Прогулка по Карлухе

«Карлуха» – название улицы в Хабаровске. Вернее, она называлась улица Карла Маркса в советские времена. Потом  часть этой улицы между двумя площадями получила название улицы Муравьева-Амурского, но многие старожилы так и продолжают звать – «Карлуха»,  улицу  имени бывшего губернатора Сибири.

В один из летних дней в середине 60-х годов два друга, два студента местного медицинского института, живущие в общежитии, не поехали на каникулы, потому что  проходили практику в больницах, проснулись в своей комнате. Один из них, Леонид, был высокого роста и худощавый, другой, Михаил, был коренастый и крепко сбитый.  Лёня,  потягиваясь в кровати, спросил друга:
- Ну что, Мишка, чем займемся сегодня? День-то какой хороший.
- Вечером точно пойдем прошвырнемся по Карлухе, потанцуем в ДОСА, а вот днем надо будет сходить на рынок и купить ягоды. Хочется клубники, знаешь ли.
- А деньги у тебя остались? А то у меня совсем мало, а до перевода от родителей еще неделю жить надо.
- Да есть еще. Можно сходить в речной порт вечером как-нибудь, по пятерке заработаем. Сейчас там много грузов переваливают на суда.  Северный завоз начался, им грузчики нужны.
- Да, точно, сходим.  Ну а пока давай вставить и на рынок, пока не очень жарко.

Через час они, умывшись и перекусив  по бутерброду с ячменным кофе, купленными в столовой общежития института, вышли  из «общаги» на улицу Пушкина и бодро зашагали вниз по улице, к Амурскому бульвару, где и располагался Центральный  городской рынок.  Прошлись по торговым рядам, выбирая, у кого купить клубнику подешевле.  Присмотрели небольшую баночку с малосолеными огурцами  и решили купить, а ближе к вечеру пожарить картошки и поесть с огурцами.  Прошли через весь рынок на улицу Льва Толстого и увидели толпу желающих посмотреть выступления в цирке. Этот цирк типа шапито был очень популярен у людей, приезжающих в отпуск с северных районов Хабаровского края с детьми. Все старались показать своим чадам выступления акробатов, клоунов, фокусников и, конечно же, настоящих зверей.  На этом раз в гастролирующей труппе были слоны.

Поглядывая на людей, толпящихся у входа  в цирк, Лёня сказал другу:
- Представляешь, какая там жара сегодня. На солнце, под брезентухой, с  таким количеством людей, да еще все  смеются, хлопают.
- Это точно.  Помню, как маленьким с родителями ходил в это цирк. Вышли мокрые, рубашки хоть выжимай. Хорошо, папа купил мороженое в стаканчиках после цирка
- А тебе мороженое покупали в детстве? Мне только  вафли, у меня ангины часто были.
- Да.  Мне 100 грамм клали в стаканчик, как и маме, а папа покупал себе 150 грамм. С верхом.
- Да, я тоже столько покупал, если мне деньги давали на мороженое. Уже когда подрос и стал ходить в школу.
Они обсудили, какое мороженное нравилось больше – молочное, сливочное, пломбир или крем-брюле. Сошлись на мнении, что самое вкусное – все же пломбир, по 20 копеек 100 грамм.  Это они проделали, поднимаясь по улице Льва Толстого к Карла Маркса.  Но, не дойдя до Карлухи, как все называли улицу великого классика марксизма-ленинизма, повернули вправо и пошли по улице Ким Ючена, неширокой и очень тенистой от многочисленных деревьев на улице.  Так было быстрее дойти до их общежития.

