Музыка друг мой единственный. Читать после Как я с

           Что бы ни случилось со мной, я думаю, что музыка  никогда меня не оставит.
Даже после смерти я стану песней или мелодией, или просто нотой. Нотой в безграничной Вселенной. Телесная оболочка утомляет. Радости и горести преходящи, волосы выпадают. Глаза теряют свой блеск, разрушаются кости, тяжело жить только на одной силе воле. Начинаешь врубаться, как тяжело быть бессмертным.

            Как-то мой Гуру сказал мне, что музыка – это грязная половая тряпка в руках уборщицы, и, подумав, я согласился с ним, хотя молодому мне было сложно принять такую концессию жизни.

            После удачной записи третьего альбома наша группа – Krahmal Prints - . состоящая из меня (в ней у меня был псевдоним Доктор ДиАйЕ (Доктор Смерть) на вокале, маракасах, прибамбасах, Хомса на барабанах, клавишах, всяких странных инструментах, типа скрипки и гитары-семиструнки, Вадима (гитары) и Сержа (басс), хотела двигаться дальше в направлении на концерты. Лично у меня не было никаких сомнений, что так и будет, все-таки играли мы ошизительно (возможно, что всем группам так кажется, но в нашем случае это было действительно так). Конечно, в нашей городишке тех 90х годов – это было не реально, в нем слушали Наташу Королеву, в лучшем случае Блю Систем, сейчас бы мы, конечно, проканали, но тогда….панк-регги-альтернатив не нашел бы в нашем городе понимания. Нам требовался выход в Пермь, я взял катушку с записью и поехал в Пермь. Я знал одного человека, который может оценить музыку и всех знает.
И тех, кто может прослушать наш альбом и врубиться.

             Этим человеком была Лариса Непомнящих, которая стала моим хорошим другом навсегда  ( В начале 2000х она уехала в Черногорию и стала там монахиней в русском монастыре Прекобдже, именно она подала мне мысль писать мемуары, а я научил ее своим методам лепки из глины и обжигу)

             У меня были деньги, и я затарился просто огромным количеством анаши  и вписался к моему другу великому художнику Сереге Аксенову, который тогда именовал себя Лука.

              С Лукой мы познакомились в клиническом отделении Пермской психиатрической больницы , в которой оба косили от армии в 88году, после этого мы часто общались, я подсадил его на крутую музыку, типа Министри, а он научил меня рисовать. Конечно, он тоже много курил шмали, но еще жарил полынь с сахаром и просто торчал от всякого адреналина. Света, его тогдашняя подружка, потом станет моей женой.

             Как и все великие художники, в больших дозах он был непереносим. Когда он приезжал к нам в Очер, первый день шел на Ура!, второй туды-сюды, а на третий уже начиналось хотеться избавиться от него навсегда, но у него дома его можно было терпеть довольно долго, там все кругом было завалено красками и поверхностями для рисования,
Можно было накуриться и рисовать с ним на пару. В доме у него было шаром покати всегда – никакой еды, кроме очень странных каш. Он жил вместе с матерью, очень милой женщиной, она исповедовала какую-то мудреную йогу (много всякого такого было в 90х, люди тянулись к знаниям, это сейчас на первом месте – бабки, а тогда было не так)

             Поскольку анаши было много, то днями мы курили, а ночам жарили пряник, по пакету в одного ( трава жарится на масле с сахаром и употребляется в пищу). Трава итак была убойная, а  от пряника просто накрывало так, что Мама, Не Горюй!. Дома у Луки мы не жарили, а ходили в гости к растаманке Инне Гольдберг ( ей всегда было мало, сколько бы она не ела и не курила), у ней был проигрыватель и хорошие пластинки, у ней мы зависали ночь, а утром ехали  к Луке, чтобы хоть немного поспать. Но в тот день поспать не вышло, позвонила Лариса, которая была в полном восторге от нашей музыке, и ив забили стрелу в кафе Ларец, она хотела кому-нибудь из влиятельных пермских музыкантов показать нашу музыку.

