Не детские игры

Банкир крупного Московского банка  Евгений Сергеевич Метлицкий вышел из своего офиса, расположенного в центре города, в сопровождении охраны, сел в автомобиль, только что припаркованный водителем по первому звонку шефа, и отправился в аэропорт. Через два часа он улетал в Лондон. Запел мобильный телефон голосом солиста группы “Sсorpions”, высветился номер жены, но Метлицкий не торопился нажимать кнопку ответа - слушал песню « Still Loving You” и думал: - «Что же ей ещё понадобилось»,  - утром за завтраком они всё обсудили.
 Они не жили уже несколько лет -  вернее не спали вместе, он спал в своём кабинете, она - в спальне, на их когда-то общем ложе любви, а теперь -  в холодной постели, укутывалась пуховым одеялом  и не могла согреться, вспоминая его сильные руки, тело, от которого веяло любовью и теплом. У Метлицкого была другая женщина, которую он любил, а может быть не любил, просто ему с ней было удобно:  она ничего не просила, не уговаривала и не звонила, полностью отдав инициативу в его руки. Он не уходил от Ирины - пока не уходил -  из-за Митьки, сына, мальчика подросткового возраста, избалованного до безумия обоими родителями, выполнявшими любые его прихоти. Ирина уговорила его остаться дома, хотя бы на время: пожалеть сына, не травмировать его и без того слабую нервную систему.  Недавно Митьке исполнилось тринадцать лет, он был худенький, бледный, нервозный, учился слабо, не смотря на занятия с репетиторами.  Отца Митька обожал, гордился им;  его уход из семьи был бы для него сильным ударом, с которым возможно он не справится. Метлицкий собирался отравить его в Англию,  в Кембриджский университет после окончания шестого класса, но последнее время сомневался -  выдержит ли слабенький сынок серьёзной нагрузки на организм, а Митька ничем не хотел себя утруждать. Когда – то с Ириной они решили отдать его в спорт, но, сходив несколько раз в секцию « Дзюдо», Митька наотрез отказался. В спорт его не тянуло, музыкой заниматься не хотел, рисовал плохо, единственное занятие – компьютер, за ним он мог просиживать часами. Родители сначала ограничивали его по времени, потом запрещали, а потом смирились, думая о том, что  ему самому всё это надоест и он займётся чем - то другим, более полезным. Телефон пел, Метлицкий нажал  кнопку ответа. – Ну, наконец, - раздражённым голосом сказала жена. – У нас проблема, вызывает директор школы, просила подойти, сказала, что бы ты был обязательно.
– Хорошо, - сказал Метлицкий. – Я ей сейчас наберу.
Нину Георгиевну – директора школы, он знал давно, двадцать три года назад Метлицкий оканчивал ту же школу, а Ниночка (так они её называли), красивая черноглазая брюнетка преподавала у них английский язык. Через два года она уже была завучем, а ещё через три, стала директором школы с углублённым знанием английского языка. Школа находилась в Арбатских переулках, недалеко от их московской квартиры, которую он приобрёл, когда появились деньги и цены на жильё были не такие высокие. А в те годы он жил в коммуналке с родителями и старшей сестрой, был одним из лучших учеников школы, через несколько лет коммуналку расселили - им дали квартиру в спальном районе Москвы, он к этому времени оканчивал школу.  Ездить из дома приходилось битком набитым автобусом и метро с двумя пересадками. Он часто ночевал у друга;  тогда уже задумался, что обязательно здесь купит себе квартиру, в этом родном ему районе, рядом со школой и друзьями. Когда сыну исполнилось семь лет, он привёл его сюда, в свою родную школу, куда своих детей приводили  друзья и многие выпускники. Это был какой- то особенный дом, где было хорошо всем -  взрослым и детям. Школа была обычной, не платной, но спонсорскую помощь оказывали состоятельные родители, в основном бывшие ученики школы, среди которых много известных людей.  Метлицкий тоже перечислял некоторую сумму, зная, что Нина Георгиевна не возьмёт себе ни копейки. Для неё не существовало любимчиков и подлиз - только хорошая успеваемость и приличное поведение детей, поэтому нерадивых учеников выставляла за дверь школы, не смотря на ранги, чины и деньги их родителей. Секретарь директора сообщила, что Нина Георгиевна уехала в министерство,  обязательно вернётся и просит родителей провинившихся учеников подойти к назначенному  времени.
 – «С Ниной шутки плохи, - подумал Метлицкий. – Просто так отрывать от работы людей она не будет, видимо произошло что-то серьёзное».
Он попросил водителя развернуться и ехать обратно в Москву, позвонил своему секретарю и попросил сделать возврат билета, перезвонив жене, спросил к какому времени подъехать в школу.
В кабинете директора  стояли  три ученика шестого класса: Соловьёв, Зайцев и Метлицкий.  За столом рядом с директором сидела классный руководитель – Марина Валентиновна. Она рассказала свою версию поступка её подопечных, задыхаясь от возмущения.
– Надо же, игру они придумали на деньги! Позор!
– Да всё не так было,  врёт он, - сказал Соловьёв и посмотрел на Метлицкого. – Не заставляли мы его, он сам нас попросил его охранять и деньги сам предложил.