Пройдя больше часа по жаре, ребята решили переждать самое пекло и провести большую часть дня в общежитии.  Выходя из туалета, Миша увидел шагающего по коридору сокурсника Сергея, с которым вместе занимался в секции тяжелой атлетики. Сергей был невысокий, но очень крепкий, широкоплечий, с  красивой фигурой культуриста.  Шагал он как-то неестественно, стараясь не наступать на пятки.
- Что с тобой, Серега? – спросил Михаил.
Тот, не отвечая на вопрос товарища, посмотрел на него мутными глазами и спросил:
- У вас вода в комнате есть? А то я ключи от своей комнаты потерял.
- Заходи, найдется.
Они зашли в комнату и,  увидев их, Лёня спросил:
- Что с твоими ногами, Сергей?
- Подожди, потом расскажет. Пока достань банку с огурцами, нальем Сереге выпить рассола.
Отпив прямо из банки добрую половину рассола, Сергей сел на стул у стола и несколько минут приходил в себя. Потом начал рассказывать, что с ним случилось.
- Вчера пролетом из Охи (Прим. – город Оха на севере острова Сахалин) в Минводы летели знакомые парни. Посидели в «Аквариуме» (Прим. – ресторан «Аквариум» в аэропорту города Хабаровска), у них денег навалом, давно не виделись. В общем, я перебрал.  А я в таком виде дурной становлюсь, вы же знаете.
- Да уж, знаем, как ты своих соседей по комнате гоняешь, когда напьешься – улыбнулся Миша, - они синяки показывали.
- Ну вот, - продолжил рассказ Сергей, - приехал я на автобусе  из аэропорта до конца, на Комсомольскую (Прим. – площадь Комсомольская в Хабаровске, где заканчивается автобусный маршрут). Вышел из автобуса и пошел в общежитие.  Шел прямо, как обычно.
- Обычно – это как? – перебил его Лёня, - когда все перед тобой расступаться должны, когда ты против всех прешь, как танк? Видел я тебя такого на Карла Маркса.
- Ну,  да, так. В общем,  иду прямо, все меня обходят. А один встал на пути. Я ему врезал. А их было несколько. Пришлось удирать. Я то,  пьяный и коротышка, а они трезвые и высокие.  Куда бежать, думаю, ведь догонят, не отмахаюсь . Пьяный, пьяный, но тут сообразил. Забежал во двор нашего института, смотрю, на втором этаже окно открыто.  Я в него по водосточной трубе.  Парни внизу стоят, орут мне, но никто по трубе лезть не собирается. Я же по одному их всех сброшу.  Я окно закрыл и осмотрелся. Да я же в анатомке оказался.  Там же цокольный этаж высокий, я думал, это второй этаж, а это первый оказался. Прилег я там на топчан и отрубился. Недавно проснулся. Открыл окно, а там высоко. Стал спускаться по водосточной трубе и сорвался. Отбил пятки, наступить на них не могу, вот и хожу на цырлах…
Сергей засмеялся, но как-то грустно. Как же теперь тренироваться, штангу поднимать.  И продолжил:
- Проснулся, во рту ужас что, и воды нет. Не пить же формалин из банок. Вот пока вы не напоили, я был не человек.
- Да ты и сейчас не очень. Где ключи потерял от комнаты? – спросил Миша.
- Да, наверное, когда падал. Они же в кармане лежали, а я кубарем грохнулся на землю.
Лёня быстро сообразил и сказал:
- Так, ты тут приляг на мою койку,  вздремни, мы тебя  закроем. А сами пойдем, поищем твои ключи. Тебе-то на цырлах неудобно ходить, - и все засмеялись.

Миша с Лёней сходили во двор института, который буквой Г соседствовал с общежитием. Вернее, общежитие было пристроено к зданию основного корпуса института  и соединялось с ним теплыми переходами.  Вычислили, где падал Сергей, по открытому окну на втором этаже института, и в траве наши злополучные ключи.  Вернулись, открыли дверь соседней комнаты и перевели туда Сергея, чтобы отсыпался и окончательно приходил в себя.

Потом, сидя в своей комнате, долго обсуждали поведение своего сокурсника и его дурость при приеме алкоголя.
- У меня есть один знакомый парень, из нашего поселка, -стал рассказывать Лёня. – Нормальный, когда трезвый. А чуть выпьет – дурак дураком. Ко всем задирается, его уже несколько раз лупили, а он все такой.
- Интересно, почему так получается? Ты вспомни, как те же нанайцы или чукчи чуть выпьют и уже пьяные, - продолжил разговор Миша: - у нас в Чегдомыне такие же корейцы, которые лес для своей Северной Кореи у нас заготовляют. Им стараются алкоголь не продавать. А то валяются по всему Чегдомыну пьяные.

