Закопай моё небо. Первая часть

                -Ты умрёшь, но это хорошо! - сказала гадалка.
                -Кому будет хорошо?
                -Тебе. Смерть - продолжение жизни.
         С тех пор, как я поселилась в городе Смерти, меня покинула радость. Тысячи людей приезжают сюда последний раз, надеясь на чудо. Едут по дороге мимо красивого леса, мечтают в нём прогуляться, мимо города, рассматривая витрины магазинов в надежде, что смогут когда-нибудь туда зайти. Думают: хирурги имеют богатый опыт с такими же пациентами и вырежут скопище раковых клеток, проведут химиотерапию и снова можно будет жить. Но решающую точку в этой истории ставит стадия заболевания. Коварная опухоль поначалу не даёт о себе никаких признаков, человек не подозревает о присутствии бешено расплодившихся клеток. Болячка разрастается, поглощая слой за слоем, ткань за тканью внутренние органы. Ты чувствуешь неполадку в некогда крепком организме и идёшь на приём. Но поздно, недуг запущен. Не всех удаётся спасти….
В этом городе воздух пропитался трупным запахом и ожиданием похорон. Этот город - место тоски, место последнего вздоха. Смерть здесь на вечном посту: открыла над лесом, неподалеку от моргов портал, и забирает души. Но мне, наоборот, повезло с новым местом жительства – городом Смерти, поскольку генетика подкачала - отец умер от рака в сорок пять лет. Моя больница находится рядом. Не нужно будет ехать сюда через всю Москву, суетиться и переспрашивать у прохожих дорогу. Выйду из общежития и пройду всего-то одну остановку пешком, прощаясь с этим миром. Даже не придётся знакомиться с младшим медицинским персоналом, поскольку соседка - медсестра, которая там работает.
        Каждый день главный врач центра прощается с несколькими пациентами. Не может продлить их жизнь, не может воскресить, он - не Иисус, а просто мясник. Его тоже предали ученики. На праздник заказали стриптизершу, записали на телефон, как присела ему на колени, а потом выложили видео в сеть.
Встречусь с любителем женщин, у меня давно готовы завещание и подписаны авторские права. Вот только звуки… Меня тревожат звуки.
Недавно в массажном салоне слегка похлопали по спине. И вдруг вспомнила эти глухие, негромкие, мелкие шлепки, услышанные на похоронах отца. С таким же звуком ударялись о крышку гроба комья земли, летящий от провожающих последний привет. Стояли над траншеей, отец лежал в яме, слышал, как падают маленькие горстки, потом удаляются шаги многочисленных родственников и знакомых. Наверное, даже понимал какими-то оставшимися клетками мозга, частицами мыслей, что уже никогда не подняться из гроба и не покинуть подземелье.
Покойники не умирают быстро. Потихонечку. Вначале не хотят работать лёгкие и сердце, и врачи констатируют смерть, но другие клетки организма продолжают нести свою функцию, сбиваться с ритма в коченеющем теле. Трупы слышат, их мозг, попав в плен кислородного голодания, не сдаётся. Подаёт импульсы системам, процессы обмена притормаживаются, кровь и лимфа прекращают движение по замкнутому кругу, и мельчайшие самодостаточные организмы, лишённые кислорода и питательных веществ, отмирают.
        Хорошо бы перед смертью оглохнуть, не слышать разбивающиеся о крышку гроба комья земли. Отец слышал, как ушла толпа провожающих, работу кладбищенского персонала, закапывающего небо. Хотя, его по кусочку закапывали всю жизнь ближайшие родственники.
        Свекровь и золовка противились его браку с моей матерью. Происходило это в далекие 70-е годы. Будущий дедушка отслужил в Германии, и семейство вернулось в СССР. Государство выдало маленькую двухкомнатную квартиру в городке золотого кольца. Семья военнослужащего вывезла из дружественной страны кучу невиданных в Союзе материальных благ: переносной магнитофон, шубы, немецкое постельное бельё и тончайший фарфор. Были по тем временам зажиточными. Моя же мать родилась четвёртым ребёнком в семье. Бабушка одна их воспитывала, муж железнодорожник погиб во время рейса.
        Новые родственники возненавидели невестку, не могли простить ей отсутствие богатства и присутствие одаренности, работу журналистом, публикации в сборниках. Талант не вычеркнешь из биографии, не спрячешь в разговоре, не убежишь от него на другой континент. Он пройдёт сквозь любые преграды врагов и выставится на обозрение перед обществом, как новый книжный магазин на центральной улице.
