Дайте мне сказать! Глава 18

Глава 18.
Мария зашла в подъезд. Железная, всегда ледяная дверь хлопнула за нею. Девушка быстро поднялась по лестнице на нужный ей этаж и позвонила в такую знакомую ей дверь. Послышались голоса. Кто-то что-то крикнул и вот уже повернулся несколько раз в замочной скважине ключ, на пороге квартиры предстала Джулия. Она покачивалась, её волосы были растрёпаны, а на самом её лице блуждала загадочная улыбка. Под глазами сияли синие круги. Она приветливо улыбнулась, и не своим голосом произнесла - Джон, к нам наша дочка пришла. Наша с Джимом, дочка. Повторила, икнув, она и отошла от двери. Мария внимательно посмотрела на мать. Нежели она пьяна? И это была Джулия. Всегда интеллигентная и правильная, никогда не пьющая. Но сейчас! Что произошло нынче?               
До Марии снова донеслись из гостиной мужские голоса. Один был голос отца, а другой был незнакомым девушке. Мария из прихожей поглядела в гостиную, там за столом сидели Джим и какой-то отвратительный человек в белой грязной рубашке. Этот мужчина в одной руке держал сигарету, а другой дрожащей рукой наливал себе в кружку пива. Остатки еды в тарелках, и бутылки, валяющиеся на полу, натолкнули Марию на мысль, что за столом её родители и этот мерзкий человек сидят уже очень долго.               


- А вот и Мария! Заметив дочь, выкрикнул из-за стола отец.               

- Маша, а это Джон! Радостно представила человека за столом, сидящим подле отца прислонившаяся к стене в прихожей Джулия.               

- Очень приятно - абсолютно ничего не понимающая говорила Мария, а потом решилась спросить - но отчего вы устроили такой банкет?               

- Банкет? Удивились муж и жена, Мария прошла в гостиную, там ужасно пахло табаком.               

- Это не мы, это Джон устроил! На мои, правда, деньги - добавил отец, пожимая Джону руку.               

- Да, да, дочка, милая – мать прижалась к Марии, ибо боялась не устоять на ногах - ведь событие-то какое, Сьюзан в полицию забрали, арестовали, и теперь твоя комната тоже свободна.               

- Подождите... Непонимающе поглядела на всю собравшуюся пьяную компанию девушка - а откуда вы знаете, что Сьюзан арестовали? Неужто - девушка поглядела на своих родителей. Те счастливо улыбались, беззубый Джон ухмыльнулся - проучили этого чёртова...Он замолчал, ибо стал истошно икать.               
Мария поморщилась, ей не хотелось плакать, ей хотелось кричать. Кричать на всех этих людей, чтобы они очнулись, чтобы пришли в себя! Чтобы они поняли, как ужасно они поступили, чтобы осознали, всю суть своей ошибки!               

- Как вы могли! Истошно закричала Мария, глядя на них всех - как вы могли так отнестись ко Сьюзан!               
- Присядь, дочь - хотел уступить ей своё место Джим, но Мария с ненавистью поглядела на него - сажать в тюрьму ни в чём неповинного человека! Да вы сошли с ума!               
- Это ты сошла с ума - вдруг крикнул на неё отец - это ты сумасшедшая! Посмотри, Джон, как изменил её этот человек. Что мнение там какого-то трансвестита для тебя важнее мнение отца? Заметил он.               

- А, что тебя больше волнует? Что он транссексуал, или что он хороший человек? Да Сьюзан была отличным собеседником! А вы ведь даже не задумывались - руки Мари начинали дрожать в истерике - вы даже не задумывались, что пережил этот юноша. Там, у него на родине, остался его муж, он не знает, где его друзья. Он потерял кучу денег, работу, славу. Он потерял родину, но вы? Вы пожалели ли его? Слышите - вдруг истошно закричала Мария, она схватила пьяную мать за руку - ты, ты жалела его, чёрт возьми? Да вы мучили его! Вы издевались над человеком, когда ему нужна была поддержка, когда ему нужна была помощь! Да, вы думаете только о себе. Только, чтобы тебе отец, и тебе мамочка - засмеялась в истерике Мария - было хорошо. И вы приглашаете таких собак, как он - девушка подошла к столу, где Джон трясущейся рукой подносил рюмку к губам, Мария вырвала из его рук ту и выплеснула её содержимое в раковину - и за деньги, они портят другим жизнь? Ведь так, согласитесь, наверняка, мои родители специально наняли вас? Поставила руки на пояс Мария, её строгий, но в тоже время озадаченный голос привёл пьяного Джона в себя - да, так и есть милочка, но я уже ухожу. Уже ухожу! Быстро произнёс Джон и, покачиваясь, стал вставать из-за стола. Встать ему удалось только с третий попытки.               


