16. Школьный ансамбль

«Маньяки» в очередной раз переехали с квартиры Крипачарии на новую репетиционную «точку». Располагалась она в одной из общеобразовательных школ Академгородка, там, где проходил ранее преддипломную практику Клавдий. Наш будущий педагог неплохо зарекомендовал себя в этом заведении, кроме того, он пообещал с нового учебного года вести музыкальный ансамбль у семиклассников, а потому – нам уже сейчас разрешили въехать вместе с аппаратурой в один из классов.               

Мы уже начали репетировать на новом месте, но с наступлением лета, традиционно, как и у всех «сердечников», опять обострилось заболевание Крипы. Иногда во время репетиции, он вдруг ложился головой прямо на рабочий барабан и замирал в такой позе, выронив из рук барабанные палочки. В таких случаях приходилось вызывать «скорую» и приехавший врач делал нужную инъекцию. Приступ проходил, и Андрей продолжал барабанить, как ни в чём не бывало.               

Примерно в это же время мы решили записать второй студийный альбом, ибо материала было более чем достаточно. Но вешать такую нагрузку на Крипу становилось опасно, кто знает, какой «фортель» выкинет его изношенный в хлам «мотор» в период хронического обострения? Можно, конечно, пригласить Цукарика, который прекрасно «отбарабанил» нам на записи прошлогоднего альбома, но Женя Рузанкин предложил другой выход. Дела в его студии шли хорошо, и он приобрёл себе новый чудо-синтезатор, представляющий собой отличный музыкальный компьютер. К сожалению, я не помню его названия, но то, что на нём можно было «забить» неплохую партию барабанов – это факт!

И вот вечерами, когда у меня не было дежурств, мы начали плотно работать над записью нашего нового альбома под названием «Лётчик Зимы». Увлёкшись, Рузанкин, который был сам замечательным клавишником, предлагал с ходу какие-то свои партии в песни, несомненно, расширив этим многомерную палитру нашей музыки. Мало того, в одноимённой с альбомом композиции, Женя сыграл на синтезаторе даже партию бас-гитары, поскольку Репа ещё не успел ее, как следует разучить. Я, пожалуй, представлю вам текст этой песни целиком:
                Лётчик Зимы – крутящийся вихрь
 Белый орел, смотревший со скал
 Город на море в далёкой стране
 Он напомнил тебе

 Пальмы песок океанский прибой
 Смуглые женщины рай под луной
 Город огни в отраженье витрин
 Ты его властелин

 Сталь в облаках и кровь на руках
 Свинцовым дождём рассыпается в прах
 Надежда увидеть рассвет
 Последний заход, перекошенный рот
 Агония смерти прекрасный полёт
 Ведь ты бомбардируешь ночь

 Знойным кошмаром прерван был сон
 Огненным адом в небе чужом
 Дети плантаций кокосовый рай
 Ты его вспоминай

 Смрад в облаках и песок на зубах
 Пусть кровью своей умоется враг
 И так не увидит рассвет
 Ты сделал, что мог и тем смертью помог
 В чьей жизни не видел какой-нибудь прок
 Ведь ты бомбардировал ночь.
                Здесь следовал отрывок из «Каприза» Паганини, который, имитируя симфонический оркестр, сыграл нам Рузанкин, а мы с Мищом, на двух гитарах «слабали» в терцию основную мелодию. На фоне этого проигрыша я продолжал бубнить текст, как будто произносимый мною в ларингофон лётчицкого шлема:
                Мы летим средь Зимы через долгую-долгую ночь
 Твои руки снимают с меня показанья приборов
 Я прошу тебя, меня обесточь
 Но среда обитанья сжигает мой порох.
                И снова, как бы замыкая круг, повторялся первый куплет:
                Лётчик Зимы – крутящийся вихрь
 Белый орел, смотревший со скал
 Город на море в далёкой стране
 Он напомнил тебе.
                А вся песня заканчивалась полифоничной и достаточно красивой импровизацией, сольные партии в которой исполнили Рузанкин и Серёга Мищенков.
                                После записи решили заняться распространением и продвижением музыки «Диктатуры маньяков». Для этого вручную была изготовлена обложка, затем при помощи принтера она была размножена, и началось дублирование альбомов (нынешнего и прошлогоднего) на кассету. Как легко и быстро копировать цифровую запись! Аналоговая же запись переносилась на другой носитель, как правило, в режиме реального времени. Но и в мире «аналога» была уже в те годы совершена небольшая революция. В двухкассетный магнитофон заряжалась кассета с оригиналом и пустая. При этом включалась скоростная перезапись и через пару минут одна сторона пустого носителя оказывалась заполненной, оставалось перевернуть кассеты и повторить процедуру.                               

