Борис Данилович, я Вам не конкурент!
Я пошёл в секцию аквариумистов при Дворце культуры, чтобы освоить азы нравившегося мне занятия. Где-то через год я уже поднаторел в аквариумистике и попросил старших своих товарищей помочь мне оформить торговое место на рынке для продажи гуппи и меченосцев, так как мне не было ещё шестнадцати. Место они мне выбрали удобное. Я по воскресеньям торговал аквариумными рыбками, а взрослые ребята при необходимости оставляли у меня за прилавком садки со своими голубями, когда им нужно было отойти в столовую или появлялась возможность поймать здесь же, на рынке, шального голубя, вырвавшегося на волю из рук незадачливого продавца, а может, и подставного покупателя. Хуже для меня было, если они с холоду решались согреться четвертинкой водки на двоих, закусив в рыночном буфете пирожками с ливером за гривенник, и начать рассказывать небылицы о десятках штук голубей, пойманных в единицу времени каждым в отдельности.
Соседом моим по прилавку был мужчина в летах.Звали его Борисом Даниловичем, который занимал три оплаченных торговых места, так как ассортимент товара на продажу у него был необычайно велик: сачки для ловли рыбок, пузырьки, колбочки, мензурки, металлические и стеклянные баночки, с крышками и без, резиновые камеры для подачи воздуха рыбам, шланги, сушёная кожура бананов для разведения инфузорий, грунт для аквариума, горшки для растений, ивовые коряги, прокипячённые в соли для оформления подводного ландшафта, торф для понижения кислотности воды, и так далее. Особенно меня привлекали своими красочными этикетками импортные бутылки из-под алкоголя. Торговать таким великолепием Борису Даниловичу помогала его жена, часто открывавшая термос с чаем и преподносившая ему горячий напиток в металлическом стакане и бутерброды с душистой варёной колбасой, при запахе которой у меня, как у собаки Павлова, сразу срабатывал условный рефлекс и появлялась слюна, помогавшая вспомнить ругательства в сторону моих возрастных товарищей, позабывших про меня в азарте купли-продажи голубей.
Иногда к Борису Даниловичу присоединялся его сын, носящий неаккуратные усы, который всегда был с портфелем, предназначение которого я понял немного позже, когда увидел, как он , собрав несколько горстей мелочи, сладострастно калибровал её, заворачивал в газетные кулёчки и отправлял в кожаную тару. За час до закрытия рынка он уезжал на своём 408-м «Москвиче», сняв кассу с точки родительской бойкой торговли, обезопасив немолодых продавцов от переживаний из-за трансфера денежных масс.
Покупатели всегда останавливались у прилавка Бориса Даниловича – богатый ассортимент товара делал своё дело, народ почти всегда находил в его плюшкинской куче необходимое для своей домашней аквариумистики. К примеру, человек забыл дома баночку, куда можно было бы поместить купленную рыбку, чтобы довезти её до дома – Борис Данилович рядом. Не думаю, что в шестидесятые годы мой сосед по прилавку изучал маркетинговые ходы в организации торговли или глубоко копнул «Капитал» Маркса. Просто он был напрямую в контакте с покупателем, и никакой менеджер не открыл бы ему ничего нового в хитросплетениях бизнеса, слОва которого в те годы у нас в стране почти не произносили. Я видел, что у него были постоянные оптовые покупатели, и иногда помогал ему отсчитывать товар для них, пока он считал деньги. И если ему надо было отлучиться, я с лёгкостью подменял его,когда жены или сына не было рядом. Он же, в знак благодарности, рекомендовал меня другим продавцам рынка,которые могли оставить мне свой товар в случае надобности, за продажу которого я получал свой процент. Иногда Борис Данилович жюрил меня за дружбу с голубятниками, не стесняясь ворчать в мой адрес в их присутствии, настолько они прослыли хулиганствующей публикой. Отчасти, это было правдой – голубь, как символ свободы,часто сопровождал по жизни бывших зэков,их притягивало к голубятням, где можно было среди такого же люда выпить, перекинуться в картишки, а то и остаться ночевать.
Так мы проработали с Борисом Даниловичем бок о бок почти два года, и я многому научился у него, и прежде всего, разговаривать с покупателем. В 67-м я переехал ближе к Андронникову монастырю, голубятни у меня уже не было, рыбками я уже не занимался – близость окончания школы диктовала мне новые направления проведения досуга.На птичьем рынке я не появлялся, но скучал по краскам этого торжища. Скучал,прежде всего, по людям, наполнявшим по выходным небольшую по размерам торговую площадь, потому что многих знал по имени, а ещё больше – в лицо.Я знал каждое место каждого продавца, мне известны были по имени барыги, с пяти утра при входе перехватывающие товар; я отмечал про себя присутствие фармазонщиков за прилавком натуральных камней, любовался собачниками с покусанными и намазанными зелёнкой руками, которые «втюхивали» покупателям левые родословные на приобретаемых ласковых дворняг, проходивших под болонок; наслаждался продавцами водорослей из подмосковных водоёмов, якобы привезённых с берегов Амазонки. Скучал даже по постовым миллиционерам, часто вынимавшими ниппель из обода колеса моего велосипеда «Орлёнок», чтобы я не смог перевозить живой товар на багажнике на территорию рынка, так как не получил ещё паспорта.
