6. Гитарист Мищенков

Наступил апрель месяц и мне позвонил мой приятель Абрек. Он мне задал прямой и неожиданный вопрос:
 - Вам нужен хороший гитарист?
 - Ты чо научился играть на гитаре? – съязвил я, но потом всё же спросил серьёзно, - ну, и насколько хорош твой гитарист?
 - Он лучший из тех, кого мне доводилось слышать, - таков был ответ Абрека. Илья тоже так считает, а потому «зацапал» к себе в группу, но какая-то кошка между ними уже пробежала, хотя они продолжают репетировать. Гитариста зовут Сергей Мищенков, я ему рассказал про вашу команду и он заинтересовался. Так тебе дать его телефон? Позвонишь, пригласишь на репетицию, а там видно будет.
 - Уже записываю, - ответил я, беря с тумбочки, где стоял телефон, шариковую ручку.
                Появление музыканта такого уровня в группе было бы весьма своевременно и кстати. Дело в том, что мы уже начали, прямо на квартире у Андрея, запись нашего первого магнитоальбома под названием «Бродяга». До знакомства с «чудо-гитаристом», рекомендованным Абреком, мы с парнями успели записать следующие песни – Бродяга, День убийства поросят, Рыба и мясо, Отправляйся восвояси, Маленькая девочка, Кружимся в танце. Не откладывая дела в долгий ящик, я созвонился с Мищенковым и пригласил его на репетицию.

У нас за последнее время прибавилось аппаратуры, Вера Ивановна, будучи директором детского клуба, купила по безналичному расчёту двенадцатиканальный микшерный пульт «Электроника», и отдала нам его на ответственное хранение и в безвозмездное пользование. Кроме того, на балансе клуба числился синтезатор «Юность», который тоже «перекочевал» на квартиру Крипачарии. Ну а помимо этого, мы приобрели вскладчину электретные микрофоны, стойки для них, усилитель «Форманта» с эквалайзером и колонкой, снабжённой двумя низкочастотными динамиками почтенного размера. Мне же родители купили цифровой ревербератор «Лель» и это напрямую оказалось связано с Павловскими реформами. Поскольку сумма в 500 рублей на моей сберегательной книжке, которая образовалась там за долгие годы путём уплаты страховых взносов, оказалась внезапно смехотворной, мне было позволено снять её на покупку ревербератора. Этот прибор, если кто не знает, предназначен для цифровой обработки звука, который обогащался различными эффектами типа холла, эха и других. Ревербератор подключался к микшерному пульту, таким образом, любой музыкальный инструмент или микрофон, включённый в эту систему, имел цифровую обработку звука. Помимо музыкальной аппаратуры и инструментов для того, чтобы записать альбом, необходим был хороший магнитофон. Этим "перлом" советской электроники оказался катушечный магнитофон «Олимп» высшего класса, который я позаимствовал у одного своего приятеля.

Гитарист оказался рослым мускулистым парнем с длинными тёмными волосами и слегка восточной внешностью, как оказалось впоследствии, дед музыканта был корейцем. С собой Сергей привёз электрогитару, внутрь которой уже была вмонтирована «примочка» типа «дисторшн-фуз». Манера его игры поразила нас, по сути, ещё дилетантов от рок-музыки. Жёсткие риффы он играл, зажимая только квинту в басу, а не весь аккорд как мы, звук тогда получался мощнее и чище. Вообще он показал себя очень техничным музыкантом, пальцы его буквально летали по грифу, а импровизировал чувак просто великолепно. Потом мы попробовали играть все вместе, эффект был поразительным, вся музыка зазвучала именно так, как она и должна была звучать! Более профессионально, что ли? Нет! Скорее - жёстко и агрессивно, звучал именно тот саунд, что делает просто музыку – рок-музыкой! Пользуясь случаем, мы, проиграв песни всего по несколько раз, записали тогда три композиции – Небо в ярости, Осколок, Мы выходим на балкон. По всей видимости, мы остались довольны друг другом, поскольку впоследствии Сергей ещё неоднократно приезжал к нам на репетиции.