В общем, «нашлёпали» мы полусотню кассет с песнями «Маньяков» и я выставил их на продажу в коммерческом киоске. Конечно, было бы явным преувеличением сказать, что наши записи расходились подобно музыке «Ласкового мая», но, тем не менее, кассеты покупались. Кроме того, я позвонил как-то на радио «Ерматель», которое появилось у нас в городе около года назад, но уже успело завоевать сердца своих постоянных слушателей. Раз в неделю на этом радио рассказывалось о какой-нибудь новой городской команде. Всё это было сделано в форме интервью, где в промежутках между «вопросами-ответами» крутили музыку этой группы. Вскоре вышла в эфир передача, в которой всему эНску поведали о «Диктатуре маньяков» и прокрутили семь наших песен. Это было радостное событие, и мы не преминули его отметить, «накачавшись» водкой и ликёром почти до беспамятства.                               

Когда на следующее утро я сидел на своей кровати, голова моя трещала с похмелья, а на Душе было муторно и даже как-то погано! Настроение мне продолжала портить мамаша, которая решила прочитать мне утреннюю лекцию о вреде алкоголизма и о том, кем бы я мог стать, если бы не бросил училище. По её словам выходило, что, как минимум замминистра культуры. А теперь я просто никчёмный алкоголик. Вдруг из дома напротив я услышал знакомую музыку. Ого! Приподнявшись и растворив пошире створку окна, я повернулся к матери, и почти пролаял хриплым с перепоя голосом:
 - Да на хрена мне сдалось твоё училище? Ты подойди лучше к окну и послушай. Я и так уже – «звезда»!..
                Из окна доносилась песня, записанная ещё на репетиционной «точке» в 1991 году. Кружимся в танце! Даже у меня не сохранилась эта запись, а у этих напротив – пожалуйста, будьте любезны:
                - Кружимся в танце, кружимся в танце
 Сквозь дивную ночь видим луны отраженье
 Всплески воды на излучине быстрой реки
 Нам не мешают.
                Тут начался волшебный по своему восприятию синтезаторный проигрыш, на фоне которого перекликались две гитары. Мать, немного послушав, обречённо махнула рукой и вышла из комнаты. А я же продолжал внимательно слушать, боясь пропустить хотя бы слово, как будто бы от этого зависела моя дальнейшая судьба.
                - Вспыхнул костер, очарованный ветром
 Стелется дым, над водою внезапно
 Крик прозвучал, не бойся кошмара -
 Птицы ночные по небу чертят
 Город остался давно позади
 Делает знаки, сжигает огни
 Останься… Не уходи…
 Молча мы смотрим как гаснет вдали
 Марево зыбкое мрачных строений.
                И опять проигрыш, погружающий тебя в фантасмагорическую пучину чувств и бездну светлых ощущений.
                - В призрачном свете неверные тени
 Вспомнишь ты тех, кто отстал по дороге
 Чёрные сосны стоят, Безмятежно
 Ты, улыбаясь, скрываешь тревогу

 Кружимся в танце, кружимся в танце
 Сквозь дивную ночь видим луны отраженье
 Всплески воды на излучине быстрой реки
 Нам не мешают.
                О, даже полегчало и голова не так раскалывается. Вот она – волшебная сила искусства! А может, сказалось то обстоятельство, что мать перестала читать нотации и убралась к себе восвояси, кто знает?..

Продолжая бурную деятельность, я стал искать нашей группе спонсора и с этой целью посетил офис Инкомбанка, который располагался тогда в здании Оперного театра. Это был один из первых коммерческих банков России. Со мной разговаривал лично директор Новосибирского филиала Инкомбанка и даже дал мне свою «визитку», но дальше разговоров дело, к сожалению, не пошло. Сейчас я понимаю, что у меня отсутствовал чёткий бизнес-план, на что должны были пойти средства предполагаемого спонсора? Да я и сам представлял себе это весьма смутно. Может, организация гастролей, мировое «турню»? А группу Scorpions на «разогрев» не желаете? А несколько трейлеров со сценической аппаратурой как у Майкла Джексона? Нужно было хотя бы взять денег на видеоролик, наверняка дали бы, но лучшая мысля, приходит опосля, как говорится. Опять же, кто бы его снимал в нашем захолустье?   

