты узнал то, о чем я вчера врал Ольге, но если я тебя, сука, еще раз увижу рядом, я твое лицо в кровавое месиво превращу, ты понял?!
Сергей схватил Кирилла за воротник и с силой поднял со скамейки.
- Сергей, да что с тобой? Ты что не помнишь ничего? Вот синяк от вчерашнего ДТП, - и Кирилл, нагнувшись, поднял штанину. Там красовалась запекшаяся кровь на ссадине величиной с пятирублевую монету.
- Слушай, ты реально отмороженный, не сбивал я вчера никого, я вчера свою бывшую трахал, а историю про сбитого пешехода придумал, чтобы отмазаться перед Ольгой. Я не знаю, кто ты такой, но я тебе еще раз повторяю, увижу рядом – убью!
Сказав это, Сергей неожиданно ударил в челюсть Кирилла, от чего тот упал на скамейку и на некоторое время потерял нить происходящего. А когда Кирилл пришел в себя, на остановке уже никого не было, была только боль в левой скуле.
Кирилл неуверенно поднялся и побрел в сторону дома. Он шел по дороге и много думал. Ничего не было понятно. Выходило, что ничего не было, что все это показалось Кириллу, но как тогда объяснить ссадины и синяки на теле, да и как объяснить все те события, что помнил Кирилл. Он шел по дороге и прогонял ситуацию с аварией снова и снова, и каждый раз он начинал сомневаться в своих воспоминаниях, ему казалось, что они произошли не с ним, а с кем-то другим,  а сам Кирилл оказался героем чужого рассказа.
К дому Кирилл пришел глубоко за полночь. Домофон, ступеньки, дверь, ботинки, тапочки… чайник, кофе. Он разделся и упал на диван.
На следующее утро Кирилл позвонил на работу и впервые за много лет сказал, что плохо себя чувствует, и чуть-чуть отлежится дома. Сам же он направился в ту самую больницу на поиски осмотревшего его хирурга. Кириллу просто катастрофически необходимо было увидеть записи в журнале, в противном случае Кирилл начинал сомневаться в собственном существовании. Хирурга найти не составило проблем, вот только поговорить с ним не получилось. Вкратце рассказав свою историю, Кирилл вдруг узнал, что никаких жертв ДТП позавчера не привозили, что хирург впервые видит Кирилла, и что самое важное – при нанесении травм в результате ДТП хирург обязан зафиксировать событие и сообщить об инциденте в ГАИ. А раз такого сообщения не было, следовательно, никто никого не сбивал.
У Кирилла подкашивались ноги. Он не мог сомневаться в себе, но выходило, что начиная с недавнего времени, его жизнь была вовсе не его. Кирилл захотел домой, он поймал такси и сказал водителю, что его нужно отвезти на улицу Коммунаров, дом 12. Водитель посмотрел на Кирилла презрительно:
- Иди вон в парке проспись, алкаш, нет у нас в городе такой улицы, - и уехал.
Кирилл уже почему-то не удивился, он даже ждал этого ответа. Он стал потихоньку все понимать. Каждый день он открывал и закрывал одни и те же двери, ходил в один и тот же туалет, слушал семнадцать песен на повторе, ездил на одном и том же троллейбусе, пил поганый кофе, работал в офисе с такими же коллегами, заходил и выходил  с ними из лифта. Он был одним из них: придуманных граждан придуманной страны, счастливый человек счастливой державы, которого на самом деле не существовало. Может быть, его вовсе не Кириллом звали. Все что у него было, это бейдж на шее, это время прихода и ухода в офис, это проездной в троллейбус, это ключ от подъезда одной из сотен тысяч однообразных многоэтажек советской застройки.
Кирилл сидел на остановке и гонял эти мысли по кругу в голове, пока не подошел троллейбус. Перед носом Кирилла открылись двери, он машинально вошел в совершенно пустой вагон. Вдруг из динамика раздалось:
- Осторожно! Двери закрываются! Следующая остановка «улица Коммунаров»!
Кирилл улыбнулся и сел у окна. Надо ехать домой, завтра на работу, а у него нет чистой рубашки.;