- Но вы ведь не подумали - продолжала Мария - как будет плохо Сьюзан в тюрьме! Вы даже не подумали о ней, и не подумали обо мне. Но вы же прекрасно знали, как отношусь я ко Сьюзан. Живя это время с ней, она стала для меня сестрой, если не чем-то большим. А вы запрятали её в тюрьму - усмехалась с горя Мария - кинули на произвол судьбы - она подходила вплотную к отцу и вдруг истошно закричала - спасибо! Огромное спасибо, Сьюзан, что помогла разобраться мне в том, что мои родители ни капли не думают обо мне. Что и переживают они из-за собственной репутации, и из-за того, чтобы соседка чего-то дурного о них, светлейших, не сказала! Что, мама, боишься, что кто-нибудь услышит меня? Но ведь согласись - слёзы заструились по щекам Марии, она заплакала, когда Джон хлопнул за собой дверью - согласись, что мною сказанное правда. Ведь это вы отравляли Сьюзан жизнь. Это вы не давали ей спокойно жить. И из-за таких, как вы, ночные жители не могут жить спокойно. Такие как вы, убивают и мучают их! Такие как вы режут им глотки! Да, всё из-за таких святош, чистейших, как вы! Вы надеваете маску правосудия, но на самом деле вы боритесь за свою репутацию, вы пытаетесь на что-то повлиять, что вам не нравится. Но иногда, даже с тем, что вам не нравится, нужно смириться! Ведь у каждого своё мнение, у каждого свои предпочтения, каждый проживает только одну жизнь и должен прожить её, так как хочет, не причиняя вреду своему ближнему. А Сьюзан, делала ли она вам вред? Нет, она не грабила вас, не оскорбляла. Это вы оскорбляли её, из-за того, что у неё своё мнение. Вот из-за чего все эти распри. Из-за того, что в этой стране плохо иметь своё мнение. Мария расплакалась, она смотрела на ничего не понимающих родителей. Нет, бесполезно. Джим и Джулия никогда не поймут её. Они часть серого "идеального" общества.               

- Дочь - попытался обратиться к Марии отец - я же хотел, как лучше.               

- Да, ты хотел лучше, для самого себя, но не для меня. Вы пытались уничтожить Сьюзан, а с ней уничтожали и меня.               

- Но ты несёшь бред - вскрикнул отец и вышел из-за стола. Его шатало из стороны в сторону, и он напомнил Марии фрегат, раскачивающийся на волнах.               


- Я говорю, отец. Говорю то, что думаю. А уж бред это или нет, то каждый решит это сам. Заметила она, Джим же подошёл к ней и поглядел дочери в глаза – что, ненавидишь меня? Да, а за что? За то, что я не хотел, чтобы со мной жил такой подонок, как этот парень.               

- Он не подонок, отец. Ты не знаешь его, как ты можешь судить его?               


- Я видел его! Мне противно видеть то, во что он одет. Заикаясь от алкоголя, произносил Джим.               

- Но по одежде не судят! Хотя вы, да и все остальные судят именно так, а ещё вы считаете, что у всех должны совпадать мнения с вашими. Но это нереально! Закричала Мария, видя, как усмехается над ней Джим.               

- Да, вы никогда не поймёте меня. Вы думаете, что совершили добро? Нет, когда-нибудь вы задумаетесь, а пока я уйду. И вернусь только тогда, когда вы измените своё мнение. Решительно заявила Мария.               

- Ну и уходи - усмехнулся Джим, он поглядел на Джулию, испугавшуюся за дочь, она уже была готова броситься за ней в её комнату, как Джим остановил её - показать представление хочет, ничего она не сделает. А потом поймёт, что мы правы! И в школу её возьмут, и окончит она её, и порядочной девушкой станет. Не волнуйся - уверенно произносил Джим. Но он ошибался. Мария была непреклонна в своих действиях. Она оглядела свою комнату. Больше она уже никогда не увидит её.               


