Письмо 6

Исход июля — это конец лета; горстка песка сочится сквозь пальцы, подхватываются ветром песчинки, как и выгоревшие на солнце пряди волос. Только кожи не каснулся его золотой язык - такая же «слоновая кость», которой удивился, когда увидел впервые. Сгребать песок и пытаться его удержать, все равно что заигрывать со временем. Оно все равно обведет тебя, как опытный игрок. Скажет, у тебя еще есть август.

Но август — это уже не лето. Скорее послевкусие, отголоски опрокинувшегося веселья, отпечатки встреч. Нельзя быть в августе настолько же счастливым, как тогда. Есть что-то в этом месяце горьковатое и одновременно безвкусное, как выдохшееся вино — открыли его и забыли, чрезмерно увлекшись друг другом. Неприкаянность что ли... Чувство сиротства уже после второго августа подкармливается флэшбэками. Говорят, что прошлого нет. Тогда что же так отчаянно точит и разъедает изнутри, как кислота? Зловещим шипением отзываются брошенные в ночь слова. Кажется, что навечно поселилась в клипах Ланы дель Рей; пытаешься заговорить, удержать ускользающее лето, заманить на голос еще один день.
Безжалостное, жалящее счастье  случилось лишь по моей смелости.
Теперь даже сложно представить, а что, если бы струсила.
 
Большие ватные комья облаков цепляются за крыши. Закат распускает свои щупальца над городом, в котором нет нам места.
Мы созданы для кричащей дикой красоты за сотни километров отсюда. Там в пещерах ходят наши призраки, пугая авантюристов случайно покатившимися из темноты камушками. Воздух там настолько прозрачен и свеж, что утрення роса звенит под ногами.
Мы бросили их, нас, умчались проживать чью-то жизнь, оставили ветру право разметать над рекой наши следы.
Завяжите мне глаза, я не хочу видеть ни Вас, ни этой красоты. Свяжите мне руки, чтобы не могла отбиваться от Вас. Вы выпустили наружу то, что не удавалось сделать ни одному. Молитесь, чтобы все закончилось там, где обрывается лето...