12. Запись на студии

Прошло уже недели полторы после нашего выступления в ДК «Юность». Всё это время приходилось отбиваться от глупых вопросов, типа – когда же мы едем в зарубежное турне, не нужны ли нам в поездке гримёры, массажистки, грузчики для установки аппаратуры на сцене и прочее. Прямо путали иногда меня с Майклом Джексоном, у которого по слухам имелось три трейлера с аппаратурой. Не понимает народ шуток, а скорее не хочет понимать. Всем срочно захотелось отправиться в зарубежные гастроли. Вынь и положь им заграницу!.. Но тут Мищ на одной из репетиций заявил нам следующее:
 - Парни, у вас уже такая известная команда, а не пора ли записать студийный альбом?
                Это предложение повергло нас в шок, конечно у нас были «самопальные» магнитофонные записи, но чтобы профессиональная запись в студии? Это круто! Все заорали – «давай-давай», а может - «банзай», короче, «даешь стране тяжёлый рок»! Громче всех орал наш теперь уже «официальный тусовщик» - Кацап, который старался не пропускать ни одной репетиции. Потом, естественно, последовали вопросы к Мищенкову – что за студия, где, почём берут и так далее. Выяснилось, что студия находится в Краснообске на территории местной общеобразовательной школы, и «рулит» там бывший Серёгин одноклассник некто Женя Рузанкин. Поскольку он ещё недавно «начал своё дело», то расценки у него, в сравнении с той же «Студией 8», весьма умеренные. Оказалось даже, что Мищ в составе группы «Панкрат», уже начал запись своего альбома у Рузанкина, и очень доволен полученным результатом. Краснообск находился в сорока минутах езды на автобусе от нашей репетиционной «базы».                               

И вот в один прекрасный июльский день мы поехали «на запись». Чем примечателен город Краснообск? В советское время это городок-спутник неувядающей агрономической и сельскохозяйственной научной славы. Ещё там трудно заблудиться, поскольку он имеет всего одну безымянную улицу. В самом начале её стоит Торговый центр, далее располагались несколько профильных институтов СОАН СССР, затем уже жилые дома, поликлиника, продуктовые магазины, детские сады и общеобразовательная школа – цель нашего путешествия. Студия находилась в небольшой вытянутой комнате – в дальнем её углу стояла ударная установка «Amati». Сам хозяин студии Евгений восседал на своём рабочем месте за чудом зарубежной техники – синтезатором «M-Sonic», который уже имел встроенный «винчестер», а значит, претендовал на роль музыкального компьютера. Тут же на столе стоял отличный катушечный магнитофон, с утраченным для меня названием, а также имелись в наличии - электрогитара «Lead Star» на специальной подставке, комбики, мониторы, стойки с микрофонами, да куча всяких аппаратов-примочек для обработки звука.                               

Первые несколько дней, а скорее вечеров, мы записывали «болванки». Так называют рабочую запись, на которой присутствуют барабаны, клавишный «подклад», бас и ритм-гитара. В некоторых треках на «болванку» попадала и мищенковская гитара, если Серёга впоследствии думал наложить ещё одну партию. На запись альбома по нашей просьбе приехал с нами барабанщик Саша Захаров, ибо Крипачария всё ещё находился в кардиологической клинике, а Цукарик таки не успел ещё забыть песни «Маньяков» после совместного выступления в ДК «Юность». Хлопотное это дело записывать «болванки», как не репетируй предварительно – обязательно кто-нибудь «слажает» и, готово – начинай всё с начала. Но всё же работа продвигалась и к концу недели мы были готовы к «чистовой» записи.               

Кажется, это была суббота потому, что народа в транспорте, когда мы поехали в Краснообск, почти не наблюдалось. На окончательную запись пригласили Лёшу Дрыгина, он замечательно умел петь фальцетом, впоследствии, при прослушивании альбома, многие люди спрашивали, а что это за девочка у вас подпевает, взяли новую вокалистку? Вместе с нами ехал Кацап, у которого недавно была свадьба, и он захватил с собою несколько бутылок «коньяка», представляющего собою самогон, настоянный на кедровых орешках. Но до окончания записи решили не «бухать», всё-таки первая студийная запись, ё-моё!.. Нажраться-то всегда успеем, вот меня лично всегда впоследствии поражали всплески такого сиюминутного здравомыслия.                               