Лет через шесть, когда моё обучение в вузе и выбранная специальность диктовали мне следить за публикациями в специальных журналах, я встретил в ежемесячнике «Рыболовство и рыбоводство» статью о чуде-удобрении, при котором водные растения начинают быстро расти. Я до сих пор, со дня публикации, с 1973-го года, помню это название – этилендиаминтетраацетат (ЭДТА). Прекрасно помня коньюктуру птичьего рынка, и как он реагирует на опубликованные научные новинки, я отправился на птичку посмотреть, не появился ли в продаже этот препарат.
Это минеральное удобрение было в продаже, и торговал им только Борис Данилович! Внешне за шесть лет он изменился, постарел и стал больше сутулиться.Через знакомых ребят я купил у него одну маленькую склянку с веществом за один рубль и поехал к своему товарищу, кандидату бионаук Евгению. Он мне пояснил, что препарат настоящий и в склянке находится три грамма удобрения. Имея доступ к двум списанным 700-граммовым банкам в лаборатории акклиматизации растений, куда я был вхож, я уже начал подсчитывать в уме свой гешефт. Я бросил клич по своим однокурсникам, у кого могут быть в наличии списанные ёмкости с требуемым удобрением, и выяснил, что при реализации имеющегося, на кооперативную квартиру мне хватит, если продавать ЭДТА по цене Бориса Даниловича.
Я расфасовал порошок, напечатал на пишущей машинке инструкции по применению, и вышел в выходной на рынок, чтобы продать расфасованную 700-граммовую банку. Встал я вне прилавка, держа товар в руках, в кармане был журнал с описанием действия удобрения, напечатанные же инструкции я раздавал всем, кто попросит. Поодаль стояли два моих товарища и следили, чтобы предупредить меня в случае приближения милиции, так как химпрепаратами торговать было запрещено, да ещё со склада госорганизации. Продавал я склянки по рублю, и народ раскупал продукцию – выбранное мною место оказалось бойкое. За субботу я продал больше половины товара, и на следующее утро вышел пораньше.
Часа через два активной торговли я заметил недалеко от себя Бориса Даниловича, который наблюдал за непрятным, как мне показалось, для себя процессом. Я изменился за шесть лет, что мы не виделись, и он мог сразу меня не узнать – я отпустил усы и срочная служба в Заполярье с её полугодичной полярной ночью заставила меня после демобилизации постоянно носить очки. Я понимал, что для него сейчас представляю коммерческую помеху, и был готов извиниться за вынужденное хамство и готов был договариваться.Утешало то, что продавал я удобрение по его цене, соблюдая этические нормы. Он подошёл ко мне, протянул листок бумаги с номером телефона, и попросил позвонить ему вечером.
По телефону мы договорились встретиться рано утром в ближайшую субботу на рынке. Во избежание недоразумений, на рынок я пришёл без товара.По оговариваемой покупке у меня всего наличия удобрения, Борис Данилович предложил мне условия сделки, от которых не отказываются. Он оставил мне свой домашний адрес, чтобы я привёз ему весь препарат, что есть у меня. До меня дошло, что он узнал меня – не каждому прохиндею показывают место обитания. Я же не желал себя рассекречивать – мне было немного стыдно перед стариком, что я нарушил его монополизм в торговле новинки-удобрения. Я приехал к нему на улицу Чернышевского, поднялся на второй этаж двухэтажного старого дома. Огляделся – та же плюшкинская куча из рыночного товара в прихожей, и везде свёртки, коробки, домашнего уюта не наблюдалось. Я выложил на стол товар, пересчитал деньги и ушёл.
Борис Данилович стал для меня первым настоящим советским миллионером, которого я встретил в шестидесятые годы. Он не мог купить себе многого – законы не позволяли потратить деньги, не подтвердив их легальность. Для меня он явился образцом, когда человек не может переступить порог морали и нравственности, в бизнесе уважая партнёра или соперника, даже не узнавая его тогда, когда тот не хочет быть узнанным. Он был в три раза старше меня, и мог бы поучать многому, но его хватало в продолжительном общении со мной лишь на то, чтобы молчаливо привести своё отношение к бизнесу мне в пример.
Свидетельство о публикации №217073101706
"Борис Данилович, я Вам не конкурент!"
miron-vlad2011@mail.ru
Да
Владимир Мирон 31.07.2017 22:24 Заявить о нарушении
Заявка принята.
Только в следующий раз пишите рецензию на страничке Конкурса.
Удачи.
Илана
Международный Фонд Всм 01.08.2017 10:43 Заявить о нарушении