В комнату заглянул Борис, живущий в комнате напротив. Он вместе с Леонидом занимался в секции легкой атлетики.  Сказал:
- Привет, парни. Сейчас заходил в магазин «Книги», что напротив общаги. Лежит классный буклет про  Олимпийские игры в Токио и Инсбруке. Там такие фотографии, в ГДР альбом издавался! Но дорогой, черт. А так бы купил. Это же такая память. 
Лёня  стал прикидывать свои финансы. У него уже были два таких буклета – про Олимпиады 1956 года в Мельбурне и с Олимпиады в Риме 1960 года. Упустить такой буклет было бы непростительно.  Он повернулся к  Михаилу:
- У тебя сколько денег есть? Займи, завтра пойдем в порт, заработаем, я тебе отдам.  У меня уже есть два таких альбома, классная вещь. Правда, из Мельбурна фотки черно-белые, но все равно все видно.

Парни вытащили свои рубли из карманов, было немного больше, чем стоил альбом,  Лёня оделся и через полчаса все рассматривали фотографии из красочно оформленного альбома.  Вспоминали перипетии прошедших тремя  годами  раньше Олимпийских игр и как они болели за своих.  Миша вспомнил, как расстроился, когда Юрий Власов проиграл в последнем подходе  Леониду Жаботинскому, который поднял невероятный вес – 217,5 кг.  А Лёне вспомнилась дуэль двух выдающихся прыгунов в высоту – Валерия Брумеля и Джона Томаса, в которой по попыткам победил наш спортсмен.  А Боря, который бегал короткие дистанции, удивился накачанной фигуре олимпийского чемпиона из США, негра.  Этот здоровяк выиграл стометровку, впервые выбежал из 10 секунд.

Дошли до страниц, где показывали соревнования по тяжелой атлетике. В полутяжелом весе выиграл хабаровчанин Владимир Голованов. Миша вспомнил:
- Год назад я участвовал в качестве ассистента на первенство края, блины на штангу навешивал. А что, талоны на питание дали за все дни соревнований. Видел там Голованова на помосте, и Каплунова, и Куренцова. Ох, и здоровые мужики. Недаром в сборную страны входят, все стали призерами Олимпиады.

Потом стали смотреть другие страницы красочного альбома, дошли до  здоровых и высоких баскетболистов.  Потом подошла очередь  волейбола, который впервые был включен в программу Олимпийских игр. Все они видели этих сборников во время тренировочного сбора в Хабаровске перед  матчевыми  встречами со сборной Японии на их площадке.  Их пустили  на балкон  в спортзал «Динамо» посмотреть на тренировку Воскобойникова, Бугаенкова, Чеснокова и других выдающихся игроков, которые стали олимпийскими чемпионами и теперь ребята могли их видеть в этом альбоме.

Борис, насмотревшийся фотографий в альбоме, пошел в свою комнату, а Лёня с Мишей вспомнили, что хотели пожарить картошку.  Мужик сказал – мужик сделал. Они быстренько достали купленную парой дней назад картошку, вдвоем быстро почистили и  Миша пошел её жарить в бытовку на этаже.  Через полчаса он пинком ноги открыл дверь и занес сковородку с картошкой в комнату.  По всей комнате распространился запах жареной картошки. Быстренько нарезали  хлеб, достали  из банки малосоленые огурцы и оба молодых и голодных парня стали уминать за обе щеки свой обед и одновременно ужин прямо из сковородки, смачно хрустя крепенькими огурчиками.

К вечеру в Хабаровске стало прохладнее, и парни решили прогуляться.  Для многих студентов медицинского института прогулкой являлся променад от площади Ленина до Комсомольской площади, причем по правой стороне, если смотреть на Амур. Почему эта сторона была более популярна для гуляющих, никто не знал. Иногда по вечерам по ней было трудно протолкнуться от людей, но мало кто  переходил на другую сторону  улицы Карла Маркса, которая была совершенно свободной.  Но вначале Лёня с Мишей решили посидеть на площади Ленина у фонтана.