Мария плакала, собирая свои вещи. Но, что она могла сделать? Что она могла сделать против этого общества? Ничего, разве она исполин, которого будут все бояться и уважать? Она всего лишь молодая девушка, которая ссориться из-за непонимания со своими родителями.               


Мария собирала в чемодан и походную сумку только самое дорогое её сердцу. Это были купленные на следующий год учебники, деньги, которые она копила на снятие отдельной квартиры, самые любимую и удобную одежду, пару старых мягких игрушек. Всё, она готова, пора идти...               

Девушка выкатила чемодан из комнаты, нацепила на плечо походную сумку. Она попрощалась с родителями, сказав, что когда они одумаются, когда они поймут её и Сьюзан, то она вернётся сюда. Пока ей нечего здесь делать.               


Джулия, видя как дочь исчезает за входной дверью, заревела и вырвалась из могучих рук Джима. Она с ненавистью поглядела на мужа и упала на ковёр, расстеленный перед дверью, Джулия закричала, и голос её отзывался эхом по квартире и лестничной клетке - из-за тебя и твоего дружка Джона теперь страдаю из-за ухода своей дочери я!               
- Заткнись! Заревел Джим, он ушёл в спальню, оставив Джулию одну сидеть в прихожей. Женщина в полном беспамятстве провела там несколько часов, а потом ползком приблизилась к столу и одной рукой смахнула с него остатки вчерашней ночи. Она тоже была виновата. Виновата в том, что в своё время не остановила Джима.               

Потом пришла Сьюзан де Крайтчеср, это произошло через день, а может быть через два, Джулия уже не следила за временем. На ней было новое голубое лёгкое платье, а её "волосы" были ещё прелестнее и краше. Теперь трудно было поверить в то, что это парик. Казалось ни капля горя и страха не затронули Сьюзан. Держалась она уверено, молча прошагала на высоких каблуках в комнату Марии, стала собирать вещи. Молодой человек же, пришедший  вместе с ней, остался стоять в дверях подле выхода. Джулия стояла рядом с ним, она хотела спросить его о Марии, ведь он должен был знать что-нибудь, но он не ответил. Не ответила и Сьюзан. Они не промолвили несчастной матери Марии ни слова. А возможно и хотели что-нибудь сказать, но им помешал, вышедший из спальни Джим. Он закричал, хотел подбежать к Сьюзан, но и она, и её загадочный спутник исчезли за дверью вместе с огромными чемоданами.               
Джулия поглядела на Джима и прошептала, она садилась на пол - вот чего ты добился, вот чего ты добился...Долго протянула она.               

- Хватит! Взревел он - правильно, что эти твари покинули этот дом, не удалось её засудить, пусть уходит сама. Верно всё я сделал.               


- Мария! Всхлипнула Джулия  - ты даже не подумал о нашей дочери...               


- Сама вернётся, и ты не смей разыскивать её. Велел Джим и удалился в спальню, там он, садясь на кровать, добавил - сама возвратится.               

Но Мария не вернулась. Она сняла на месяц крошечную квартиру, неподалёку от "кошки", денег у неё оставалось ещё немного, и их вполне бы хватило на еду. Она часто ходила в гостиницу, где жили Марк и Сьюзан, а потом они все вместе отправлялись в приют. Там же, услышав историю Сьюзан о тюрьме и о родителях Марии, люди с пониманием приняли её, этой новостью привыкших к бедам их нельзя было огорчить. К тому же другая печальная весть ошарашила их – недавно дотла был ссажен приют "пламенное сердце" со всеми его посетителями. Как говорили очевидцы, такую ужасную участь приготовила им ночная чистка. Марк не верил в это, или просто не хотел, Сьюзан же и Мария долго сочувствовали друзьям погибших.               
 

Шла неделя за неделей. Свободное время друзья проводили в "ночной кошечке" среди таких же, как они, кому не угодила Декларация и императорские нормы. Марк всё сильнее влюблялся в Сьюзан, и он  нетерпением ждал её дня рождения, чтобы сделать ей сюрприз. Сюрприз заключался в ужине в дорогом ресторане, находящемся внизу шикарного отеля. И вот настал тот день, которого Марк ждал больше, чем сама Сьюзан. Вечером он постучал в спальню, где она обосновалась, и когда понял, что можно войти, зашёл в комнату и встретился там со Сьюзан, она как всегда была прелестна. На ней сверкало и переливалось при электрическом свете золотистое платье, доходящие ей до щиколоток, волосы её были закручены на концах, а от самой Сьюзан исходил аромат прекраснейших духов. Марк приблизился к ней, он не мог отвести взгляда от этого человека. Казалось само воплощение совершенства стоит перед ним.               


