Творцы истории

 
Стоял сентябрь, самый яркий и разнообразный на цвета месяц года. Где-то вдалеке послышалось, как дятел стучит по дереву. Он ищет еду для своих птенцов. А вон зайчонок присел на пень и грызёт что-то зелёное, отсюда не разглядеть. Немного поодаль стоят несколько дубов. Они большие и толстые, такие толстые, что их едва ли смогут обхватить даже пять человек, если возьмутся за руки. Ещё зелёные, они радовали глаз своим изяществом и мощью. Ни одно оружие, придуманное человеком, не сможет сравниться с мощью этих деревьев.
 
Я лежал и наблюдал за всей этой красотой, и мне так хотелось остаться здесь, возделывать поля, а когда выпадет свободная минутка, любоваться местными пейзажами.
 
Я был корреспондентом «Правды» и меня прикрепили к разведывательной группе капитана Стрижова. В эти дни мы работали в Одессе в ещё нетронутом войной доме, который фасадом выходил в парк. На горе шёл бой. Нам было видно, как он продвигался по равнине и уходил вверх по холмам.
 
Сидели мы почти без боеприпасов, не считая, конечно, большого пулемета и двух коробок патронов. Но если бы на нас напали, мы бы долго не продержались.
 
Я обычно сидел на ступеньках дома и наблюдал за боем. Грохот орудий то увеличивался, то снова сходил на нет, были видны клубы чёрного дыма от взорвавшихся автомобилей и танков. Мне казалось, что я где-то очень близко и даже чувствую запах крови убитых и раненых.
 
Накануне снайперы выжали нас с удобной для наблюдения позиции. Мне пришлось отползать, прижав к себе капитанский бинокль, чтобы не потерять ненароком. Пули свистели выше и левее меня, врезаясь в бетонную стену дота позади меня, так что я весь покрылся серой пылью. Дот был разрушен артиллерией врага, в нём тогда погибло не меньше десятка солдат.
 
Наши главные атаки начинались после полудня. Солнце к этому времени было за спиной у врага, и, когда я смотрел в бинокль, они видели отражение и стреляли прямо в него. Так что просто посмотреть в бинокль означало неминуемо подставить глаз под пулю. Вражеские снайперы были асами в своем деле, которые участвовали уже не в одном бою.
 
Поэтому мы расположились в том доме возле парка, но следить за врагом оттуда было очень далеко. Виднелись только чёрные точки, которые практически не передвигались. И всё же мы не теряли надежды получить общую картину боя.
 
Хоть я и был не военным, но делал то, что делали другие члены отряда, чтобы не становиться обузой для них, разве что оружия мне не давали.
 
Когда стемнело, мы сволокли пулемёт вниз, свинтили подставку, разделили все боеприпасы на шестерых и поодиночке пробежали простреливаемый участок до угла улицы Ленина и Малышева под защиту каменной стены старого приюта для бедняков. Мы уверяли друг друга, что лучшей позиции не найти, и на душе становилось немного спокойнее.
 
– Зайдём к Кате, – сказал я, когда мы шли к нашему штабу, что стоял возле отеля «Украина».
 
Но им было не до этого. Надо было чинить сломавшееся вооружение, запасаться патронами и брать новые средства обнаружения, которые должны были подвести в штаб.
 
Шагая к бару в этот осенний сентябрьский вечер, я чувствовал себя на удивление хорошо после тяжёлого дня. Я был всё ещё бодр и мне нисколечко не хотелось спать. Я шёл один, и под ногами шелестела листва. Я любил немного побыть в одиночестве, любил местную природу, она казалась какой-то живой, подвижной и лёгкой, не такой, как в родных местах. Деревьев было и не слишком много и не слишком мало, в самый раз. У нас же кругом стояли тяжёлые тёмные деревья, навивающие тоску – где-то их было пруд пруди, а где-то чисто поле. Здесь же, в Одессе, мне показалось, что я нашёл какой-то природный баланс – всё было в равных пропорциях.
 