Летом площадь было особенно красива. Высаженные на клумбах цветы, выкрашенные аккуратные скамейки, многочисленные маленькие  фонтаны, почему-то не работающие – все это придавало площади, которая поменяла за свое существование несколько названий, особый колорит. Говорили, что здесь в прошлом веке было кладбище. Выделялось красное кирпичное здание бывшего реального училища, где в советское время была городская клиническая больница № 3. Именно в этой больнице в следующем семестре должны будут учиться терапии и Лёня, и Миша.  Они уселись на скамейку у фонтана и осмотрелись. Было удивительно, что на центральной площади города располагалось три учреждения  здравоохранения. Их родная  альма-матер, медицинский институт, потом больница № 3, где кроме терапии и хирургии есть онкология, неврология и глазное отделения.  И еще больница № 2, где им предстоит узнать о ЛОР-болезнях.  И там на первом этаже был травмпункт. Недавно, буквально накануне Олимпиады в Токио, появилось здание гостиницы «Центральная». А рядом  здание центрального телеграфа и переговорного пункта, откуда и Лёня, и Миша звонили родителям.

Вокруг действующего фонтана бегали детишки, старательно избегая попадания на них капель воды от фонтана, которые сдувались ветром со стороны Амура.  Вид карапузов, которые испуганно вскрикивали, когда на них попадали холодные капельки воды, умилял ребят. Они родились и выросли в семьях, где было несколько детей, и им приходилось ухаживать за своими младшими братьями и сестренками.  И эти дети казались им их младшими  детишками.

Солнце опускалось ниже и уже спряталось за высокое здание  партшколы на углу улицы и площади.
- Ну что, пойдем? – спросил Миша друга.
- Пойдем. Уже не жарко, - ответил Лёня,  и они встали, пересекли  проезжую часть, окружающую по периметру всю площадь, и мимо здания партшколы пошли в сторону Амура.  Вот и улица Шеронова, по которой  прошел трамвай. Им пришлось немного постоять у перекрестка, пока загорится зеленый свет.  На улице у продуктового магазина продавали мороженое. Постояв немного в очереди, парни пошли дальше, облизывая  вафельные стаканчики с мороженым пломбир,  которые им продавщица наложила с горкой. 
- До чего вкусно, - подумал Лёня, - гораздо вкуснее одних вафельных стаканчиков, которые он ел в детстве.
Перед улицей Волочаевской им пришлось снова немного постоять у светофора.  В окнах ЗАГСа не горел свет, в воскресенье он не работал. А вот весной этого года Миша был при регистрации своего одногруппника, который женился на девчонке с первого курса. Тогда он спросил у жениха:
- Что так рано?
Тот грустно улыбнулся и сказал:
- Обстоятельства! – и разговор не стал продолжать.  А потом они узнали, что невеста была беременная и её родители настояли на женитьбе.

Они шли дальше мимо здания, которое  выделялось угловыми  формами над длинным первым этажом, в одном из помещений которого размещалось кафе «Снежинка»,  в которое они оба нередко заходили. А вот и Центральный Универмаг хорошо виден.  Обычно вокруг него постоянно снуют люди, но сейчас, в воскресенье вечером, он был закрыт,  и все многочисленные гуляющие проходили мимо.  Но чтобы пройти мимо, надо перейти улицу Дзержинского.  На ней было три знакомых места. Дом спорта, где размещался спортзал «Динамо» и  еще несколько залов поменьше для борьбы, настольного тенниса, врачебно-физкультурный диспансер. Чуть ниже был вход в местный театр Драмы. А еще ниже, но на другой стороне улицы, была баня с парной, куда ребята периодически заглядывали, что расслабиться после тренировок и согнать вес.  Но сейчас их путь пролегал не в ту сторону.