- Сьюзан...Лишь смог произнести Марк, как Сьюзан тотчас его перебила - помни, что ты уже сделал мне подарок, не надо меня задаривать драгоценностями, это правда очень неловко для меня.               

- Нет, я не собирался тебе дарить ничего драгоценного, лишь хотел пригласить в ресторан, на ужин. Прошу, не откажи мне. Стал умолять Сьюзан Марк. Она улыбнулась и заметила - но нас ждут в приюте, наверное, Мария, Дейли, Агата, Константин и Маргарет сделают какой-нибудь сюрприз, я слышала вчера ночью, что они о чём-то шептались.               
Марк печально вздохнул и сел на край кровати - я понимаю, что они все важнее тебе, ведь они твои лучшие друзья.               
Услышав речь Марка, Сьюзан села подле него и замотала головой - они не лучшие друзья мне, Марк. Я...Я не знаю, где все люди, все те, кто так дорог мне. Я всё ещё помню о том, какой сюрприз мне сделал Роберт, это был первый год нашего знакомства, и он, узнав о моём дне рождение, он наготовил множеств разных блюд, и пригласил меня ночью в ресторан, где он работал. Мы долго там с ним сидели, а потом поехали к нему домой. Я помню и другой мой день рождения, тогда мои друзья собрались у меня дома и устроили мне сюрприз. Они накрыли стол, все собрались, я была так счастлива. И знаешь, Марк, тогда я никогда не могла подумать, что буду когда-нибудь встречать свой день рождения здесь, в Империи. Заметила она и нервно рассмеялась - но один мудрый человек, говорил, что нужно забывать прошлое, жить настоящим, так и надо делать, ведь это верно? Словно искала она поддержки у Марка, тот кивнул головой и взял за руку Сьюзан, он поднял её с постели – конечно, верно, а иначе и быть не может.               


Они вышли из номера, спустились в ресторан. Час, другой они разговаривали о разных катаклизмах, об уникальных видах животных и растениях, которые могут съесть человека, вспоминали своих любимых авторов книг и многие те вещи, которые не затронули бы воспоминания о счастливой жизни Сьюзан, и о потерянном прошлом Марка. Казалось, что оба они не хотят воспринимать действительность, и это было чистейшей правдой. Сьюзан не была разговорчива, и не была весела. И Марк старался понять её. Он прекрасно знал, о чём сожалеет Сьюзан. Но прошлого уже было не вернуть, и ей придётся забыть о тех счастливых воспоминаниях минувших дней.               

Когда с блюдами было покончено, Марк и Сьюзан прошли в холл гостиницы, там вызвали лифт и зашли в него. Марк нажал на кнопку нужного им этажа. Лифт стал медленно подниматься вверх, как вдруг затормозил и резко остановился.               

Марк и Сьюзан переглянулись. Юноша раздосадовано произнёс - только этого не хватало!               

Лифт остановился между этажами и не собирался ехать дальше. Марк, зачесав рукой копну светлых волос на затылок, хотел уже нажать кнопку аварийного вызова, как рука Сьюзан дотронулась до его ладони. Она отвела его руку в сторону,  горько произнесла - прости меня, Марк. Я сама же испортила себе день рождения. Как это глупо звучит, нет, у тебя всё получилось замечательно, мне правда понравилось - искренне говорила она - но у меня ужасное настроение, мне действительно очень плохо. Мне хочется забыться, мне хочется не думать ни о прошлом, ни о будущем и всё это так ужасно, в этом во всём так сложно разобраться.               

- Я вовсе не расстроился, Сьюзан.               

- Нет, Марк по тебе видно, что ты расстроился. Но, знаешь...- и больше Сьюзан ничего не произнесла, она подошла к Марку вплотную, обвила его шею руками и поцеловала ошеломленного юношу в губы, потом она медленно расцепив свои объятия, отошла от него - я исполнила сейчас твою мечту Марк - улыбнулся стоящий перед ним юноша. Марк поражённо глядел на него, кончиками пальцев он дотронулся до своих губ.               