               День был очень жаркий, я был убит в хлам, ибо действие пряника еще не закончилось, еще и немножко курнули с Ларисой и меня вообще снесло. Я шел ,и мне казалось, что за моей спиной вся вселенная обваливается в темную пропасть…ну, типа, как в Лонгольерах, исчезает и время и пространство. А Лариса, тем временем звонила куда-то, Вдруг она сказала, что Борис Бейлин – влиятельный пермский музыкант хочет послушать нашу катушку прямо сейчас и надо встретиться с ним на ступенях Пермского политеха, это было недалеко от Ларца. Жара была около 30ти градусов,  но это известие вдохнуло в меня силы, да еще и много кофе было выпито, так что я довольно шустро добрался до Политеха, стараясь не оглядываться назад, чтобы не словить измену.. Борис и еще с ним три человвека уже поджидали нас. Первый вопрос, который он задал был – Есть трава7 Я кивнул ему.

                Так мы и познакомились.

           (Сейчас, когда я прослушал и знаю почти всю музыку, созданную на планете Земля, она, все равно, не перестает  удивлять и радовать меня. Вчера я с огромным удовольствием
Послушал концерт Ингви Мальмстима с Японским филармоническим оркестром.)

                С ним было еще три человека – известный пермский музыкант  Штифт из группы Муабгалш и ребята электронщики Илья и Дима (группа Папа Повесился), про Диму ничего не знаю, а Илья сейчас известен по проекту Репер Сява, в котором он участвует под ником Сиплый, а тогда мы называли их Черные братья, поскольку они ходили оба в черных одеждах. Тогда в их руках находилась хорошо оборудованная студия звукозаписи Пермского Политеха, куда мы и направлялись, чтобы послушать нашу катушку.

                Они явно  не думали, что услышат крутой гэрадж-инди-рок-регги на типа-английском языке. Это было для них полной неожиданностью. Да еще стопроцентный хит – cafe –Der Golem-

                Сквозь
приносящие боль
прикосновения двойников моих мертвых друзей
Сквозь падающий снег
Сквозь рев подземных катафалков
Сквозь раскачивающиеся груди моих невест
Сквозь оцепенелое время
Я бреду по дороге от кафе к кафе
Привет! Я - Мистер Одиночество!
Дай мне что-нибудь, Бой,
Что-нибудь,
Кроме этого падающего снега
Все кричат, но я не слышу...
И на каждом перекрестке я закрываю глаза
Встречая падающих сквозь луну
провожая восходящих сквозь луну
И на каждом перекрестке
Я узнаю себя за новой маской
За дымом каждой новой сигареты
На всех афишах всех кинотеатров
И на каждом перекрестке
Я закрывал глаза
Не узнавая себя
Привет! Я - Мистер Зироу!
Дай мне что-нибудь, бой!
Что-нибудь, кроме этого нового утра!
Вспышки, сияния, лица и имена,
руки, названия...
Отель-Калифорния-
Отель -Рэйн-
Кинотеатры, машины,
двойники моих мертвых друзей
Любовники и подружки моих невест
Запах их пота. Что это?
Пепел духов или падающий снег?
    Нет надежды на Великом Пути
От кафе к кафе.
Привет! Я - Мистер Агасфер!
Дай мне что-нибудь, бой....
Что-нибудь,
Кроме этой тоски и этого блюза.
           Привет!
Разрешите познакомить вас с
 Мистером Дьяволом
----------  Доброе Утро! Что Вам угодно?
----------Что-нибудь? Успокойтесь...
Вам нужен лишь косячок
И еще одна чашечка кофе
С фантастическим тортиком
И улыбка застенчивой и прелестной нимфетки
Искаженные лица дебилов-детей
На замерзших окошках
О! Еще один косячок, приятель,
И тогда твоя музыка навсегда
Может стать бесконечной....
Давай еще один косячок, приятель!
Ха!Ха!Ха!
Мистер Голем!