Они пересекли улицу Запарина и оказались у главного кинотеатра Хабаровска – «Гиганта».  Несколько залов в этом кинотеатре – Большой, малый и документальных фильмов, выступление оркестра в перерывах между сеансами с солисткой. Они знали, что здесь поет мать одного из студентом-медиков, с курсом старше, Валеры Кенигфеста.  Все это влекло сюда зрителей со всего города.  Обычно  в большом зале кино показывали несколько дней подряд одно и тоже. В зависимости от наполняемости зала, это могло быть и пять, и десять дней. Перед началом показа нового кинофильма на последнем сеансе днем раньше показывали новый. И студенты-медики знали об этом и очень часто многие из них ходили на этот сеанс, тем более что после окончания в полдвенадцатого ночи им было недолго добираться до общежития. Однажды Лёня и Миша ходили на польский фильм «Рукопись, найденная в Сарагосе», где были кадры с обнаженной Барбарой Брыльской. Утром на лекции они похвались об увиденном, парни пошли смотреть фильм, но эти кадры уже вырезали. Вот получился облом.  Леня и Миша, проходя мимо «Гиганта» вспомнили это случай.   И Миша рассказал Лёне недавно услышанный анекдот, который его друг не слышал:
- Представляешь, приехал мужик в Хабаровск. Пришел в гостиницу, а мест нет. Идет пригорюнившийся. Навстречу мужик – что кручинишься? Ночевать негде. Тот говорит – не беда. Купи билет в кинотеатр «Гигант» на последний сеанс. И там познакомишься с какой-нибудь одинокой женщиной, у неё и переночуешь.  Тот в «Гигант», а билетов нет. Напротив «Гиганта» кинотеатр «Совкино». Пошел туда, купил билет, познакомился с женщиной, пошел к ней ночевать. Вдруг звонок в дверь. Женщина выключает свет и предлагает мужику выкрутить лампочку, забравшись на стол.  Муж, мол, пришел. Тот так и сделал. Зашел муж, жена поясняет, что лампочка перегорела, пригласила соседа заменить лампочку.  Муж посмотрел в темноте на профиль соседа и говорит: «Я тебе куда сказал идти – в «Гигант», а ты поперся в Совкино. Ну и навалял и мужику, и жене заодно.

Лёня посмеялся, рассказал еще парочку анекдотов из свежих, пока они проходили мимо здания крайкома партии и далее, мимо Дворца пионеров.  У крайкома была Почетная доска лучших тружеников края, высажены красивые голубые ели. Все было убрано и чисто.  На крыльце крайкома стоял милиционер и курил.
- Видимо, ему не позволяют курить в здании крайкома, - сказал Лёня и поздоровался с идущей им навстречу красивой девушкой.
- Это что за краля? Я её не знаю  – спросил Миша.
- Да медсестра из краевой больницы, во время практики познакомился, она в операционной работает, - ответил Лёня.
- Симпатичная. Познакомишь?
- Да я откуда знаю, когда она следующий раз дежурить будет. Случайно встретились и познакомились. А у тебя в 13-й больнице разве нет симпатичных медсестер.
- Да есть, я одной даже понравился, но она не в моем вкусе. Уж больно высокая. Чуть ниже тебя – посетовал Миша, оглядывая фигуру друга.  Они подходили к следующей улице Калинина, когда услышали вой сирены «Скорой помощи» и увидели, как на большой скорости вверх по улице несется машина с мигалкой. Она резко повернула на Карла Маркса и понеслась к площади Ленина.
- Сегодня что, 3-я больница дежурит по городу? – спросил друга Лёня.
- Наверно, коль туда везут какого-то экстренного больного, - ответил Миша. И, когда загорелся зеленый свет светофора, перешли улицу и пошли дальше.

Около освещенного огнями «Центрального гастронома» было полно людей. Кто-то заходил, кто-то выходил.
- Пойдем, выпьем по стаканчику  коктейля,  – предложил Миша,  и они стали протискивать в гастроном,  поднялись на второй этаж.  Постояв минут десять в очереди, они получили по стакану холодного молочного коктейля, где были смешаны мороженное,   малиновый сироп и молоко и эта смесь взбита на миксере.  Вкусно!

Потом они прошли мимо старинных зданий, в одном из которых был магазин «Рыба», а в следующем  краевая научная библиотека, и вышли на Комсомольскую площадь.  В центре площади высилась громада памятника Партизанам, и,  глядя на него, Миша спросил друга:
- Помнишь анекдот про командира?
- Это у кого левый сапог жмет и поэтому памятник надо снести?
- Нет, правый! – и они рассмеялись,  вспоминая, как иногда шокировали впервые приехавших с Хабаровск анекдотом о необходимости сноса памятника.