- Но ты ведь меня не любишь, Сьюзан. Сам не зная, как поступить в такой ситуации, произнёс Марк.               

- А разве для этого нужна любовь? Тебе, наверное, даже сложно представить, как я пробился к дворцу королевы. Думаешь, туда каждого с улицы пускают? Да нет, покои королевы охраняют богатые кардиналы, секретаря...Что ты так на меня смотришь, теперь я тебе не нравлюсь? Задрожала Сьюзан. Она стояла перед ним и плакала, Марк не знал, что сделать. Он глядел на неё. Всё, что произнесла сейчас Сьюзан, было криком её души, это было то, чего она не в силах была больше скрывать. И Марк понял, что возможно он первый тот, кто узнал эту правду от Сьюзан. Он ещё раз поглядел на своего возлюбленного. Нет, это было немыслимо! Даже, когда Сьюзан плакала, она была прекрасна.               
- Мне кажется, я буду любить тебя вечно - произнёс уверенно Марк - да, видимо Мир цветов тоже не такая идеальная страна, да и идеалов не бывает. Но я не знаю, насчёт тех кардиналов, секретарей и прочих приближённых к королеве людей, но мне кажется, если бы ты всё это рассказала самой королеве, она бы поувольняла их всех, ведь королеве ты была очень дорога.               

Сьюзан кивнула головой, Марк чувствовал, как Сьюзан прижимается к его груди - а я...Я буду любить тебя всегда. Знаешь, мне кажется, если бы ты даже совершила убийство, я бы всё равно тебя любил. Если бы из-за тебя пострадали сотни людей, это бы не угасило мои чувства к тебе. Шептал Марк, Сьюзан внимательно посмотрела на него, в глазах юноши не было лжи, он говорил правду.               

- Но это же безумие, Марк - попыталась она ему перечить, юноша печально вздохнул – значит, любовь делает меня безумным и одержимым тобою. Ты можешь смеяться над мои чувствами. Я знаю и так, что мы никогда не будет вместе.               

- Марк - улыбнулась сквозь слёзы Сьюзан - ты спас мне жизнь, ты приютил меня, ты знаешь обо мне так много, и много плохого, и ты всё равно продолжаешь любить меня. Ты даже любишь меня, когда я вне образа Сьюзан, когда я Фред и это удивительно.               

- Нет, это просто любовь. Здесь нет ничего удивительного. Заметил Марк, и лифт сам по себе поехал, он поднялся на нужный этаж и распахнул свои железные двери. Марк и Сьюзан вышли в роскошно украшенный коридор и зашли в номер.               
Сьюзан тотчас удалилась в спальню, а Марк пошёл к себе в гостиную. Он долго смотрел в сторону приоткрытой двери балкона и рассуждал о том, что делает сейчас Сьюзан. Может быть, она спит, а может быть продолжает плакать? Тогда ему надо пойти и утешить её, но вдруг она не захочет его видеть. А если захочет, а если...               
Она поцеловала его сегодня, но был ли это поцелуй любви. Вряд ли. Хотя Марк и надеялся и верил в это, он долго рассуждал, может ли Сьюзан полюбить его. И когда раньше все его мысли сводились в сторону жестокого слова "нет", то сейчас, он даже подумал, что он не так уж и плох для неё, и что он тоже красив, и что у него много положительных качеств. И почему бы Сьюзан не может любить его? Может быть, он ей тоже нравится? И с этой счастливой мыслью Марк улёгся спать в номере пятизвёздочного отеля, а его отец в это же время вставал из-за письменного стола в своём кабинете. Дойл распрямил плечи и тяжело вздохнул. Всё же возраст у него был пожилой, да и потолстел он за этот месяц. Ещё бы, ведь так много приёмов было. И у графини Крешли, и у друга Дойла, который вместе со своей женой праздновал рождение дочери, а ещё он был у миссис Ленриг, у мистера и миссис Лоренс, и у многих других людей. Он пировал, ел, пил, часто пил, и закусывал. Дойл всем рассказывал о встречи последней его с несчастной королевой Мира цветов, и тогда все начинали восхищаться мудрым решением императора, спрашивали его о делах общественных, о том, не возмущены ли чем-то люди, Дойл отвечал прямо - да, чем им-то возмущаться в Империи моей? Потом поднимал бокал, наполненным до краёв вином и, осушив его, вступал в пляс с какой-нибудь молоденькой невинною девицей, а на утро просыпался с ней же в постели, осыпал её золотыми монетами, украшениями и подарками, кружил ей голову, а потом уходил. Он был императором, ему можно было всё.               

