Этажи. Дежурная по подъезду Нина

Дежурная по подъезду. Первая Нина

В доме не новом, но ставшим теперь домом Ларисы, подъезд был украшен различными грамотами, фотографиями и картинками. На одной из грамот отражен давний успех подъезда, ставшего в две тысячи восьмом году лучшим подъездом города.
- Удивительно.

Ничего особенного в отделке подъезда не было, для спуска колясок вырезки в бетонных ступенях, такие, что колеса уходили в сторону, и готовы не спуститься ровненько, а загреметь с тех нескольких ступенек, по которым требовалось провезти коляску с ребенком. От ступенек к двум лифтам был уложен линолеум, которому не место было в подъездах, но он был, а, значит, при малейшем огне возникала опасность от такой гари задохнуться.
- Картинки.

Им тоже было много-много лет, в тонких самодельных рамках, что уже постарели со временем и готовы были развалиться, сбросив крашеные палочки, как сухие ветки на пол. Под лестницей стоял шкафчик модели шестидесятых годов, и в нем ровными рядами стояли фотографии без подписей, предполагалось, что все друг друга знают прекрасно. Можно было предположить, что сюда заселяли жителей домов с высотой этажа не выше пятого. Там уж все точно друг друга знали, кто-то в давние хрущевские времена об этом подумал, и деревенские жители, что занимали места в цехах и на стройках не могли сразу освободиться от коллективного труда и коллективной жизни. 
- Консьержка.

Теперь это новое для русского языка слово прижилось и вместе со словом «мэр» стало общенародным. Но все же хотелось вернуться к какому-то другому слову. Предпочтительнее было заменить это слово другим, пусть даже вместо названия «консьержка» использовать слово «дежурная». Если раньше и представить было невозможно, что в подъезде кто-то сидит и провожать жителей, а потом и встречает их после работы и школы, то сейчас это одна из самых популярных профессий после охранника.
- Три консьержки.

В крошечной комнатке с двумя маленькими прямоугольными окнами по очереди, сменяя друг друга, дежурили три женщины. Сначала они наблюдали, как мимо них проносили мешки с разбитой плиткой и штукатуркой, потом вносили мешки с цементом  и рулоны с обоями, за всем этим последовали картонные коробки с мебелью.
- Здравствуйте, - говорила каждая из них новым жильцам, в не новом для них доме.
- Как ваш малыш? Привыкает?
- Закончили ремонт?
- Ну, хоть первый этап?

На стекле, что выходило на входную дверь, иногда появлялась записка, на которой на листочке бумаги было имя – Нина Степановна. Так, значит, имя одной из дежурных по подъезду стало известно.
- Скажите, а у кого теперь идет ремонт? – спросила как-то Лариса Ивановна у дежурной.
- Так на вашем же этаже и идет ремонт.
- Мы пока закончили, свой шум не замечали, а вот чужой чувствуем.
- Так вы же не жили в доме, а другие волновались от вашего тоже шумного ремонта. И еще выше вас в другой квартире недавно начали ремонт.
- Там отбойные молотки слышны. Может быть, и все стены сносят.
- Это вряд ли, на снос стен специальные разрешения нужны.

Нина Степановна сидела на диване, который почти касался одного из окон, оставалось только маленькое расстояние между ними. Одета дежурная была аккуратно, волосы короткие, уложены тщательно. Широкое лицо, аккуратный, не маленький носик, чуть уставшие серые глаза. Кофточка поверх розовой блузки, коричневые с острой заглаженной линией брюки, лакированные туфли на плоской подошве со шнуровкой.
- Вы так похожи на учительницу, - заметила Лариса Ивановна.
- Нет, в школе не работала.

- А где вы работали?
- На молочном заводе, что на Дмитровке стоит.
- Теперь там иностранное название.
- А тогда так просто и назывался – молочный завод.
- А мне подумалось, что вы педагог, так тщательно только в школе учителя одеваются, чтобы выглядеть уверенно и строго.

- А как же, и здесь целый день на людях.
- Так нужно иметь время, чтобы всюду успевать.
Похоже, что сидеть в крошечной будке Нине Степановне надоело, она поднялась со своего места и вышла вместе с Ларисой на улицу.

- А ваша вахта закончилась?
- Да, наступило свободное время, - ответила Лариса Ивановна, поправляя на плече сумку, в которой лежал маленький компьютер.
- И это хорошо, что вы помогаете дочери.
- Конечно, хорошо, но не легкое это дело следить за малышом.
- А без дела еще хуже.

На улице прошел легкий, но холодный дождь. И выглянувшее солнце уже подсушило тротуары, но на дороге в глубокой колее, пробитой машинами, еще оставалось много воды. У самого подъезда на кусочке вскопанной земли у кустарников были посажены низкие яркие цветы, которые должны были цвести до самой осени, а не только одним разом и все вместе. К мусорному баку, что стол под железным навесом, дворник вез коляску с мусором. На тротуаре осталось лежать метла и совок, сделанный из большой квадратной бутылки из-под воды.
 
- А сколько вы лет здесь работаете?
- Уже пять лет, до меня здесь были другие, а потом и я пришла. А через год и те, кто меня сменяет. Я дольше всех здесь работаю.
- А где вы живете?
- Не далеко отсюда. На автобусе нужно проехать. Там Федоровский институт рядом.

- Знаю эти места. Там пятиэтажки стоят.
- Вот там и живу с племянниками. Еще с сестрой.
- А вы без семьи?
- Была семья. Дочь с мужем погибли в аварии. Внучка осталась.
- Единственная дочь?
- Единственная.

У лужи появились голуби. И не только попили там водицы, но и стали плескаться. Потом поднялись и перелетели на траву, которая на маленьком кусочке земли не была пострижена, а колосилась свежим разнотравьем, отмытая дождем от гари припаркованных на тротуаре машин. Среди этого кусочка зелени рос высокий, широкий лопух, но еще не набравший полной своей силы.

- Внучка подросток, резкая, независимая. Со мной общается мало все ей не так. Можно понять без родителей растет. Живет у другой бабушки. Там и дедушка есть. У меня редко бывает. Сирота.
- Не совсем сирота. Вон сколько родных людей рядом.
- Вот наш дом, где я живу, сносить будут, может ей как сироте что-нибудь дадут.
- Значит, вы под снос попали. В Москве повальный снос будет. Тысячи домов снесут. Так это хорошо, что ваша пятиэтажка исчезнет. А внучка где прописана?

- У тех родственников, так там не только прописана, но и за ней третья часть квартиры записана. Мне ей нечего дать. У самой только одна комната. Не большая. Может быть, получится у меня разъехаться с сестрой. Все же разные семьи. Как выдумаете?
- Думаю, что деньги для этого нужны. чтобы дополнительную площадь купить.
Финансовый вопрос отвлек внимание Нины Степановны от разговора с новой жительницей подъезда. Что-то там в ее уме считалось и складывалось, в стены, окна, двери и в отдельную маленькую и свою квартиру.
- Мне уже нужно идти, - сказала  Лариса Ивановна, - встретимся завтра утром.
- Завтра буду не я, придет Варвара Сергеевна.
- Так все равно встретимся.