Вскоре начался учебный год, и Клавка начал, как и обещал, организовывать из семиклассников вокально-инструментальный ансамбль. Под это «дело» школа «раскошелилась» и купила ударную электронную установку, в комплект которой входила даже драм-машина. Драм-машина это вообще – убойная вещь, можно было запрограммировать заранее различные ритмы и нажатием кнопок включать готовые брейки. Крипачария, чтобы освободить место в классе под новые барабаны увёз свою установку домой, а на репетициях стучал теперь на школьных барабанах. Приступы с наступлением прохладной осенней поры его беспокоили меньше, но всё же случались. Если бы у него хватило силы воли завязать с куревом и пьянкой, кто знает? - может быть Крипа был бы жив до сих пор. Наш «мультиинструменталист» Клавка не стал применять драм-машину в школьном ансамбле, а обучил молодого барабанщика. Главной его задачей ставилось неукоснительно держать ритм, впрочем, со временем, простейшие брейки он тоже научился «кидать». Кроме того, партию бас-гитары исполняла девочка на синтезаторе, был мальчик Паша, который играл на электрогитаре, а ещё одна девочка играла на клавишах соло и «тянула» гармонический подклад песни, где это было нужно. Естественно, существовала ещё и вокалистка, вот, пожалуй, и весь состав того школьного коллектива, за обучение которого взялся Клавдий.

Но некоторое время спустя учительница Лера, под патронажем которой мы занимали школьную площадь, придумала, как ни странно, следующую мысль. Почему в школе только один детский ансамбль, а, скажем, не два? И мне было предложено в мягкой увещевательной форме заняться этим насущным вопросом. А именно – отобрать одарённых и музыкальных детей из второго класса и организовать с их помощью ещё один школьный коллектив.                               

Не скажу, чтобы я был в диком восторге и согласился сразу, но так как "переговоры" проходили под водочку и ликёрчик, сердце моё дрогнуло. Кроме того, мы не копейки не платили за аренду помещения, это тоже следовало учитывать.
 - Ладно, - сказал я, решившись на эту «авантюру», - будем лепить «звёзд» по образу и подобию. Моему, разумеется!.. А поэтому выбор репертуара для коллектива я оставляю за собой. Никаких песен про чебурашек, голубой вагон и прочую «сюсюкающую» дребедень, которой взрослые «упыри» мучают детей на школьных утренниках и концертах. Если согласна, - проговорил я, глядя Лере в глаза, - то я на этой неделе приступаю, ну и что? Каков будет твой положительный ответ?
 - Хорошо-хорошо, - поспешно согласилась, пока я не передумал, Лера. Полный карт-бланш и свобода творчества. Теперь по поводу оплаты. В школе только одна ставка музыкального руководителя, будете делить её с Клавдием, остальную сумму будем добирать с родителей ваших подопечных – это я беру на себя. Обижены не будете.
 «О, так за это ещё и деньги платить будут, - подумал я, - неплохо, чёрт побери».               

Для начала Лера привела ко мне на урок четырёх мальчишек, из которых мне предстояло отобрать двоих – будущих гитаристов детской группы. Я им показал простейшие аккорды и поручил дома играть их перебором, в следующий раз – гамму и т.д. Через месяц занятий стало ясно, кто дома старается, а кто только делает вид потому, что «так надо». Исходя из этих практических наблюдений, я оставил только двоих претендентов, из которых наиболее способный станет соло-гитаристом, а второй – будет «держать ритм». Тем временем учительница подобрала мне в ансамбль девочек, занимающихся в музыкальной школе, для игры на синтезаторах. С ними оказалось всё гораздо проще, стоило только раздать им партии, как на следующее занятие всё уже было готово. Девчонки ведь это очень ответственный и добросовестный народ. По-моему, мне большего труда составляло записывать их партии нотами и оформлять всё как полагается – размер, длительность, чем им всё это сыграть и выучить назубок. Одна из них исполняла партию бас-гитары, а другая играла соло и гармонический «подклад». Барабанщика я обучать не стал, не будучи специалистом в этой области, да и мороки с ним не оберёшься – пока он научится играть ритмично, чтобы «держать вместе» весь коллектив! К тому же у нас имелась драм-машина, грех было не воспользоваться последними достижениями науки и техники.                               