Красная Армия наконец-то перешла в наступление. Но атаковала она не очень эффективно. Скорее всего, это атака была нужна, для того чтобы отвести войска на более удобную позицию и опять перейти к обороне. Я уже был в зоне боевых действий в Испании. Там победили фашисты. Но у меня не было и капли сомнений насчёт победы нашего народа, просто нужно выждать удобный момент и товарищ Сталин это знал, он выжидал удобного момента.
 
«У Кати» мы называли бар «Одесса», так как его очаровательную хозяйку звали Катя. Пробившись к стойке, я сделал первый глоток. Если тебе хорошо, а дела идут неважно, выпить иногда помогает. От выпивки начинаешь только яснее понимать это. Кто-то толкнул меня по голове, и я выплеснул рюмку водки, которую только что хотел опустошить. Некто громко рассмеялся, и я оглянулся, чтобы увидеть обидчика.
 
Куртка его была грязно-коричневого цвета (хотя, может быть, это просто грязь), на боку висел старый револьвер испанского производства. Сам он был худой, небольшого роста, щёки проваливались и сквозь них были видны скулы, которые, впрочем, прикрывали небольшая козлиная бородка и круглые очки.
 
– Привет, коммунист, – с ухмылкой сказал он.
 
– А, это ты, подлец!
 
– Давай присядем. – Что, хороший я тебе подзатыльник влупил?
 
– А ты откуда здесь?
 
– С адрида, откуда же ещё.
 
Мы присели за стол в углу помещения, и, когда он схватился за стакан, я увидел, что рука у него бледная и тряслась, как у старика.
 
– Смотри! – он протянул вторую руку. – Помнишь Испанию?
 
– Как же, конечно помню.
 
– Ну и какие воспоминания?
 
– Замечательные, какие ещё.
 
– Но мы же проиграли!
 
– Главное, что мы сражались, сражались до конца. – А что ты здесь делаешь? – спросил я, чтобы хоть немного отвлечь его.
 
– Ну, я записался в интернациональную бригаду, и вот я тут.
 
– Да уж, неплохо.
 
Он был испанцем, я помню как бегал вместе с ним: он с винтовкой, а я с карандашом и блокнотом. Я писал про анархистское движение испанцев. Хорошие ребята были, но неорганизованные. Он оказался в анархистах случайно, просто хотел бороться за республику, а самое ближайшее место было штаб анархистов, который и штабом то назвать нельзя – сплошная анархия, все напивались на посту и не подчинялись приказам. Он как-то спас мне жизнь. Я сидел в укрытии под скалой и писал эссе по логике, когда вдруг услышал, как ко мне кто-то подходит. Это были два франкиста. Они увидели меня, и один из них навёл на меня винтовку. Я испугался и не нашёл ничего лучше, чем поднять руки вверх. Послышалось несколько выстрелов, фашисты и повернуться не успели, и тут же на месте упали. Тут к ним подбежал мой друг и взял винтовку одного из них. Он потом долго восхищался трофейной немецкой винтовке, а я восхищался его меткостью.
 
– А сам-то что тут делаешь? На военного вроде непохож, опять пишешь? – спросил он.
 
– Да, а я больше и не умею ничего. Я хочу потом после войны написать учебник по истории.
 
– Хм, у меня тут тоже записи есть, может понадобятся. Возьми, но при условии, если в учебнике будет и моё имя, – с улыбкой добавил он.
 
– Хорошо, хорошо.
 
– И что ты думаешь, мы победим? Не будет ли, как у нас в Испании? – Он достал свёрнутый листок с записями и положил на край стола. Я достал свой и положил рядом. У меня было несколько свёрнутых листов, раза в два больше его.
 
– Нет не будет, мы обязательно победим…
 
Вдруг в бар вбежал окровавленный солдат и прокричал:
 
– Ложись!!! – После чего где-то рядом прогремел артиллерийский выстрел.
 
– Ложи......