– А вы взяли, не поинтересовавшись, откуда они у него, - сказала директор, удивляясь смелости и наглости Соловьёва. Этот подросток доставлял много проблем  своим поведением, не раз уже стоял вопрос об его отчислении - спасала хорошая учёба и отличное знание языка.
– Ну а ты Зайцев, что скажешь?
Зайцев стоял, размазывая слёзы по щекам, он знал, что ему достанется от родителей.  Губы тряслись; еле выговаривая слова, сказал: - Да, Митя сам предложил поиграть в охранников, но мы же просто играли.
Директор повернулась к Метлицкому. Тот стоял не живой, ни мёртвый -  дунь на него и упадёт от страха. Ей стало жалко мальчика.  Она представила, как два упитанных молодца водят его по школьным коридорам, в туалет, в столовую, в раздевалку, а он между ними идёт гордый, как папа, расплачиваясь деньгами, не им заработанными.
- Митя не бойся, рассказывай, как всё было, и правду ли говорят ребята, - спокойным голосом спросила Нина Георгиевна. Собравшись с мыслями, Митя заговорил: - Ребята не виноваты, это я их попросил поиграть в папу, которого очень люблю, очень хочу быть на него похожим, быть таким как он, решительным, спокойным и весёлым,  что бы он был с нами -  со мной и мамой. В глазах мальчика была такая тоска и одиночество,  что у директора сжалось сердце, она всё поняла и сказала:
- А зачем ты им платил, если это была игра?
 – Я думал, что они не согласятся,- сказал Митя и заплакал.  Она повернулась к ребятам и спросила: - А если бы он вам не платил, вы бы согласились?
- Конечно, согласились, это же круто – телохранители, - ободрившись, сказал Соловьёв, да мы бы и не брали, если бы он сам не предложил. Нина Георгиевна усмехнулась, - А на что же вы их тратили?
– Да так, на чипсы на колу, на пончики, нам это родители запрещают.
В разговор вмешалась классный руководитель: - А зачем же вы ему сказали, не заплатишь, поставим на счётчик? И что, поставили бы? Наверно привыкли, к  деньгам на свои прихоти.
Соловьёв опустил глаза, покраснел и ничего не сказал.
В кабинет заглянула секретарь: - Нина Георгиевна, родители пришли.
 – Все? - спросила директор.
– И Метлицкий здесь?
 - Да.
– Пусть заходят.
Родители вошли, она предложила им расположиться в кабинете, вкратце пересказала историю поведения их детей в данной ситуации, а потом обратилась к родителям: - Начнём с Зайцева, мальчик добрый, отзывчивый, но попал под влияние Соловьёва, вы бы подумали об этом, что бы выработать ему свою точку зрения, ни под кого не прогибаться. Я думаю, вы меня поняли, примите меры в воспитании ребёнка и я вас  больше не задерживаю.
Родители Зайцева ушли.
- Теперь о Соловьёве, мальчик хитрый, умный, смелый, может подчинить себе в классе любого, ни кого не боится, недавно подрался с учеником 8- го класса в туалете, сказал, что его попросили ученики шестого « А», которых тот обижал. Приходил отец побитого – жаловался.  Я, выяснив причину побоев, сказала отцу, что его парень сам виноват, но даже если всё это было сделано в благих намерениях, где гарантия, что этот папа не пойдёт дальше, к чиновникам, которые разбираться не будут.  Учится он хорошо, но очень прошу, обратить внимание на его поведение, переломный возраст… Из него может вырасти кто угодно:  мошенник, бандит или гений; именно этот возраст решающий, в дальнейшем восстановлении личности. Задумайтесь сейчас и примите меры.
Родители Соловьёва покинули кабинет.
- Ну что, господа Метлицкие, ваш ребёнок волнует меня намного сильнее, чем эти двое. А волнует меня его одиночество, здесь намного больше проблем, чем в предыдущих ребятах. Там полные семьи - у них есть братья, сёстры и они не одиноки, как ваш. Евгений Сергеевич, я знаю, в какой семье Вы выросли, и как Вы добивались своего успеха, но что произошло за эти годы?  Вы талантливый человек, не отрицаю, но бизнес не главное в жизни, а главное тот, кого вы произвели на свет и кому нужно ваше внимание, ваша любовь и стремление вырастить из него хорошего человека. Хрупкий мальчик - он может погибнуть в жизни, и ни одна заграница вам в этом не поможет, вы можете потерять ребёнка навсегда.
Метлицкие вышли на крыльцо школы. Ирина молчала, она обняла Митьку, шла к своей машине, глотая слёзы, и понимая, что она тоже виновата, в том, что случилось, в том, что она не увидела и не поняла, увлекаясь своей собственной жизнью, своими проблемами, упустив  что – то главное и необходимое, что соединяет семью.  Где осталась любовь, которая связывала их долгие годы?
- Ира, подожди, я поеду с вами, - сказал Метлицкий.  - Только отпущу своего водителя.
Митька обрадовался, подбежал к отцу, заглядывая в глаза, стараясь уловить правду в его словах.
- Куда ты хочешь поехать? В японский ресторан, боулинг клуб или ещё куда- то? – спросил Метлицкий.
Папа, я хочу домой с тобой и с мамой, - с полными глазами слёз сказал Митька.
Через год Ирина родила дочь.