В последнее время Дойл стал редко видеться с Сарой Гойндер, уж слишком надоела она ему. И вспомнив её обгоревшее лицо, её пустой взгляд, Дойл ещё раз поморщился. Фу, как была противна эта женщина. Но зато как была она гениальна! У них были общие идеи, общие мысли и общая цель - уничтожить ночных жителей. Они могли быть хорошими, лучшими друзьями, они и были ими, но было одно веское но - Сара любила императора, а он не отвечал ей взаимностью. Конечно, Дойлу приходилось показывать, что она ему небезразлична, и Сара слепо верила этой иллюзии.               

Вспомнив об этой женщине, Дойл фыркнул. Была бы красива ещё, тогда бы и цены ей не было. Но по иронии судьбы, Сара была уродлива. И Дойлу приходилось вертеть романы с молодыми прелестными девицами, ничего не понимающими в политике и ничего не знающими. С Сарой же было приятно иметь беседу.               

Император вышел из кабинета и, спустившись по лестнице, миновал грандиозно украшенный золотом холл, он встретился в одной из просторных гостиных с Сарой. Она ждала его появления, сидя на роскошной крошечной софе и читая старинную книгу в толстом переплёте. Увидев Дойла, на лице Сары как всегда не отразились никакие эмоции, она лишь отложила книгу в сторону и холодным, каменным голосом произнесла - философия старика Нейкрена меня поражает. Он пытался построить государство, где каждый думает, как он хочет, конечно, из этого ничего не вышло.               

- Да, этого никчёмного человека сверг мой старый предок. Усмехнулся Дойл. Сара, облачённая в серый универсальный для ночной чистки костюм, встала с софы - да, да, прав был твой предок - без всяких эмоций, подобно заученным фразам, произносила она - а теперь пойдём, нужно обсудить план, Дойл. Да и сведения у меня есть.               

- А хорошие ли они, или плохие, Сара? Тотчас задался вопросом император.               

- А это как ты решишь, тебе же я буду их рассказывать.               

Они прошли несколько залов, отведённых для праздничных церемоний, миновали длинный коридор, который вёл к спальням для гостей, и очутились перед старинной, массивной дверью. Император легким движением руки отворил её, перед ним открылась крошечная комната, в которой лежали пачками разные сведения. На полу стояли книги. В комнате не было окна, и она освещалась несколькими электрическими лампами, горящими под потолком.               
 - Почему дверь в комнату открыта? Спросила Сара.               

- Не переживай, в эту часть здания ни один слуга не пойдёт. Усмехнулся Дойл - им тут появляться запрещено, поверь, они соблюдают правила, так что проходи.            
Сара прошла в комнату следом за Дойлом и прикрыла за собой дверь. Как только она это сделала, то тотчас повернулась в сторону богато одетого императора и стала докладывать новую весть.               

- Поздравь меня, Дойл и поздравь моих людей! Приюта "пламенное сердце" больше нет и в помине. Только щепки, только щепки. Повторила несколько раз она и Дойл смог отчётливо ощутить, как запылало пламя в её глазах.               


- Это же прекрасно, Сара. А люди, сколько умерло при пожаре этих неверных? Усмехнулся Дойл.               

- Сто пять человек, тринадцати удалось спастись. И при этих словах, на лице Сары отобразилась волна негодования, она добавила - но и они будут скоро уничтожены. Что ещё прикажешь сделать, Дойл? Прибавила верная Сара.               

Император улыбнулся. Покорность. Он любил покорность, любил, когда выполняют все его требования. Сара была очень покорной для него, но для других она была жестокой и бессердечной.               

– Значит, в городе осталось только три приюта? Какой самый масштабный из них? Задался новым вопросом император, Сара заскрежетала зубами - "ночная кошечка", там собираются все те неверные тебе, все неверные священной Декларации. Там живут по своим законам, и считают, что ты отравляешь им жизнь!               