Справа горели огни над танцплощадкой в парке ОДОСА (Прим. – парк окружного дома офицеров Советской Армии в Хабаровске), но танцующих они не увидели, хотя музыка играла. А над площадкой виднелись огни на колесе обозрения, с которого можно было увидеть почти весь город.
- Пойдем, сходим на Утес, а потом вернемся в ДОСА и потанцуем.. – предложил Лёня, и они пересекли площадь и зашли в ПКО (Прим. - парк культуры и отдыха).  По тенистым аллеям с редкими фонарями и не менее редкими скамейками, на которых сидели пары и целовались,  ребята прошли почти через весь парк. Справа высилось здание краеведческого музея с пушками 18-19 века перед входом. Они прошли мимо небольшого  памятника адмиралу Геннадию Невельского, потом увидели сидящих на скамейках у навеса для выступлений людей  и вот они уже на Утесе. 

Внизу плескались воды Амура и вливающего в него именно у утеса воды Уссури. По реке плыли какие-то пароходики с горевшими ходовым огнями, и более освещенные прогулочные теплоходы. Популярность таких прогулок по Амуру была большая, и Лёня с Мишей не раз возили на речные экскурсии приезжающих в Хабаровск из их родных поселков друзей.  Все это можно было видеть хорошо днем, а вот в полумраке летнего вечера только угадывалось. На Утесе дул освежающий вечерней прохладой ветер. Ребята смотрели на набережную Амура, по сравнению в другими местами хорошо освещенную, со стоящими у берега дебаркадерами.  На одном из них, самом большом, был популярный ресторан «Поплавок», чья популярность росла по мере повышения температуры в городе.  Недалеко от  Утеса высилась фигура Ленина, стоящего на постаменте, на котором до революции стоял памятник губернатору Муравьеву-Амурскому. Об этом рассказывали экскурсоводы,  водящие по городу приезжих, и когда-то среди них были и Миша с Лёней.

Именно тогда они и узнали, что в этом месте сливаются две реки – Амур, текущих далеко с запада, из Забайкалья, и Уссури,  которая брала свое начали далеко на юге и текла на север.  И вот мощный поток этой реки вливался в Амур и оттеснял воду Амура к левому берегу.(Прим. - после ухудшения отношений с Китаем и событий на острове Даманскй реку Уссури, протекающей мимо города, назовут Уссурийской протокой) У Утеса было сильное течение, и водная гладь в месте слияния рек была больше 3 километров. И на ней бывают такие высокие волны, так что речным пассажирским теплоходам запрещают плавать. Однажды Миша с группой отдыхал на левом берегу на даче родителей одногрупника, и на обратном пути попали в  шторм. Их речной теплоходик «Сапфир» так сильно качало, что у некоторых девчонок открылась морская болезнь.

Постояв и поболтав ни о чем полчаса, ребята вернулись в парк ОДОСА.  На танцплощадке уже вовсю шли танцы. Они купили билет на вход и оказались внутри огороженной и ярко освещенной танцплощадки.  Прошли чуть дальше вглубь её и обратили внимание на двух  одиноко стоящих девчонок, совсем молоденьких, с короткими волосами,   в легких летних платьях. Одна была чуть выше другой, как раз то, что было надо Лёне и Мише.  Они переглянулись и отправились к девчонкам. Тем было лет 16-17, явно выпускницы школы. Ребята подошли,  и Лёня сказал девочкам:
- Вас двое и нас двое. Потанцуем?
Девочки переглянулись и хором ответили:
- Потанцуем!
Они зашли в толпу танцующих шейк  юношей и девушек и стали танцевать. После танца не стали расходится,  а разговорились.  Ребята были правы – девочки только в этом году закончили школу,  и собрались поступать в медицинский институт. Ребята переглянулись и Миша сказал:
- К нам в институт?
Девочки внимательно посмотрели на юношей и переспорили:
- Вы что, учитесь в меде?
Миша продолжил:
- Да. В меде. На четвертый курс перешли.
- Вот здорово. Расскажите, как там учиться? – спросила девочка чуть повыше ростом, которую звали Светой, а её подругу Томой.