        Пара разбежалась по разным городам Союза, когда мне не исполнилось и года. После развода он тут же женился на богатой женщине с сыном, которой досталось от бабушек два дома в городе Тверь вместе с самими бабушками. Родителям отца снова не понравилась новая невестка, поскольку не имела высшего образования и много времени и сил тратила на древних родственниц. У папы родилась новая дочка, а любви не прибавилось.
Прошло двадцать лет. Тоска и горечь провоцирует возникновение неизлечимых болезней. У папы диагностировали рак лёгких, задыхался от запахов кухни, а жена, словно специально, целыми днями жарила и пекла, хотя ранее презирала всякую готовку. Отец уехал жить к своей родной сестре, долго лечился, одолел курс химиотерапии, принимал какие-то лекарства и ему закрыли больничный. Мечтал о другой жизни, о том, что уйдёт от нелюбимой женщины - ребёнок уже вырос. Думал, в каком районе лучше купить квартиру и жить одиноко. Одним остался только на кладбище. Хорошим мужчинам всегда не везёт.
Как-то утром собирался на работу, открыл дверь приехавшему за ним водителю, налил гостю горячий кофе и пошёл под душ. Тут его сердце не выдержало и разорвалось. Всякое лекарство имеет побочный эффект. Xимическое вещество и правда убивало раковые клетки и не давало им делиться, умножаясь в прогрессии, но в то же время наносило мощный удар по мышце с клапанами, гоняющей кровь по замкнутой системе.
       За всю жизнь я видела своего папочку всего несколько раз. Редкие встречи, скудные радости. Он иногда вдруг прилетал в командировку и навещал нас. Некогда высокий, и стройный голубоглазый блондин с годами растолстел, потому что взял с собой из детства во взрослую жизнь вредные привычки - смотреть мультфильмы и есть сладкое. Как-то в советские времена его мама раздобыла ящик сгущёнки. Синие баночки поставила на антресоли и была уверена, что порадует полгода подряд домашних каждые праздники и выходные вкусными тортами.
       В одну из суббот принялась она печь коржи, взяла баночку сгущёнки, но странная она была по весу, слишком лёгкая. Открыла жестянку, а внутри ничего нет! Все банки достала, и только две со сладким молоком обнаружила. Папа потом признался, что делал маленькую дырочку и выпивал, банку же ставил назад, чтоб не поругали.
      Детство я провела с бабушкой, которая старалась изо всех сил помочь матери: подрабатывала уборщицей на заводе.Входная группа завода страшна - пыльная проходная. А цеха ещё темнее. Казалось, сквозь закопчённые окна никогда не проникают солнечные лучи. Думалось о самом страшном на свете наказании: работать на таком сером заводе. Цеха, где кричат гигантские машины, и шум от них перемежается с лязгающими звуками, ужасали.
      Заместителем генерального директора был молодой специалист. Добродушие чувствовалось в его разговоре с людьми. О чём-то всегда спрашивал бабушку и словно сочувствовал ей, а потом брал меня к себе в кабинет.
      В просторном помещении стелил передо мной чистые листы бумаги, доставал из пенала остро заточенные карандаши и стиральную резинку, чьи бока ни разу не потёрлись о бумагу и не обросли катушками. Я рисовала, а начальник угощал чем-нибудь сладким. И вот однажды назвала его папой. Заулыбался. Дружба наша быстро закончилась из-за моей непростительной ошибки.
      Ранним утром стояла на широкой лестнице и ждала, в коридоре бабушка мыла полы. На нижнем пролёте мелькнул знакомый силуэт, раздались торопливые шаги, он поднимался по ступенькам. Чуть поодаль шёл подчиненный - грузный, усатый мужчина лет пятидесяти.
-Папа! Папа! - крикнула я.
Он улыбнулся в ответ, а мужчина засмеялся:
-Внучка уборщицы называет Вас папой! Так вы - зять уборщицы? Ха-ха-ха!
Так потеряла второго своего отца, недавно обретённого. С того дня заместитель избегал встреч, ускорял шаги и удалялся вглубь длинных, тёмных коридоров.
       Несколько десятков лет зачем-то прожиты, могу в любой момент стать бабушкой, но почему-то не выносимо гулять в парках и скверах. Там пожизненно много детей. Идут в обнимку со своими папами, едят что-то сладкое и держат новые игрушки в руках. Счастливы общением. Хочется подойти к ним и сказать:
-Я ничуть не хуже твоего ребёнка, почему ты не мой папа?
Но я этого не делаю, а только смотрю на весёлую семью с непреодолимой завистью и тоже хочу отца, но его нигде нет. У меня были мерзкие пришельцы - два отчима. Один из них сломал мне нос.