           Они слушали и балдели, а я почти отключился от недосыпу и жары. Помню, что часы мои в это время остановились. Это знак,  - подумал я тогда, начинается новая жизнь. Так оно и было. Сейчас мне даже не верится, что когда-то мне было всего лишь 23 года.

            Потом Борис сказал мне. Что он хочет поработать с нами, записать пару песен для демо тут же на хорошей аппаратуре , но барабаны будут электронными, поскольку в этой студии очень сложно хорошо их прописать.

           Борис как и я был крутым меломаном ( у него теперь магазинчик по продаже винила). У него было много всякой музыки на фирменных сиди, пластах и кассетах, он открыл для меня такие великие группы, как The ORB,
The Shamen, Диаманду Галас да и много всего другого, потом мы часто зависали у него дома, курили шмаль, смотрели всякие раритетные фильмы, слушали музыку, славные были тусняки.. тогда еще не было интернета. А информационный голод был очень велик. А у Бориса был выход на все музыкальные и киноновинки и . конечно. Книги. Именно он открыл для меня сериал – Твин Пикс -, который просто заворожил нас всех, я помню. Что мы даже взломали дверь у соседа в коммуналке, чтобы посмотреть последнюю серию. Мы так обломались, что Агент Купер полез в Черный Вигвам.  Увы!

                Помню, что первый альбом Черных Братьев или Папа Повесился назывался Белый Вигвам.(отличное они варганили тогда техно).

                Для записи демо взяли Кафе как хит и одну песню делали прямо там в студии. Эта песня называлась No Mans  Land (В значении Нечеловечий край), текст этой шикарной вещички, которую делали мы с Ильей Друзьякиным, а потом накладывали гитару Вадима) я  не помню, но в ней были описаны ощущения человека, ставшего цветком. Мы так удолбались. Что в итоге песня вышла ни что не похожей, мощной, просто дикой, только вокал(меня) и гитару записывали вместе, а Вадим все никак не мог сыграть как надо. За это время я сорвал голос, а когда он, наконец-то сыграл просто ошизенно, я уже не спел, а просто проорал, но из-за гениальной гитары решили оставить именно этот вариант окончательным.

                При записи Кафе ваще парились. Вадим, итак полный аутист да еще дико накуренный просто долго не мог сыграть на гитаре и спеть. То, что дома у него вышло на одном дыхании, здесь никак не выходило, пока меня не посадили к нему в комнатку и сказали – колдуй. Пусть он споет. И он спел, не так как дома. Но хорошо, а я был на бэк-вокале.
                По сути вышел гениальный ЕП., ни на что непохожий.
Не думаю, что я преувеличиваю. Хотя, сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
                Борис собирался тут же в Политехе делать вечеринку и пригласил нас на ней поиграть. Кроме нас там еще играли Папа Повесился и сам Борис и штифт в группе Грибы Не Золото. Это, наверное, была первая вечеринка такого характера в городе Перми, да много ли их было таких андерграундных вечеринок еще …… потом была еще одна там же в Политехе. Да и две моих в оранжерее Пермского Универа. Поскольку и там не реально было озвучить барабаны как-надо. Решили всю ритм-секцию записать на фанеру в электронном варианте. Но все остальное было вживую – гитары, вокал, клавиши. Первой нашей песней шла За стеной гашиша, второй Голод, третьей Тсирч, а последней нашей песней шел кавер моррисоновской Де Енд, да еще и нас поставили первыми. То есть вечеринку должен был открывать Вадим (да это было ошибкой).