К  середине вечера девчонки были уже так напуганы, что готовы прямо с танцев бежать в институт забирать документы из приемной комиссии. Ребята рассказывали, как трудно учиться. Надо  знать все отверстия в черепе, да еще по латыни. Названия всех  костей, мышц, сосудов и нервов. И это только по анатомии. А еще названия и состав всех лекарств по фармакологии. И это еще без знания всех симптомов при болезнях.  Ребята изгалялись, «вешать лапшу на уши» таким простушкам они умели хорошо.

Но когда девчонки уже совсем приуныли, ребята переглянулись и рассмеялись:
- Да не пугайтесь, поступайте. Можно учиться, если очень захотеть. Все же учатся. Мы пошутили.
Света даже ударила кулачком по груди Лёни и, чуть не плача, сказала:
- Ну вы и паразиты.
А Тома сквозь смех промолвила:
- У меня уже все поджилки трясутся.  Вот, руки дрожат, - и она протянула руки, но никто дрожи не заметил.

Танцы продолжались. Были и быстрые, и медленные, во время которых девчонки прижимались своими тоненькими тельцами к юношам, но все это было очень непосредственно и случайно.  После танцев девочки согласились, чтобы парни проводили их до трамвая. Они были хабаровчанками,  жили на Судоверфи (Прим. – остановка транспорта в Индустриальном районе Хабаровска).  И когда все меньше и меньше танцующих оставалось на площадке, Лёня со Светой и Миша с Томой парами, одна за другой, пошли к трамваю не по той стороне, где шли толпы гуляющих по Карлухе людей, в основном молодежи, а по другой, где их было намного меньше. Прошли мимо дежурной аптеки на углу улиц Тургенева и Карла Маркса, театра юного зрителя, потом гостиницы «Дальний Восток», управления Дальневосточной железной дороги. Это были здания, построенные в конце прошлого века, а некоторые в 30-е годы.

А вот  высится старое здание медицинского института, того, что было построено для первого в Хабаровске ВУЗа, с высочайшими потолками и огромными окнами. Именно в него заходили предшественники Лёни и Миши, которые учились лет на десять лет их раньше.  Перейдя через улицу Запарина, гуляющие ребята с девчонками прошли мимо кинотеатра «Совкино», где не так давно смотрели фильмы. Это был второй по популярности кинотеатр города, хотя и не очень большой. Кинотеатры «Дружба» около железнодорожного вокзала и «Восход» в Индустриальном районе были больше, но аншлагов в них не было, в отличии от «Гиганта» и «Совкино». Прошли мимо здания, на первом этаже которого светилось название магазина «Спорт»,  госбанка и через квартал увидели проходящий по улице Шеронова трамвай.
- Опоздали. Жаль, сейчас трамваи ходят редко, - сказала Света.
- Ничего, подождем, - проговорил Лёня.
Они не торопясь подошли к трамвайной остановке и стали ждать. Народа на остановке было совсем мало. Время приближалось к полуночи, так что только такие молодые и едущие с работы люди и ездили в такое время.  Увидев далеко внизу, еще на Амурском бульваре,  трамвай, Лёня сказал:
- Так что поступайте в наш институт, девчонки. Может, и увидимся когда. Хотя у нас сейчас лекции читаются по клиникам, там же и практические занятия. Но все равно мы бываем в основном корпусе института.

Потом ребята помогли девчонкам поднять на ступеньки трамвая, в котором сидело совсем мало народа, помахали им рукой и пошли в общежитие. Перейдя на более привычную сторону улицы, не торопясь, идти в этот теплый вечер было приятно, шли юноши. Подойдя к площади Ленина, увидев родной институт, Миша сказал:
- Вот бы поступили, они неплохие девчонки. Согласись? – обратился к другу он.  У Леонида были такие же мысли и желания, и он согласился с другом. Но пора было идти спать. Завтра практика – у одного в краевой больнице на Истомина, у другого в 13-й на улице Павловича.  Впереди было еще три года учебы, и вся жизнь казалась еще впереди.  А между тем почти треть жизни уже прошла. Но кто в 20 лет думает об этом?  Молодость, молодость!