- Глупцы...Долго протянул император - надо же родиться такими глупцами, чтобы свою жизнь тратить не на общение с очаровательными девочками, а на общение с таким же смазливыми парнями, как и они.               


- Там есть и девушки, занимающиеся любовью с девушками. Но там есть и другие, император, там есть и карлицы, отвратительные, и люди без ног и без рук, покалеченные и отвратительные. Разве нашей стране нужны такие?               

- Моей стране - поправил в тот же миг Сару Дойл - они мне не нужны и никому не нужны. Вот посмотри на людей днём, идеальное общество, идеальные порядки. Но ночью творится какое-то безумие, Сара. Так останови его!               
- Стараюсь - вздохнула тяжело женщина - давно стараюсь, много убила я плохих людей, скоро мы готовим нападение ночью на "ночную кошечку" - произнесла она - мы подъедем со всех сторон внезапно, тысячи людей из чистки будут работать на этом участке. Начнётся такая травля людей, что мне и не снилось - Сара жёстко рассмеялась, она любила убивать - хотя к чему их называть людьми, ведь они пустышки, всего лишь пустышки!               

Но Сара ошибалась, пустышкой была она. Пустышками были все те, кто жил днём. Ибо только пустышки не имеют своего мнения, только пустышки готовы подчиняться свирепым животным, только пустышки не видят, что действительно творится в их империи.
   

- Ну, а когда планируется нападение на этот приют? Решил уточнить император.               
 


- Осенью. Мы должны тщательно подготовиться, чтобы точно знать, что делать. Хотя у меня уже и есть план. Но осталась всем передать его и хорошо подготовиться. Нужны деньги на оружие, Дойл. Казна богата. Заметила Сара. Император ухмыльнулся - твои любимые игрушки, Сара, стоят хороших денег. Секретарь Пейгронд выделит тебе нужную сумму. Я ведь и сам заинтересован в этой операции. А пока давай обсудим предложение Майгруна о поднятии цен на проезд в общественном транспорте, как думаешь, стоит это делать. Мне кажется, народ будет недоволен.               

- Это естественно, но люди слишком мало платят за газ и свет, так пусть плату за проезд в общественном транспорте поднимут. К тому же я считаю нужно снова вести контролёров, ибо многие в троллейбусах, под турникетом пролезают. А увидят контролёра и не будут.               

– Неужто, водители троллейбусов не могут поймать или остановить нарушителей?          
- Не успевают. Вздохнула Сара.               

Поговорив ещё о многих политических вещах в его империи, Дойл выяснил у Сары, видела ли она его сына и, получив отрицательный ответ, император разнервничался. Быстро попрощавшись с верной и любящей Сарой, побежал к себе в кабинет. Там он уселся за стол и стал снова просматривать какие-то бумаги, пытаясь больше не думать о сыне, но вскоре понял, что это бесполезно, и со злостью раскидал бумаги по полу. Он проревел - отчего мой сын такой глупец. Отчего ему не нравится ни одна хорошенькая девушка, отчего ему нравится ходить по ночам? Отчего? Шипел император, а потом вдруг в одно мгновение успокоился и призвал служанку, он приказал ей - а ну, убери все эти бумаги с пола и положи их на стол, да поживее, мне работать надо. И те, на которых подписи мои написаны, положи на левый край стола, а те, на которых подписей нет и нет моих рекомендаций, положи отдельно от них. Повелев делать живее свою работу служанке, император стал расхаживать по комнате, размышляя о том, где сейчас может быть его сын.               
Дойла не волновала судьба Марка, его переживания. Ему нужен был наследник, такой же, как и он сам, и ему, только ему предстояло исправить непослушного Марка. Император с этой мыслью тяжело вздохнул, объявлять императорского сына в розыск было бесполезно. Тогда бы в народе пошла нехорошая молва, людей бы заинтересовало, что произошло с Марком, почему он не поладил со своим  отцом. И потом Дойлу бы пришлось отвечать на все эти вопросы, и это ещё хорошо, а если бы люди узнали о том, что императорский сын гей. Тогда бы и Дойла самого могли за такого ребёнка свергнуть с престола. А Дойл дорожил короной. Но что же тогда делать? Нужно самому привести Марка в чувства. А для этого нужно показать ему, кто здесь главный, кто его отец, и то, на что он способен. Но как это сделать, Дойл не знал. Пока не знал, но скоро к нему пришло решение.