В очередной раз, приехав на Шлюз, он привёз с собою Илью с Затулинки, с которым меня тоже некогда познакомил Абрек. Видимо Илью в какой-то мере снедало любопытство, чем же мы так заинтересовали «его» гитариста, что он продолжает ездить к нам на репетиции. Он прослушал нашу запись и сдержанно похвалил её. Катушечник «Олимп» по-прежнему стоял у Крипачарии, я не торопился его возвращать, а потому приехавшие музыканты сделали пробную запись, играя на гитарах. Они готовили новую программу и сыграли несколько песен на нашем аппарате. Мне лично очень понравилось, такой агрессивный панк-рок с налётом гламура, когда всё правильно и красиво сыграно и голос поставлен.

А вот Редькину не понравилось, правда, он не стал «парафинить» гостей, а высказал своё мнение после. А вообще посидели душевно, выпили пивка, поиграли, а потом Сергей с Ильёй уехали восвояси. Кстати, Илья оставил нам прослушать на катушке свой сольный альбом, записанный не так давно на «Студии-8». Это было сделано небрежно, как бы походя, но думаю целенаправленно. Типа – знай наших! Действительно, кто из нас хотя бы мог похвастаться тем, что знает, где находится эта «долбаная» студия? На студийной катушке оказался полноценный сорокапятиминутный альбом с этакими «стёбовыми» песенками, записанными в две гитары. Качество записи и впрямь было отличное, куда лучше нашего. С другой стороны записать голос и две гитары куда проще, чем целую группу – на одну только ударную установку нужно как минимум три микрофона, которые имеют прискорбное свойство «заводиться и фонить». Ничего, мы ещё запишемся на настоящей студии!

Где-то в конце мая у группы опять появилась репетиционная база, куда мы незамедлительно свезли всю свою аппаратуру, инструменты и ударную установку. Находилась она в производственном помещении позади здания института Теплофизики. Там имелась комната отдыха, в которой стоял бильярдный стол, а также имелись стулья. Одна стена комнаты была стеклянная, и сквозь неё панорамно наблюдался весь цех. Такую «мазёвую точку» нам подогнал отец Редькина, работающий в том же здании. Начинать репетицию можно было сразу же после ухода работяг, где-то в районе 17-и часов в будние дни, а в выходные – в любое время на наше усмотрение.

Сергей Мищенков, который регулярно посещал нас, частенько привозил с собою девушек, почитательниц его таланта, либо знакомых музыкантов, либо всех вместе до кучи. Поэтому почти всякий раз репетиции превращались в сейшн, где царило праздничное настроение, тем не менее, нисколько не мешавшее вдумчивой работе над новыми песнями. Клавдий пел свою новую романтически-медленную композицию под названием «Ночь», а Сергей расцвечивал её своей фантастически-виртуозной импровизацией так, что приезжие девушки потихоньку визжали от восторга.
                - Пока сумерки сгущались в ночь
 Зажигались свечи в домах
 А луна опрокинулась прочь
 Уплывая в царство сна
 А на улице капает дождь
 Пожирая моё лицо
 Паутиной опутанный мозг
 Проживёт ли он до утра
 Во дворе засветились огни
 Но потухли свечи в сердцах.
                Клавка играл песню неспешным перебором гитарных струн, Репа слегка раскачивал присутствующих как в колыбели своею басовой партией, я лишь «тянул педаль» на синтезаторе, а Крипа проявлял незаурядное мастерство перкуссиониста, чуть слышно применяя для этого весь набор «железа» на своей ударной установке. Феерично! В такой обстановке, где вся аранжировка была «заточена» под одного крутого инструменталиста, Сергей, то взрывался неожиданными пассажами, то ткал как паук хрустальную нить чарующей мелодии.
                - Из прокуренных комнат мечты
 Поднимается серая мгла
 В отражении пустоты
 Проясняются блики лица
 Но ты должен прожить эту жизнь
 Уповая лишь на себя
 А на улице слёзы судьбы
 Засверкали в свете огня
 Наклонился подрезанный клён
 Что-то шепчет тебе не понять.
                И снова импровизация под неспешный как ход времени аккомпанемент, да такая, что ты уже начинаешь понимать понемногу о чём «шепчет подрезанный клён».