3. Искушение

  Ч. 3

   Сейчас Жорик сидел у костра, погрузившись в какие-то думы,  и ворошил  горящие поленья длинной чугунной кочергой.  Вероника отметила про себя, что племянник сильно располнел, лицо у него одутловатое  и  даже второй подбородок появился, а ведь ему ещё и сорока  нет.   Несмотря на царящее вокруг веселье с музыкой, смехом и танцами,  он существовал в этом пространстве как-то  обособленно, словно наблюдая за происходящим со стороны.   
  Пошатываясь на высоких каблуках, Клавка потащила Веронику за руку  к  костру.
    - А вдруг всё получится ? –  подумала Вероника. -   Перед её мысленным взором   возник   альбом фотографий – ее давняя и недостижимая мечта, на обложку которого она  поставила бы, конечно,  фото своего любимого дуба – символ стойкости и силы.  Мощный, корявый,  величественно раскинувший  свои ветки, он был необычайно живописен в любое время года.  Он царил в парке среди других деревьев,  и каждый раз проходя мимо, она почтительно желала ему здравствовать вечно.

    Однако внезапное   сомнение  развеяло эйфорию,  в которой она пребывала.  Хорошо ли принимать подачки от богатых бездельников, даже если они твои родственники?  Внутренний голос начал нашептывать ей,  что   не всегда же они  были такими…  Клавка,  дабы выбить слезу,   любит  вспоминать, как  мыла  когда-то подъезды, чтобы подработать,  все- таки двоих детей растила… Да и Гришка её тоже не  лауреатом родился  – сидел себе в НИИ на копеечной зарплате, штаны протирал и вдруг неожиданность - их проект по очистке питьевой воды  в конкурсе оказался лучшим…   
  Говорят,  удача приходит со всех четырёх сторон – это точно! После этого и дети пристроились в бизнесе, и деньги повалили,  как снег на голову…

   - Жорик,  у меня к тебе дело,  – заплетающимся языком начала Клава,  – но  сначала давай выпьем за мой день рождения. 
   - А тебе, мамуль, не достаточно?- с тревогой посмотрел на неё сын.
   - Я же не водку пью, а лёгкое вино… и потом я - дома, что хочу, то и делаю!.,  И никто мне не указ! – топнула она капризно  и чуть не завалилась, уцепившись за Веронику. -  В общем,  так, сыночек…  Слушай сюда!  Есть идея сделать знаменитой твою тетку Веронику! Ну и себе, естественно,  праздник устроить.  Давай выпустим её книги с фотоальбомом   и забабахаем шикарную презентацию со сливками общества  …
   Она замолчала, как будто забыла,  о чем говорила,  села в кресло и неожиданно всхлипнув,  достала кружевной платочек,  промокая глаза:  -  Ну, устрой праздник для мамочки!  Что тебе стоит!   Я буду  расп-порядительницей  в длинном голубом … нет,  в красном эпатажном платье с открытой спиной. Только надо  проследить, чтобы там не было  красных ковров, а то  мой наряд  потеряет привлекательность. Я буду гостей встречать,  интервью давать прессе…Развлекаловка…одним словом…  А то всё надоело,  тоска зелёная!
   - Хорошо мамуль, скажу ребятам,  чтобы  посчитали, во что это выльется.
   -  И долго они буду считать? – строгим голосом спросила  она. - Я хочу быстро!
   - Ну, скажу им,  чтоб быстро… дня два-три, но   посчитать всё равно надо  – монотонно ответил Жорик –– и нервно  разворошил костёр так,  что золотые  искры столбом взметнулись в тёмное небо.

    -  Жорик, а  я уже обложку для фотоальбома придумала… - неожиданно для себя заявила  Вероника.  - У меня есть шикарные снимки столетнего дуба – корявый такой, могучий…особенно эффектный зимой…  Красиво будет!
   -  Не волнуйтесь, тёть Вероник, - посмотрел он на нее тусклым,  невыразительным взглядом - сделаем,  всё   сделаем…
   - Да я и не волнуюсь,  – задетая его равнодушием,   выпалила Вероника – может,  ещё ничего и не получится, а может и  вовсе не нужно  всё это…
   В  глазах племянника сверкнул  интерес.
   - Полагаете, не  нужно? – усмехнулся он, чем еще больше раззадорил свою тетку.
   - Полагаю, не стоит – зря Клава всё это придумала, хотя её понять можно – скучно ей, дела какого-то  хочется.  Знаешь, один  человек говорил мне когда-то, что писать надо кровью собственного сердца, никакое другое творчество не имеет смысла… Много лет прошло, пока я это поняла. Но у меня так не получается.  Наверное,  все дело в натуре … я не могу быть предельно открытой, а надо выворачивать себя наизнанку, не хочется быть смешной, не хочется говорить про свои ошибки, про грешные мысли и поступки, а ведь этого у каждого хватает? Так ведь?  Тот кто умеет сказать о себе предельно честно,  ну как на исповеди перед Богом,  тот имеет право называться писателем…  И лишь такие книги имеют смысл,а макулатуры и так хватает…
   - Ну, эту философию простому человеку не понять, – протянул племянник, – слишком сложные материи вы затрагиваете… У нас в бизнесе всё проще – есть прибыль, значит, умеешь, нет – не лезь не в свое дело,  а как это делать? – честно, искренне, кровью…хм… сердца… уж как получается.  Про Бога-то вспоминаем, когда уж сильно подопрёт,,, сам не раз бегал в церковь и на колени падал  и большие деньги жертвовал, лишь бы выплыть из омута невезухи…
   - И что-то  менялось? – съязвила Вероника, -  но её  иронию племянник постарался не заметить.
 - Да чего вы в самом деле,   предлагают –   соглашайтесь!  Ну кто вам теперь просто так поможет?  Прошли те времена…

