Виртуалы, Эразм Роттердамский и Глупость

Виртуалы, Эразм Роттердамский и Глупость.
Вот опять с кем-то беседует старая. Кого на этот раз занесло в её непутёвый мозг? – думал Василий, подходя к каморке Матфевны. Приоткрыв дверь, заранее смазанную в уключинах машинным маслом, увидел старца в необычной для нашего времени одежде. – Может актёр какой забежал из театра или мудрец из прошлых веков… Батюшки , называет Эразмом…
М – Ну входи, входи, Василий. Вот наш друг Эразм Роттердамский перепутал века и двери, у нас очутился…  Как он нас глупых понимает, целую книгу написал «Похвала Глупости»
Эр.- Так это я в деревне ещё в 1508году размышлял и записал …  Матфевна наткнулась в инете и позвала. А я что, делать всё равно нечего. Душа–то она летит себе, куда ветер дует. Вот к вам и занесло.Я вас люблю. Вы голупые, значит безвредные.
В – Это ты не знаешь какая Матфевна вредная. По несколько раз повторяет одну и ту же историю. Иной раз прибить готов.
Эр. – Это от возраста, не серчай. Я вот тоже стал перечитывать свою «Похвалу…» и наткнулся на столько повторов. – Старик махнул рукой , улыбаясь. Одну и туже мысль раза три повторил.
М – Да уж, ты Глупость вознёс выше всех богов… У меня самооценка повысилась на недосягаемую для моего ума высоту…
Эр - Весьма дивлюсь я нежности современных ушей, которые, кажется, ничего не выносят, кроме торжественных титулов. Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности, когда дело затрагивает интересы кармана.
В – Не в бровь, а в глаз попал. И в наше время, и сейчас всё также, всё то же. Вот наблюдаем с Матфевной, дивимся…
М – А я как наткнулась на твой текст, будто свои мысли прочла. И как ты всё угадал, да так красиво написал… Конечно, я кое с чем не согласна, но тут уже время виновато. Учёные доказали, что они не пустое место, а очень даже нужный народец для человечества. Вот по поводу философов, пожалуй соглашусь, мутят воду.
В – А уж если с психологами соединяются, кричи караул. Карма , говорят, у меня неправильная. А я на фронте со своей кармой два танка подбил, третий почти по мне проехал, а я  выжил. Матфевна свидетель.
Эр – Да не обижайся ты на них.  Если кто теперь станет кричать, жалуясь на личную обиду, то лишь выдаст тем свой страх и нечистую совесть. … Пусть грубые смертные толкуют обо мне и тебе, как им угодно, — мне ведомо, на каком худом счету Глупость даже у глупейших, — все же я(от имени Глупости) дерзаю утверждать, что её божественное присутствие, и только оно одно, веселит богов и людей.
М – Да, смешного много…
Эр - Удерживаемые ложным стыдом, многие из умников не решаются выступить сами, но вместо того нанимают какого-нибудь продажного ритора или поэта-пустозвона, из чьих уст выслушивают похвалу, иначе говоря — ложь несусветную. Наш смиренник распускает хвост, словно павлин, задирает хохол, а тем временем бесстыжий льстец приравнивает этого ничтожного человека к богам, выставляет его образцом всех доблестей, до которых тому, как до звезды небесной, далеко, наряжает ворону в павлиньи перья, старается выбелить эфиопа и из мухи делает слона. Наконец, моя Глупость примеряет на деле народную пословицу, гласящую: «Сам выхваляйся, коли люди не хвалят».
В – Матфевна, не на Навального ли нашего намекает ?
М – Кумекай сам. Тут сходства с нашим временем навалом, кроме Навального.
Эр - Не хотелось бы мне, говорит моя Глупость, чтобы вы заподозрили её в желании блеснуть остроумием по примеру большинства ораторов. Ведь те, — дело известное, — когда читают речь, над которой бились лет тридцать, а иногда так и вовсе чужую, то дают понять, будто сочинили ее между делом, шутки ради, в три дня, или просто продиктовали невзначай. Ей же всегда особенно приятно было говорить то, что в голову взбредет.