Кроме музыкантов-инструменталистов в ансамбле был совершенно отвязанный вокалист-оторва по имени Жорик и вокалистка Тома. Первая песня, которую мы начали разучивать, была из репертуара группы «Любэ» под названием - Батька Махно. По тем временам – безусловный хит! С драм-машиной я освоился довольно быстро, а потому кроме обязанностей руководителя и звукорежиссёра детского коллектива, мне пришлось стать их «барабанщиком-машинистом». Подобрав нужный ритм, я включал драм-машину в медленном темпе, чтобы дети привыкли играть под барабаны, сначала по очереди, потом все вместе. То ли дети попались такие способные, то ли дети все таковы от природы, но разучили они эту песню и сыграли на достаточно приличном уровне уже через месяц совместных занятий. Очень выручали наши клавишницы Женя и Маша, они уже второй год занимались в музыкальной школе по классу фортепиано, и после «классики» сыграть «попсовую» партию на синтезаторе они могли легко и непринуждённо. Небольшого роста Жорик голосил в микрофон, успевая подмигивать публике из класса, попавшей на репетицию:
                - «Батька Махно смотрит в окно
 На дворе темным-темно
 На посту стоит монах
 Еле-еле на ногах».
                Голос у него был задорный и пронзительный, но интонировал он верно, никогда не фальшивил, хотя пению его никто особо не учил. Я ведь тоже самоучка, а потому посоветовал ему дома просто попеть под магнитофон и попытаться уловить интонации голоса Николая Расторгуева. Олег, ставший соло-гитаристом в силу проворности своих пальцев, в куплетах просто брякал, выделяя сильную долю, но в припевах у него имелось настоящее соло, которое игралось в унисон с голосом Жорика. Вокалистка Тома в этой песне не участвовала, это было бы моветоном. Учительница Лера была со мною в этом согласна и утешила девочку тем, что в следующей песне та обязательно поучаствует. Да уж!.. Следующим «хитом», который я предложил своим маленьким подопечным, стала Песня о настоящем индейце, ленинградской группы «Ноль». Я включал хай-хэт на драм-машине, Маша играла вступление, потом вместе со всем оркестром начинал петь-приговаривать вокалист - наш «маленький Мук»:
                - «Настоящему индейцу надо только одного
 Да и этого немного да почти что ничего
 Если ты чувак-индеец ты найдёшь себе оттяг
 Настоящему индейцу завсегда везде ништяк».
                Далее припев Жорик исполнял уже с девочкой Томой, как и было мною обещано. Когда они впервые исполняли этот припев на школьном концерте для родителей, половина зала лежало вповалку и корчилось от смеха, а некоторых даже сотрясали внутренние конвульсии. 
                - «Эх, трава-отравушка травушка-муравушка
 Эх, грибочки-ягодки да цветочки-лютики
 Эх, берёзки-ёлочки шишечки-иголочки
 Эх да птички-уточки прибаутки-шуточки».
                Вроде бы нейтральный текст с описанием природы, но это были 90-е, и многие тогда были в «теме», в смысле «покурить-пошабить». Кстати, родители отнеслись к этому нормально и со здоровым чувством юмора, никаких претензий после концерта ни мне лично, ни к администрации школы никто не предъявлял. Мы с Клавкой сидели в зале за микшерным пультом, кроме того, рядом находилась драм-машина, на которой я включал в нужных местах брейки. Следующий куплет Жорик как прирождённый артист исполнил, вынув из стойки микрофон и присев с ним на корточки возле самого края сцены, как бы доверительно беседуя со своим зрителем:
                - «Ну а если наш индеец вдруг немного загрустит
 Он достанет папиросу и покурит, посидит
 Посидит-подумает что-нибудь придумает
 Ну а если грустно станет, так он песню запоёт».
                И снова озорной припев, подхваченный вокалисткой Томой, всколыхнул зал. Да, на первом выступлении моего подшефного ансамбля было исполнено всего две уже названные песни, ну это явилось фурором и для родителей и для многих учителей и конечно для школьников, бывших тогда в актовом зале. Публика рукоплескала маленьким артистам. У меня отлегло от сердца, всё время выступления я переживал, что либо откажет аппаратура, либо кто-нибудь забудет свою партию и растеряется на сцене. Но «мелочь» держалась «железно» и весьма уверенно. Тут уместно вспомнить наше первое выступление на рок-фестивале и нас, «объевшихся колёсами» в виду волнительного состояния. Сравнение явно не в нашу пользу. После «моих» малышей на сцену вышли семиклассники Клавдия и исполнили хит группы «Арамис», в котором есть такой припев:
                «Девочка ждёт мальчик не идёт - плохо
 И напрасно льёт слёзы под дождём кроха
 Это так всегда, кажется, навек любишь
 Но вся эта беда совсем не навсегда».
                Ну, школьная лирика, исполняемая подростками вообще благодатная тема, возьмём хотя бы как пример, феноменальный успех «Ласкового мая» в нашей стране. Нужно ли говорить о том, что группу приняли с воодушевлением и артисты моментально прославились в пределах своей школы? Затем на сцене появились юные девушки в ярких полупрозрачных одеждах. Они танцевали, как было объявлено, «Восточный танец» под инструментальную композицию «Лётчик Зимы». Это была прихотливая фантазия всё той же учительницы Леры, которая помимо общеобразовательных предметов вела ещё и кружок танцев для учащихся.