   - Понимаешь, Жора, всё дело в том, что  для меня  творчество,  это  удовольствие и  радость, а не способ пиара или получения   прибыли, –    сказала Вероника. -  …Напечатать книги – это пол-дела,  важнее,  чтобы их читали.  Нынче писатели   свои издания сами пристраивают, есть у меня такая знакомая -  куда бы ее не  приглашали, она берет с собой раскладной столик и десятка два своих книжек.  Не считает унизительным где-нибудь в фойе выставочного зала или театра торговать своей писаниной … хотя  постоянно попадает в скандальные ситуации.
  -  Просто у вашей знакомой нет такого племянника, как у вас. – заметил Жорик. -   А мы всё устроим на высшем уровне, причём  первый тираж улетит у нас уже на презентации… Заключим договора с предоплатой,  обработаем спонсоров,  пока они будут  французский  коньячок смаковать..,

   - Представляю себе картину, –  усмехнулась Вероника.  – Маша Распутина будет хрипеть в микрофон, политики с умным видом позировать перед  телекамерой, писаки из гламурных журналов будут  водочку икрой закусывать и пялиться на полуобнажённых девок … И никому дела не будет до моих книжек… Хорошо ещё, если эти  книжки  не полетят в урны  прямо на выходе.  Пошлость все эти презентации, вот что я тебе скажу!
   - Ну, это уж слишком! – рассердился племянник. –  Я что, должен вас уговаривать?! Вам доброе дело хотят организовать, а вы иронизируете… это же вам нужно! У меня   эти презентации по разным поводам уже в печенках сидят…
   - Нет, Жора, не заморачивайся, мне это  не нужно ! Вот  я работала в издательстве и хорошо помню, как не хватало стотысячных тиражей – люди читали много  и отношение к написанному было другое.  А   почтовые ящики в советские времена ломились от газет и журналов, зато сейчас рекламу выгребаем и чертыхаемся…  Напечатаем  тираж в сто экземпляров  и радуемся… Кругом  -  жёлтая пресса, гламур,  голые бабы на обложках, забитые детективами книжные магазины… а к настоящим книгам не подступишься – дорого… Теперь культура стала достоянием исключительно богатых людей, а раньше даже студенты в Большой театр ходили,  на галерке сидели конечно, но слушали живую музыку .
  - За что боролись,  на то и напоролись – хмуро ответил племянник. – Мечтали о свободе и демократии, на иномарках хотели  ездить,  отдыхать за границей, да чтоб колбасы в магазинах много было… – вот и получайте…
   -Сейчас уже и не вспомнить,  кто чего хотел…  Между прочим,   хотели  Союз  сохранить, вспомни референдум,   кто-нибудь  принял во внимание глас народа?  Теперь иной раз  истину найти бывает сложнее,  чем кощееву смерть,   –  отрезала Вероника, чувствуя,  как начинает закипать,  – двадцать лет как  во сне пролетели…Ты  сам вот, что сейчас читаешь?
    - Не смешите,  тёть Вероник…Я забыл,  когда книгу в руках держал… не до этого, да и настроения нет.  Вот Вас напечатаем и буду на отдыхе читать… Ой, гляньте, мамуля–то уснула…- поднялся он, услышав громкий храп из кресла, -  пойду плед ей принесу, а то комары  закусают -  он тяжело  поднялся и, лавируя между прыгающими  под музыку гостями,  пошел в дом.
 
    Веселье был в разгаре – гости пели и плясали , время от времени заправляясь у стола .  Поддавшись  внутреннему импульсу, Вероника   взяла  свою сумку и плащ и медленно направилась к  калитке. Видя,  что никто не замечает её  манёвров, она почти бегом понеслась в сторону станции.  Запыхавшись, через несколько минут,  уже с платформы  она  следила  взглядом за  слепящими фарами подъезжающей электрички – как ей повезло! Скорее домой! 

   В дверях  она неожиданно наступила на  блеснувшую, потерянную кем-то  брошь-подкову. Подняла её, осмотрелась, но в вагоне женщин не было, лишь  дремали несколько мужчин, да двое парней тихо пели что-то под гитару.   Возвращать брошку было некому,  и скорее это была игрушка, а не  украшение.  Но она подняла  настроение – найти подкову к удаче!
   Электричка взвыла и,  набирая скорость, покатила к Москве.  Только сейчас  Вероника ощутила невероятную усталость и  закрыла глаза, чтобы  подремать. Перед мысленным взором мелькали картины прошедшего дня – сияние воды, яхты, столы под яблонями, миноги в золотых кружках лимонов, итальянское рубиновое вино в бокалах, пламя костра, спящая в кресле Клава, серое лицо племянника…
    Вдруг  кто-то тихо коснулся её руки и,  открыв глаза, она  почувствовала  такую  лёгкость, как будто и не было позади длинного субботнего дня.  Перед ней сидел Ангел Владимир.
   - Ой, это ты? Так вот что значила подкова! Это же знак!  Да? Куда ты пропал? – почти с обидой воскликнула она. – Три дня прошло!  Я столько успела передумать …
   - Вот и хорошо, - улыбнулся он, - на это я и рассчитывал. Самое главное, что ты сегодня выдержала непростое испытание, хоть и не догадываешься об этом.
   Вероника смотрела в его сияющие глаза, которые, казалось, освещали своим светом тусклое пространство вагона.  События дня  выстраивались в логическую цепочку и главным в ней было твердое  решение отказаться от милости богатых родственников, чтобы сохранить свою независимость и свободу.   Так это и было испытанием?

Далее Ч.4