В – Понятно. Матфевна такая же, как ляпнет .., потом чертыхается, глупая одним словом.
М – Эразм , давай твоя Глупость, которой ты похвалу написал, сама с нами побеседует, отдохни…
Г - Вот она я, Глупость, щедрая подательница всяческих благ, которую латиняне зовут Стультицией , а греки Морией.
Эр – Ну что ж, я тебя сотворил, теперь работай в веках … У меня ещё дел…
Г - Мое лицо — правдивое зеркало души. Нет во мне никакого притворства, и я не стараюсь изобразить на лбу своем то, чего нет у меня в сердце. Всегда и всюду я неизменна, так что не могут скрыть меня даже те, кто изо всех сил старается присвоить себе личину и титул мудрости. Пусть притворствуют как угодно: торчащие ушки все равно выдадут Мидаса.
М – Успокойся, мы сами такие. Расскажи из какого рода ты, кто твои слуги и подруги?
Г - . Родителем моим был не Хаос, не Орк, не Сатурн и никто другой из этих обветшалых, полуистлевших богов, но Плутос , который, не во гнев будь сказано Гомеру и даже самому Юпитеру, есть единственный и подлинный отец богов и людей . По его мановению в древности, как и ныне, свершалось и свершается все — и священное и мирское. От его приговоров зависят войны, мир, государственная власть, советы, суды, народные собрания, браки, союзы, законы, искусства, игрища, ученые труд.  На кого он прогневается, того не выручит и сама Паллада. Напротив, кому он благоволит, тому и дела нет до Юпитера с его громами. Вот каков мой отец.
 И породил он меня не из головы своей, как некогда Юпитер эту хмурую, чопорную Палладу, но от Неотеты , самой прелестной и веселой из нимф. И не в узах унылого брака, как тот хромой кузнец , родилась я, но — что не в пример сладостнее — от вожделения свободной любви, пользуясь словами нашего милого Гомера. И сам отец мой, должно вам знать, был в ту пору не дряхлым полуслепым, но ловким и бодрым, хмельным от юности, а еще больше — от нектара, которого хлебнул он изрядно на пиру у богов.
В – Ну ясно, по пьяни только Глупости и получаются… А где же ты родилась, милая ?
Г - На тех счастливых островах, где не сеют, не пашут, а в житницы собирают. Там нет ни труда, ни старости, ни болезней, там на полях  повсеместно глаза и обоняние твои ласкают молий, панацея  , непента, майоран, бессмертники, лотосы, розы, фиалки и гиацинты, достойные садов Адонисовых  . Рожденная среди этих услад, не с плачем вступила я в жизнь, но ласково улыбнулась матери. Право, не завидую я вышнему Крониду, вскормленному козой , — ведь меня питали своими сосцами две прелестные нимфы — Метэ , рожденная Вакхом, и Апедия, дочь Пана.
М – Да, твоими подружками и слугами были: с горделиво поднятыми бровями - Филавтия, улыбается одними глазами и плещет в ладоши – Колакия, полусонная, словно дремлющая – Лета, сидит со сложенными руками, опершись на локти, — Мисопония, увитая розами и опрысканная благовониями, — Гедонэ , с беспокойно блуждающим взором – Анойя,  с лоснящейся кожей и раскормленным телом, носит имя Трифэ.
Г -  Взгляните еще на этих двух богов, замешавшихся в девичий хоровод: одного из них зовут Комос,  а другого — Негретос Гипнос . С помощью этих верных слуг я подчиняю своей власти весь род людской, отдаю повеления самим императорам. Теперь вы знаете, каков мой род, каково воспитание и какова свита. Дабы не подумал никто, будто я без должного права присвоила себе звание богини.