                Мы тщательно готовились к этой вечеринке. Еще бы – это было наше первое выступление на публику. Лариса мне нашла красивую белую рубашку, мы с Хомсом даже как-то постриглись, пусть не сразу, но все-таки удалось надыбать хорошей травы. У Бориса было много красного вина, типа, какой-то спонсор специально дал для вечеринки. Я не ожидал. что будет так много народу и меня брал мандраж, но виду я не показывал. Это потом я со всеми познакомился, а тогда я никого не знал. Мир Перми еще только стал открываться мне!
                Не так-то легко выступать перед публикой в первый раз, а для Вадима это был просто шок. Он еле пел, а гитара просто выпадала у него из рук, пришлось мне подпевать ему, а точнее орать в микрофон. Первый блин вышел комом, но зато потом все пошло наормально. Я был у угаре, пел и танцевал, песни были подобраны танцевальные.

                ГОЛОД
Я убил тебя,
когда ты сказала, что я безумен.
Но Голод заставлял меня возвращаться к тебе,
снова и снова касаться тебя, фотографировать твое тело.
Голод!
Прожорливость!
Голод!
 
 Я убил тебя, когда ты назвала меня Голубой Бородой,
Но Голод заставлял меня выкапывать твое гниющее тело,
вновь целовать твои пышные волосы,
которые проросли сквозь меня,
а после смерти Бога опутают Небо и Землю.
Голод!
Прожорливость!
Голод!
 
Я убил тебя, когда ты сказала, что я безумен
но сейчас, бродя по заснеженным коридорам психушки,
я признаю -  я безумен!
Но сейчас, взрывая ржавые решетки, дымом моих сигарет,
я признаю - я безумен
Я - маньяк-убийца!


                Это просто перевод, а пелось на английском языке.

            Мы закончили кавером Дэ Енда. Хомс просто импровизировал на роланде, а я пел и шаманил. Было круто. Потом мне сказали, что несколько простых слабонервых женщин чуть удар не хватил. Были там и такие женщины, как оказалось……

                И еще я спел у Грибы Не Золото в одной вещи такую фигню

          Я не верю во Вселенную
Я верю в кислотный дождь
Над руинами моего города
Три Солнца
Лунный листопад
Пепел моих книг
Я смотрю сквозь лед кометы
Где ты
Где ты?

             Во время нашего выступления был еще прикол с видио-рядом..

            По обе стороны от зала и сцены стояло два телека с двумя видио-проигрывателями. Дима спросил меня, какие фильмы нам поставить на видио. Набор был невелик.На одном телеке были Лики Смерти, а на другом – конкретная немецкая порнуха. Сидящие на одной стороне видели только Смерть, сидящие по другую сторону видели только секс.

               А по середине танцевал я. Это так по- Моррисоновски.




               Но жизнь – это не только секс и смерть.

Вечеринку ( Она называлась Аризона Дрим Пати) снимала программа Пермского Телевидения, программа 4У (Четверухин), симпатичный куддрявый молодой человек.  После пати он брал у всех групп интерью. Когда он меня спросил – ваше кредо? Я ответил – много наркотиков, хороших и разных. А Хомс передал привет наркомафии, Вадим просто молча курил сигареты на длинном муштуке. Бухие и накуренные – мы смотрелись великолепно. Очень харичзматично. Поскольку вся молодежь Перми смотрела программу 4У, то мы дико прославились, сами не подозревая об этом. Нашим видио-рядом из программы было мое дикое исполнение The  End , мы  стали культовой группой . Насколько я знаю - не так уж много русских групп заявляли о любви к наркотикам. Мы думали, что интервью вырежут из программы, но нет – времена тогда были другие. Какая-никакая, но свобода слова была. Будь это сейчас. В наше тоталитарное время, то и нас бы быстро оприходовали, а уж тем более программу. 4У.



Следующим нашим концертом стал концерт в Педагогическом Университете.
Там мы выступали тоже с группой Папа Повесился (Daddy Has Hanged)

Не помню точно, когда он был, или в феврале или в марте 94 года. Мне было 24, я курил шмаль  и был счастлив.

Я слушал музыку, я сочинял музыку, я пел для незнакомых мне людей и им нравилось, то,. что я делаю – разве это не счастье?