Мы записали двенадцать болванок – стандартный сорокапятиминутный альбом, причём из них - шесть песен моих, шесть Клавкиных. Началась «чистовая» запись. Это заключалось в следующем – включалась «болванка» (участники записи слышали её в наушниках) и на неё «накладывались» голоса, а также сольные партии на гитаре и синтезаторе. Всё это сводилось вместе, и получался готовый трек песни. Рядом со студией находился школьный актовый зал и там, Репа с Цукариком, которые уже сделали свою часть работы, понемногу расслаблялись вместе с Кацапом, попивая «коньячок». Мы же с Мищенковым, Клавкой и Лёхой Дрыгиным «пахали как папы Карло». Серёге со своей гитарой было тесно в маленькой студии, он привык во время игры находиться в движении, а потому во время импровизации Мищ периодически выскакивал в коридор и «самовыражался» по полной программе.                     

Уже где-то за полночь ушёл на покой в актовый зал и Дрыгин, который был задействован лишь в части песен. Мы тоже конечно делали перерывы, в основном на перекур, но когда Женька сказал, что мы записали последний трек, это была настоящая сенсация. Неужели – всё?.. И только тут мы почувствовали как устали, в момент одряхлевшие, волоча ноги, вышли в актовый зал и увидели, как в окна бьют солнечные лучи. Здравствуй, утро, как быстро пролетела ночь! Дрыгин лежал на подоконнике, завернувшись в свисавшую штору. Редькин заснул в зрительском кресле, а Цукарик и Кацап «срубились» прямо на сцене рядом с недопитой бутылкой «коньяка». «Охотники на привале», точнее – после оного, даже будить жалко!
 - Вставай, босота! -  бодро закричал я, и эхо подхватило мой крик и разнесло по всему актовому залу, - хватай мешки, вокзал отходит!..
                Народ зашевелился, Кацап очумело смотрел на высокий потолок, явно не понимая, где оказался, Редькин еле разогнулся и встал, ещё бы – спать сидя в жёстком кресле! Заколыхалась штора, и как бабочка из кокона, из неё выполз Лёха Дрыгин – здрассте!.. Самой «несгибаемой дугой» оказался Цукарик, он легко поднялся, соскочил со сцены и, неожиданно встав на руки, прошёлся по актовому залу. Что ж, после ночи пьянства, за такие штуки – респект пацану! Мы простились с хозяином студии, забрали нашу катушку с альбомом и убрались восвояси, как говорится – до дому, до хаты. Впрочем, Серёге и Лёхе нужно было пройти от школы всего двести метров до своего многоквартирного дома, а мы оказались на автобусной остановке. Вскоре подошёл старенький «ЛиАз» и вот за его окнами замелькали тополя, газоны и дома Краснообска.                               

По дороге в Академгородок выяснилось, что у Андрея Кацапа осталось ещё две бутылки термоядерного «коньяка». Браво запасливой «тусовке»! Доехав до остановки «Проспект Строителей», мы сошли и углубились в жилой массив. Обнаружив в одном из дворов деревянный стол со скамейками, наша компания расположилась за ним, и Андрей достал из сумки «коньяк» и стаканчики. Вокруг нашего «прибежища» росли могучие тополя и кусты сирени, которые почти полностью скрывали нас от возможных любопытных взглядов из окружающих домов. На голубом небе ярко светило июльское солнце, для воскресного утра ещё слишком рано и улицы были пустынны.
                «Звенят по рельсам первые трамваи
 И сонный дворник шаркает метлой
 Стук каблуков по мостовой
 Звезда на небе догорает».
                Опрокинув по стаканчику, мы в полной мере прочувствовали прелесть наступающего летнего дня, предвкушение прослушивания нашего первого студийного альбома и великих свершений, которые, несомненно, ждут нас всех в будущем!..