В – Ну ты даёшь … Глупость и богиня..?
Г – Василий, ну кому вы обязаны возникновением  жизни, если не мне? Ведь не копье Паллады, дщери могучего отца, и не эгида тучегонителя Зевса производят и умножают род людской. Зевс единым своим мановением, откладывает порою в сторонку трезубые свои молнии и обличье титана, столь страшное небожителям. Волей-неволей напяливает он, подобно актеру, чужую личину, когда овладевает им столь привычное для него желание делать детей.
М – у нас монахи и монахини очень стойкие к сексу.
 Г -  дайте мне тройного, четверного стоика, — я докажу, что и ему придется в подобном случае отложить в сторону если не бороду, знамя мудрости, общее, впрочем, с козлами, то свою хмурую важность и свои твердокаменные догматы, придется расправить морщины на лбу и покориться сладостному безумию.
М – Я не согласна, но продолжай…
Г - Утверждаю, что ко мне, лишь ко мне одной, должен будет взывать этот мудрец, ежели только возжелает стать отцом.
В – Изъяснись откровеннее, уважаемая Глупость.
Г -  Скажите, пожалуйста, разве голова, лицо, грудь, рука, ухо или какая другая часть тела из тех, что слывут добропорядочными, производит на свет богов и людей?
В – Нет.
Г - Умножает род человеческий совсем иная часть, до того глупая, до того смешная, что и поименовать-то ее нельзя, не вызвав общего хохота. Таков, однако, источник, более священный, нежели числа Пифагора , и из него все живущее получает свое начало.
Скажите по совести, какой муж согласился бы надеть на себя узду брака, если бы, по обычаю мудрецов, предварительно взвесил все невыгоды супружеской жизни?
Какая женщина допустила бы к себе мужа, если бы подумала и поразмыслила об опасностях и муках родов и о трудностях воспитания детей?
Но если жизнью мы обязаны супружеству, а супружеством — моей служанке Анойе, то сами вы понимаете, в какой мере являетесь моими должниками.
Далее, какая женщина, единожды попробовавшая рожать, согласилась бы повторить этот опыт, если б не божественная сила спутницы моей Леты? Сама Венера не посмеет отрицать, что без моей чудесной помощи все ее могущество не имело бы ни силы, ни действия .
М - Итак, получается, что только благодаря твоей хмельной и веселой игре рождаются на свет и угрюмые философы, чье место в наши дни унаследовали так называемые монахи…
Г – Да-да,  и порфироносные государи, и благочестивые иереи, и трижды пречистые первосвященники, а за ними и весь этот рой поэтических богов, до того многочисленный, что самый Олимп, сколь он ни обширен, едва может вместить такую толпу.
В – М-да… Пожалуй ты права …
Г - Чем была бы земная наша жизнь, и вообще стоило ли бы называть ее жизнью, если б лишена была наслаждений? Я так и знала, что никто из вас не настолько мудр, чтобы не согласиться с моим мнением. Сами стоики отнюдь не отворачиваются от наслаждений. Лицемеря и клеймя наслаждение перед грубой толпой, они просто хотят отпугнуть других, чтобы самим вольготнее было наслаждаться. Но пусть ответят они мне ради Зевса: что останется в жизни, кроме печали, скуки, томления, несносных докук и тягот, если не примешать к ней малую толику наслаждения, иначе говоря, если не сдобрить ее глупостью? Ссылаюсь на свидетельство прославленного Софокла, который воздал мне следующую красноречивую хвалу:
Блаженна жизнь, пока живешь без дум.
М -  Попытаемся, однако, рассмотреть этот предмет более обстоятельно в следующих главах.
Эразм тихо посапывал, развалясь в кресле. Блаженная улыбка освещала его лицо. Глупость явно забралась в его сон.  Матфевна потушила свечи и они с Василием тихонечко ушли в сеть… До завтра…
В – А скажи, правда интересно беседовать с умной Глупостью…